Испанский жених - Виктория Холт

Ради такого важного дела мне пришлось согласиться на немедленный брак твоей сестры Марии с его сыном Максимилианом и дать согласие на то, чтобы после смерти Фердинанда Максимилиан – а не ты – унаследовал титул императора. Так вот, сын мой, ты в жизни мало путешествовал, и я хотел бы исправить это досадное упущение. Молодой Макс завоевал чувства людей, которые надеются когда-нибудь увидеть его своим правителем. Он стал одним из них. Они толпой следуют за ним по улицам, приветствуют его криками и рукоплесканием. Это довольно самолюбивый народ, и они желают иметь своего собственного правителя.

Мой дорогой Филипп, настало время и тебе навестить свои доминионы. Вот мое предложение. Максимилиан сейчас находится на пути в Испанию. Сразу по прибытии он женится на Марии. Я пообещал твоему дяде Фердинанду, что на время твоего отсутствия Максимилиан и Мария станут регентами. Полагаю, это нам ничем не грозит. Итак, по получению моего письма собирайся в дорогу. Тебе предстоит проехать через Италию, Германию и Люксембург, чтобы встретиться со мной в Брюсселе. Мне нужно о многом поговорить с тобой».

Филипп оторвал взгляд от бумаги.

Покинуть Испанию? Оставить Карлоса без присмотра? Расстаться с доньей Изабеллой и ее двумя мальчиками, которые доставляют ему столько радости? Нет, ему это не по душе. И, надо думать, испанцам его отъезд тоже не понравится.

Он догадался, что одной из тем, которые отец собирается обсудить с ним, будет его новый брак. Его вдовство и так уже слишком затянулось.

Ему не хотелось менять эту наладившуюся жизнь, но его обязанность сейчас заключались в том, чтобы покинуть Испанию, поехать на чужбину и взять женщину, которую он не желал видеть своей супругой. Он должен был выполнить свой долг, как всегда.

Вальядолид готовился к фиесте. Брак дочери императора Марии и ее кузена Максимилиана нужно было отметить с большим размахом и пышностью, чем все обычные торжества такого рода; испанцы хотели увидеть что-нибудь величественное, запоминающееся. Кортес возражал против отъезда наследного принца; члены кортеса даже написали императору, умоляя его оставить Филиппа в Испании. Иные придворные поговаривали, что император своими бесконечными заграничными походами наносит вред Испании и они желали бы, чтобы ими правил король, а не император.

Эти упреки Филипп принял с невозмутимым видом. Ему не хотелось покидать родину, но он не мог ослушаться своего отца.

Когда заседание кортеса закончилось, он пошел в дом Изабеллы. Она ждала его. Младенец чувствовал себя превосходно, как и его брат, – встреча с ними доставила ему величайшее удовольствие. Он сидел рядом с Изабеллой и смотрел на детей, игравших возле их ног. Как ему хотелось еще хотя бы два дня наслаждаться этим семейным счастьем! Но как раз сейчас он должен был разрушить его известием о своем отъезде.

– Изабелла, отец велит мне покинуть Испанию. Возможно, надолго.

Изабелла повернулась к нему и побледнела. Самообладание, которому она научилась у него, внезапно оставило ее. Она прильнула к его плечу и тихо заплакала.

Ее отчаяние глубоко тронуло Филиппа.

– Изабелла, – сказал он. – Изабелла… любовь моя.

Она резко подняла голову.

– Но почему обязательно уезжать? Вы нужны здесь. Неужели теперь вы будете отсутствовать почти всегда – как сам император? Народ этого не потерпит. Вы не должны уезжать, Филипп. Не должны, ни в коем случае.

Филипп погладил ее волосы. Он не мог выговорить ни слова, боялся выдать свои чувства.

Маленький Гарсия встал на ноги и вопросительно посмотрел на мать.

– Папа, почему она расстроилась? – спросил он.

Филипп поманил к себе мальчика и усадил его на свое колено. Тот замер, затем увидел слезы в глазах матери и громко разревелся.

Изабелла тотчас протянула к нему руки и пересадила к себе. Теперь она старалась улыбаться, чтобы успокоить сына.

– Папа, – всхлипнул Гарсия, – что же случилось? Вместо Филиппа ответила Изабелла.

– Ничего особенного, сынок. Просто… твоему отцу нужно на какое-то время уехать.

– Надолго?

– Я вернусь, как только появится такая возможность, – сказал Филипп.

– Я буду ждать вас, – сказал мальчик.

Наступило молчание. Гарсия смотрел то на отца, то на мать. Затем протянул пухленькую ручонку и погладил яркий орнамент, вышитый на камзоле Филиппа.

Филипп все еще не мог избавиться от тоскливого чувства. Ему очень не хотелось расставаться с этой семейной идиллией. Как был бы он счастлив, если бы родился обычным человеком, а не испанским принцем!

Не успели закончиться торжества по случаю свадьбы Максимилиана и Марии, а Филипп уже покинул Вальядолид.

Его отъезд отвлек от веселья многих горожан и гостей столицы – испанцы любили своего принца. Если император был иностранцем, то Филипп принадлежал к их числу. Им нравились его спокойное достоинство и чисто испанское высокомерие; они никогда не слышали о каких-либо непристойностях с его стороны, и даже в любовной связи с Изабеллой Осорио он вел себя, как почтенный глава семейства, тогда как его отец предпочитал брать в любовницы иностранок.

Впрочем, если они и любили своего принца, то расставание с ним не могло надолго омрачить их веселья.

В тот октябрьский день, когда Филипп покидал Вальядолид, толпы народа выстроились вдоль улиц города и дороги, ведущей в Арагон. Испанцы шумными криками благословляли его в путь и желали скорого возвращения на родину.

Одна женщина смотрела на него из окна. Она взяла на руки своего старшего сына, чтобы тот мог получше разглядеть отца. Она не смела сказать этому мальчику, что пройдет не меньше года, прежде чем они снова увидят Филиппа.

Думал ли Филипп о них, проезжая мимо дома своей Изабеллы? Она не сомневалась в этом и знала, что ему хотелось повернуть голову и в последний раз взглянуть на дом, где остались самые счастливые дни его жизни. Но он не имел права оглядываться. Как ни велико было искушение, он ни на мгновение не должен был забывать о строгом этикете, связанным с его положением.

Тем не менее ему предстояло на глазах у всех провожающих проститься с Карлосом. Он поднял сына так, чтобы его видели толпы собравшегося народа и торжественно поцеловал сначала в одну, а потом в другую щеку. Эта церемония понравилась Карлосу, он восторженно оглядывал горожан и совсем не обращал внимания на отца.

Еще во дворце, оставшись с ним наедине, Филипп сказал: «Я долго не увижу тебя, Карлос. Обещай, что будешь хорошим мальчиком и постараешься учить уроки».

Карлос не ответил, только посмотрел на отца хмурым, немного плутоватым взглядом.

«Сын мой, в отсутствие деда и отца на тебя ложится особая ответственность. Ты должен служить примером всем нашим подданным».

Мальчик продолжал хмуриться. Этот разговор явно был ему не по душе.