«Черная смерть». Спецназовец из будущего - Александр Конторович

Гауптштурмфюрер не отвечал. Похоже, что уже потерял сознание. Забрав из кузова грузовика весь хабар, я перегрузил его в легковушку. Вытащил из-под нее тело водителя и сел за руль. Все. Эта страничка закрыта, теперь двигаемся к месту встречи со своими.

Уже садясь за руль, я осмотрелся по сторонам. Живых немцев вроде бы не наблюдалось. Артур уже затих — кончился. Горн лежал недвижимо, он уже был в полной отключке и не шевелился. Пораскинув мозгами, я вылез из машины и засунул ему под плечо расчекованную гранату. Мало ли… Вдруг да окажется он слишком уж живучим? А так и для обнаруживших его фрицев подарочек будет. Пусть потом ломают голову. Если будет что ломать…

— Вы меня слышите, ефрейтор? — рыжеволосая медсестра присела на стул около кровати.

— Да, фройляйн…

— Как ваше самочувствие?

— Неважно.

— Доктор сказал, что у вас есть неплохие шансы. Так что — держитесь. Мы все приложим максимум старания, чтобы вы поскорее поправились.

— Спасибо…

— Я вам сделаю сейчас укол. Это поддержит ваши силы. Так… давайте-ка вашу руку… Вот, все и в порядке!

— Благодарю вас…

— К вам все время пытаются пройти ваши офицеры. Что им от вас нужно? Доктор не пускает их, но… сами понимаете, мы не можем их долго сдерживать.

— Не знаю… Их, наверное, интересуют обстоятельства моего ранения…

— А что в них такого необычного? Сейчас идет война, ранения получают многие. Что же тут особенного именно в вашем случае?

— Не скажите, фройляйн… Я получил свои раны в тылу.

— А-а-а… На вас напали эти русские бандиты? Совсем потеряли всякую совесть!

— Нет. Это были не бандиты.

— Несчастный случай?

— Я бы так не сказал. Мы с товарищем сопровождали нашего офицера… Не совсем нашего, он вышел из лесу… С ним был пленный русский. Да. Он сказал старшему поста, что он сам из СС, какое-то специальное подразделение. Из штаба подтвердили, и нас с Гельмутом назначили сопровождать их обоих до штаба. Эсэсовец отдал нам все оружие, и мы сели в грузовик.

— В кабину?

— Мы же не поместились бы там все… В кузов. Русский сел у борта, эсэсовец сзади, а мы с Гельмутом сидели у правого борта. Все оружие мы сложили на пол.

— А что, его было так много? Вы извините, но я как-то не понимаю — сколько его могло там быть?

— Немало. У эсэсовца был с собой пулемет и винтовка. И еще ремень, на котором висело два пистолета.

— А у русского? Было что-нибудь?

— Откуда? Он же был пленным! Он нес мешки с какими-то вещами. Я даже сказал об этом фельдфебелю.

— Даже так? И что он вам ответил?

— Я сказал ему — непорядок, русский не должен ничего нести. Фельдфебель только хмыкнул и сказал — хочешь сам сказать СС, как они должны вести себя с пленными?

Вы же знаете, как они на нас смотрят…

— Да…

— Мы ехали по дороге, и нас остановил еще один эсэсовец, гауптштурмфюрер Горн. Я его раньше видел, он командир какой-то части на аэродроме. Странно, СС — и вдруг на аэродроме! У них что, есть свои самолеты?

— Кто их знает? Может быть, и есть.

— Да… Он сказал, чтобы мы шли вытаскивать его машину — она застряла в ручье. Гельмут возражал ему, но он даже вытащил оружие.

— Неужели?

— Да. Он вытащил пистолет! И угрожал нам.

— Невероятно!

— Вот и вы тоже удивились! А потом он стал говорить с русским.

— По-русски?

— Нет… На нормальном немецком языке. И с эсэсовцем стал говорить.

— Вы не слышали — о чем?

— Не слышал. Мы уже были у машины. Потом он стал стрелять.

— В кого?! В вас?

— Нет. Я услышал выстрел и обернулся. Тот, первый эсэсовец, бросился на гауптштурмфюрера. И тогда Горн стал в него стрелять. Потом они оба упали на землю. Мы бросились вдвоем к машине, и вот тут по нам ударил пулемет из грузовика…

— Кто же это стрелял?

— Я не видел. Наверное, это русский стрелял, только зачем? Он уже сдался в плен, с ним хорошо обращались. Мы даже накормили его обедом…

— Неужели эсэсовец первым бросился на гауптштурмфюрера? Вы ничего не путаете?

— Нет… Это я хорошо видел…

— Разрешите войти, герр советник?

— Да-да, герр ассистент, я как раз собирался послать за вами! Заходите, присаживайтесь. Мы вот тут с фройляйн как раз и спорим о ваших исследованиях. Она уверяет меня, что за такими изысканиями будущее. А я вот как-то сомневаюсь…

— Отчего же, герр советник?

— Ну… как вам объяснить… я все же сторонник старых, проверенных годами методов. Знаете, герр ассистент, раньше все было как-то проще. Вот я, вот мой противник. Вот наши силы. Все понятно — кто и как может поступить в данной ситуации. А в этих ваших выкрутасах с мозгом сам черт сломает себе ноги. Так, кажется, говорят русские?

— Да, герр советник, у них есть похожее выражение.

— Ну вот, видите! И вы тоже со мной согласны!

— Извините, герр советник, но в данном случае я как раз на стороне фройляйн. Она грамотный и умелый специалист. И у меня есть все основания поддержать ее точку зрения. Хотя в данном случае я все же являюсь заинтересованным лицом…

— Только ли в этой ситуации вы не сомневаетесь в профессионализме фройляйн Магды?

— В любой, герр советник. Она достаточно известный специалист-аналитик. Вряд ли ее умозаключения могут быть поставлены под сомнение. Полагаю, что это не только моя точка зрения.

— Даже так? Ну… может быть… может быть. Однако, герр ассистент, я вас искал не из-за этого. Что вы можете рассказать мне по поводу вашего… э-э-э… подопечного? Вы же обещали доставить его сюда, вместе с русским подполковником, где они?

— Видите ли, герр советник… тут у нас возникли некоторые накладки. На пост они вышли, как я вас уже и информировал. Их направили к нам. В сопровождении конвоя, разумеется. Вилкат сдал им свое оружие, как это и было ему предписано мною. А вот в пути… Мы до сих пор не знаем, что же там произошло? Словом, машина и все, кто на ней ехал, были расстреляны.

— Кем?

— Мы пока этого не знаем.

— Погибли все?

— Да. Уцелел только один солдат из состава конвоя. Но он тяжело ранен и находится в бессознательном состоянии.

— До сих пор?

— Да.

— А этот русский? Он тоже убит?

— Его тело не обнаружено на месте происшествия. Но зато там есть следы отъезжавшей автомашины. Его могли увезти и на ней!