Прежде чем их повесят - Джо Аберкромби

— Хотите откровенно? Мне глубоко наплевать, во что вы там поверите, а тем более наплевать на какое-то добро — все это зависит от точки зрения. А что касается «хорошего человека», — Глокта скривил губы, — этот корабль уплыл давным-давно, и меня даже не было на пристани, чтобы помахать ему вслед. Я заинтересован в том, чтобы отстоять Дагоску. В этом, и ни в чем другом.

— И вы считаете, что не сможете отстоять Дагоску без нашей помощи?

— Мы оба не дураки, Кадия. Не оскорбляйте меня, притворяясь таковым. Мы можем или пререкаться до тех пор, пока волна гурков не перехлестнет через городские стены, или сотрудничать. Как знать, а вдруг вместе нам удастся даже побить их? Ваши люди помогут нам выкопать ров, отремонтировать стены, обновить ворота. Вы предоставите тысячу человек для защиты города. Это для начала, потом понадобится больше.

— Я предоставлю? Вот как? А если с нашей помощью город выстоит? Выстоит ли вместе с ним и наша сделка?

«Если город выстоит, я уеду. Более чем вероятно, что после этого Вюрмс и компания снова примут управление и наша сделка рассыплется в пыль».

— Если город выстоит, даю вам слово, что я сделаю все возможное.

— Все возможное. То есть ничего.

«Ты уловил мою мысль».

— Мне необходима ваша помощь, и я предлагаю вам все, что в моих силах. Я предложил бы больше, но больше у меня ничего нет. Можете сидеть и злобиться здесь, в трущобах, вместе с мухами, пока в город не заявится император. Возможно, великий Уфман-уль-Дошт предложит вам лучшую сделку. — Глокта посмотрел Кадии прямо в глаза. — Но мы оба знаем, что этого не будет.

Жрец поджал губы, погладил бороду, потом глубоко вздохнул.

— Есть пословица: заблудившийся в пустыне берет воду у того, кто ее предложит. Я согласен на ваши условия. Как только освободят храм, мы начнем копать ваши канавы, таскать ваши камни и носить ваши мечи. Кое-что лучше, чем ничего; к тому же, как вы сказали, вместе у нас есть шанс победить гурков. Чудеса порой случаются.

— Так говорят, — подтвердил Глокта, опираясь на трость и с усилием поднимаясь на ноги. Его рубашка промокла от пота и липла к спине. — Я слышал об этом.

«Но ни разу не видел».

Когда Глокта вернулся к себе, он растянулся на подушках, запрокинул голову, приоткрыл рот, давая отдых ноющему телу.

«В этих самых покоях раньше обитал мой прославленный предшественник, наставник Давуст».

Комнаты были просторные и хорошо обставленные. Возможно, когда-то они принадлежали какому-то дагосканскому принцу, или коварному визирю, или смуглой наложнице — до того, как туземцев вышвырнули в пыль и грязь Нижнего города.

«Это гораздо лучше, чем мой убогий клозет в Агрионте. Но, как известно, здесь иногда пропадают наставники инквизиции».

Окна с одной стороны выходили на север, к морю, на самый крутой склон горы, а с другой — на пышущий зноем город. Все окна закрывались массивными ставнями. Снаружи была голая скала, отвесно уходящая вниз к острым камням и бурлящей соленой воде. Дверь толщиной в шесть пальцев была проклепана железом, снабжена тяжелым замком и четырьмя мощными засовами.

«Давуст принял меры предосторожности, и, похоже, не без причин. Как же убийцы сумели проникнуть внутрь? И куда они потом спрятали тело?»

Его рот искривился в усмешке.

«А куда они спрячут мое, когда явятся за мной? Врагов у меня становится все больше: высокомерный Вюрмс, педантичный Виссбрук; купцы, из-за меня теряющие прибыль; практики, служившие Харкеру и Давусту; туземцы, имеющие достаточно причин ненавидеть любого, кто носит черное; мои старые противники гурки, разумеется. И все это при условии, что его преосвященство не занервничает из-за отсутствия результатов и не решит заменить меня кем-либо другим. Пошлют ли сюда кого-нибудь искать мой изувеченный труп, хотел бы я знать?»

— Наставник…

Чтобы открыть глаза и приподнять голову, потребовалось огромное болезненное усилие. После напряжения последних нескольких дней болело все тело. Шея при каждом движении щелкала, словно ломающийся сучок, спина окостенела и стала хрупкой как стекло, нога то мучительно болела, то немела и дрожала.

В дверях, склонив голову, стояла Шикель. Царапины и синяки на ее смуглом лице уже зажили, и от тяжких испытаний, перенесенных ею в подземельях Цитадели, не осталось и следа. Однако она никогда не смотрела в глаза Глокте — только в пол.

«Некоторые раны заживают долго или не заживают никогда. Уж я-то знаю».

— В чем дело, Шикель?

— Магистр Эйдер прислала вам приглашение пообедать с ней.

— Вот как, неужели?

Девушка кивнула.

— Ответь, что я с почтением принимаю ее приглашение.

Глокта посмотрел, как служанка выходит из комнаты, мягко ступая босыми ногами и наклонив голову, затем снова обмяк на подушках.

«Даже если завтра я исчезну — что ж, я спас хотя бы одного человека. Возможно, моя жизнь была не только пустой тратой времени. Занд дан Глокта, щит беззащитных. Может ли быть слишком поздно для того, чтобы стать… добрым человеком?»

— Прошу вас! — визжал Харкер. — Пожалуйста! Я ничего не сделал!

Он был крепко привязан к стулу, и его движения были ограничены.

«Зато его глаза открыты».

Взгляд инквизитора метался взад-вперед по инструментам Глокты, поблескивавшим на изрезанной столешнице в ярком свете лампы.

«О да, ты лучше многих других понимаешь, как это работает. А ведь знание подчас спасает от страха. Но не здесь. Не сейчас».

— Я ничего не знаю! — выл Харкер.

— Это уж мне судить, что вы знаете, а чего не знаете. — Глокта вытер потное лицо. В комнате было жарко, как в кузнице, и тлеющие в жаровне угли усугубляли положение. — Если что-то пахнет ложью и по цвету похоже на ложь, разумно предположить, что это и есть ложь. Вы со мной не согласны?

— Прошу вас! Мы с вами на одной стороне!

«Так ли? Действительно ли это так?»

— Я говорил вам только правду!

— Возможно, но недостаточно.

— Пожалуйста! Мы же все здесь друзья!

— Друзья? По моему опыту, друг — это знакомый, который пока не успел тебя предать. К вам это относится, Харкер?

— Нет!

Глокта нахмурился.

— Так значит, вы наш враг?

— Что? Нет! Я просто… Я просто… Я хотел знать, что произошло! Вот и все! Я не хотел… пожалуйста!

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я устал это слушать».

— Вы должны мне поверить!

— Я должен только одно: добиться ответа.

— Так задавайте ваши вопросы, наставник, умоляю вас! Дайте мне возможность посодействовать вам!