Письма Филиппа - Павел Юрьевич Фёдоров

что он его создал…, сотворил пусть и пока как холст.

– Он и художник, и программист, а ещё он создаёт такие фрактальные рисунки, голова даже «едет», когда смотришь. Причём в этих рисунках он шифрует некоторые тексты из книг или фильмов, рисунки состоят как бы из слов.

– Какие, к примеру? – Александр сосредоточенно смотрел на Леру.

– Ну, вот совсем недавно, он создал…, сейчас вспомню…, да:

«– ты ведь их тоже пишешь! Но всегда такие мрачные!

–Ты на что сейчас намекаешь? Что мрачно?

– Ну, что не надо особо печалиться. Не надо ничего желать, ждать ничего не надо. Главное ничего не ждать.

– Как это, ничего не ждать? Кто говорит, что я чего-то жду?

– Мы все чего-ни будь ждём. Вот я, например. Я всю жизнь ждал чего-ни будь. Всю жизнь мне казалось, будто я сижу на железнодорожной станции. И в тоже время … я чувствовал, что всё, что было – это ненастоящая жизнь, а лишь ожидание жизни. Ожидание чего-то настоящего, чего-то важного. С тобой такого не было?».

– Да, и это тоже об этом, именно об этом, значит процесс, как фрактал, принизывает всё…, потому его и не видно, только ощущения и то невнятные, поверхностные. На самом деле мы такие грубые, толстокожие, не восприимчивые, а всё потому, что иначе не сможем, не выдержим, как Надя…. Спасибо Лер, что принесла записи, я сегодня обязательно схожу к Филиппу, покажу ему текст, он наверняка скажет, что это. Ещё Наталия звонила, предупредила, что Кира придёт.

– Да, она хотела с тобой поговорить о чём-то, ну я пойду….

Александр стоял у окна и смотрел вниз, как Лера торопливо идёт по алле сада. Уже рассвело, он лёг на диван, чтобы хоть немножко поспать, а то уже не соображал ничего.

5 .

Там страх воскрес уже смерясь с судьбой

И страх борясь со мной здесь преуспел

Предупредил меня, что будь собой

Просить? Кого, о чём… Я не успел?!

Александр шёл наверх, по каменной узкой и тёмной лестнице с железными перилами. Всё здесь было ему хорошо знакомо, но стало почему-то не таким большим, наверное, это он всё-таки вырос, и, хотя можно было подняться на лифте, Александр всё равно шёл пешком, как всегда. Постоял некоторое время перед дверью, как-то было непривычно, раньше они сюда бежали как к себе домой, а сегодня он уже не тот. Позвонил, через некоторое время дверь тихо приоткрылась, на пороге стоял Филипп.

– Александр, вернулся, – Филипп был совершенно таким же каким он его помнил, совсем не изменился, – ну вот и хорошо. Я так рад тебе, Кира-то ко мне часто заходит, Лера иногда, а вот вы двое нет, и зря, не забывайте, мне так приятно, когда вы ко мне приходите.

Они прошли в комнату, и в ней тоже совсем ничего не изменилось. Как будто и не прошло столько лет. Александр уселся в своё любимое кресло, он стал больше или оно уменьшилось. Не было совсем никакой скованности, даже было такое ощущение, что он только вчера здесь был.

– Филипп, мне кажется, что я только вчера у тебя здесь сидел в кресле, читал, потом уроки за столом делал, а почему так, это же, наверное, не нормально, столько лет прошло, а я всё как тот мальчишка. Вот скоро мама придёт за мной, а я её жду здесь у тебя.

– Вот это как раз нормально, странно было бы тебя видеть изменившимся, другим, с чего это вдруг. Нет, оставайся таким какой есть – самим собой.

– Слушай, я чай поставлю, ладно, – Александр быстро пошёл на кухню, привычно налил воды в чайник, зажёг газ, – у тебя и чайник тот же. Ну просто всё такое же, как всегда, как здорово!

– Я сегодня одного гостя жду, вот и славно, посидим, поговорим, ты мне всё расскажешь о себе, познакомитесь.

– А кто к тебе придёт?

– Увидишь, да он скоро уже подойдёт, – Филипп неторопливо доставал из буфета корзиночку с мягкой булкой и хлебом, чашки, варенье, а Александр, как обычно быстро всё расставлял на столе.

Они пили чай и Александр подробно и поспешно, как будто боялся не успеть, рассказывал Филиппу о том, как он живёт, как дети, над чем работает, о чём думает. Он снова испытывал это необъяснимое чувство важности их общения с Филиппом, ему необходимо рассказать, что его волнует, интересует, потому что Филипп поймёт. Вот это самое ощущение понимания сегодня Александр ощущал с особой остротой.

– Послушай Филипп, меня очень беспокоит Лера, она живёт с одним мужчиной, зовут его Антон, они не женаты, и я его никогда не видел, так вот, с некоторого времени, как она сказала, ему приходит голос, который диктует некоторые письма, – Александр протянул исписанные листы Филиппу, – я не уверен, но вдруг это не нормально…?

Филипп взял листы и стал внимательно неторопливо читать, потом повертел бумагу, разглядывая её со всех сторон и вернул Александру.

– Лера мне говорила о нём, он вроде художник?

– Да, я бы сказал скорее виртуальный, чем…, хотя он пишет и большие картины, они с Лерой иногда выезжают на залив, в лес…, он там с натуры пишет…, так что ты скажешь?

– В этом тексте нет ничего необычного, ну просто он так пишет, точнее хочет показать окружающим, что он так слышит, а на самом деле нет здесь никаких загадок.

– А переход, о котором и я слышал, и он о нём говорит?

– Переход? Да, переход, это вполне реальное, более того, закономерное событие, и он произойдёт, обязательно, только почему ты его называешь переходом, скорее это естественная смена эпох. Пожалуй, так точнее будет, смена одной эпохи другой.

– Как смена времён года?

– Нет, нет, это не совсем удачная аналогия, эпоха совсем не время года. Смерть Надежды ты же никак не отнесёшь просто к тому, что похолодало или пошёл дождь, нет. В пятой эпохе принцип сосуществования Человека и Мироздания выстроено по принципу взаимных обязательств. Не договора между людьми или законов над гражданами, а ответственностью друг перед другом. Причём в прямом смысле этого слова – то есть не только своей жизнью, а жизнью всех людей. Если провинился один, то наказаны будут все, понимаешь разницу?

– Не совсем, как-то это не укладывается в голове. С какой стати кто-то несёт ответственность за другого, как ты говоришь совсем не знакомого ему человека? Да мало ли что он там наделал, пусть сам и отвечает!

– Правильно, для третей эпохи, именно этот критерий