Мужчина, который забыл свою жену - Джон О'Фаррелл

Пришла медсестра и сказала, что теперь отец проспит несколько часов.

— Он на редкость оптимистичен, не находите?

— Да, он из тех людей, — улыбнулась сестра, — рядом с которыми сразу хочется жить.

— Это мой папа.

— Да, я знаю.

* * *

Жаль, что Гэри с Линдой не было дома, когда я вернулся. Ужасно хотелось рассказать им об отце, что сказал он про Мэдди, что медсестра сказала про него самого. Наверное, стоило позвонить Мэдди и поговорить с ней о папе.

Что может быть естественнее, чем поговорить о наших с ней посещениях больницы? Номер телефона я уже выучил наизусть, но остановился, так и не набрав последнюю цифру Потом положил трубку и вышел в холл. Я улёгся на ковёр и некоторое время рассматривал мигающий огонек пожарной сигнализации, словно сообщавший, что на его батарейку никто не покушался. Затем, практически не раздумывая, подскочил, решительно набрал номер и едва не упал в обморок от неожиданности — ответили почти мгновенно.

— Алло? — Детский голосок, добрый и немного удивленный. — Алло, кто это говорит? Мам, там молчат, но, кажется, кто-то есть…

— Алло-оо? — Трубку взяла Мэдди. — Алло? Перезвоните, пожалуйста, здесь ничего не слышно… Спасибо, до свидания.

Я успел услышать, как Дилли воскликнула «Мам!», перед тем как связь прервалась. Вот так я впервые услышал голос своей дочери.

Я звонил с мобильного, заблокировав определение моего номера. Сейчас они, наверное, гадают, кто бы это мог быть. Разглядывая телефон в своей руке, я обратил внимание на значок камеры в меню. А перебирая разные функции, с восторгом отыскал «фотографии», о которых мне тоже ничего не сказали. Один щелчок — и передо мной целая галерея фотографий Джейми с собакой, Мэдди с собакой, меня самого с собакой. И ещё сотня фото только собаки. Я заподозрил было, что это Дилли баловалась с камерой. Но там нашлись и её изображения — она явно позировала, и всегда с ослепительной улыбкой. Я ещё раз медленно просмотрел весь альбом, рассматривая маленьких людей, которых породили мы с Мэдди. А потом едва не разрядил аккумулятор, глядя на Мэдди, пытаясь разгадать её чувства на каждом фото, воображая, при каких обстоятельствах они сделаны, что при этом говорилось. И никакие рациональные мотивы не могли объяснить моё невероятное влечение к ней. К жене, которую, по словам Гэри, мне никогда не вернуть. К женщине, которую мой отец считал для меня идеальной парой.

Спустя час я стоял перед зеркалом в ванной, прижав бритву к горлу. Ещё один последний взгляд — и я продолжил. Седоватые клочья бороды падали в раковину, затем жесткая поросль прежнего Вогана была извлечена из фаянсовой посудины и отправлена в помойку. Неровная щетина покрыта пеной с истинно мужским ароматом и удалена бритвой новейшей модели, с количеством лезвий, превышавшим необходимое. Сантиметр за сантиметром моё лицо проступало наружу, впервые с конца 1980-х, когда я прочёл, что миссис Тэтчер не одобряет бороды.

Рождение лица не обошлось без крови и боли. В бритье я был новичок и слишком сильно прижимал лезвие к коже, но при этом пропускал участки под нижней губой и в других неудобных местах. Но вот сполоснул лицо — и из зеркала на меня посмотрел совершенно другой человек. Я убеждал себя, что стал красавцем с твердым подбородком, вылитый Джеймс Бонд или Супермен, — эффект несколько портили пятнышки засохшей крови и клочки салфетки, прилепленные к самым израненным местам. Чисто выбритый субъект был одет всё в те же мятые потрепанные лохмотья, которые я отыскал в шкафу у Гэри с Линдой. Настало время переходить к части второй моего плана.

Гэри утверждал, что моя амнезия — это своеобразная разновидность кризиса среднего возраста, каковое определение я с негодованием отверг, так как был убежден, что моя жизнь только начинается. «Не пойму, с чего столько шуму про сорок лет, — ворчал Гэри. — Почему тебе просто не повесить серьгу в ухо, не купить красный спортивный автомобиль и не покончить с этим?» Я вспомнил его слова, входя в секцию мужской одежды и громко объявляя продавцу, что мне нужна пара новых костюмов.

— К вашим услугам, сэр.

— Что-нибудь стильное, понимаете, элегантно и со вкусом… — И тут же в зеркале заметил клочок туалетной бумаги с капелькой крови, случайно оставшийся на моём лице.

Дизайнеры, оказывается, тратили деньги даже на то, чего никто не увидит, — подкладку с замысловатым узором и маленькие внутренние кармашки. В новом наряде я показался себе на пару дюймов выше ростом, строгим и сдержанным. И продавец снизошел до комплимента: «Очень симпатичный костюм». Галантерейщик сначала встретил меня несколько пренебрежительно, и отношение не улучшилось, когда выяснилось, что я не помню пин-код собственной кредитки. В ответ на отчаянное сообщение, отправленное Мэдди, я получил пин-код, девичью фамилию мамы и пароль. Вооружённый знаниями, необходимыми для выживания в современном мире, я купил три дизайнерских костюма, три рубашки и две пары обуви. Один из костюмов я сразу же надел, а старую одежду упаковали и вручили мне пакеты, хотя я и не собирался впредь облачаться в нее.

Через месяц после амнезии на свет появилась модель Воган 2.0. Да, были небольшие проблемы с операционной системой, да и память скромного объёма, но выглядела эта модель почище и поаккуратнее; интерфейс гораздо более приятен для глаз; не источает дым и вовремя заменяет все батарейки. Я надеялся, что найдётся система, в которой кто-нибудь вроде Мэдди посчитает эту модель желанной и крайне необходимой.

— Прошу вас, сэр! — Продавец протянул мне пакеты с покупками. — Особый случай?

— Вроде того. Я только что познакомился со своей женой.

— Мои поздравления, сэр! И когда свадьба?

— Ох, не спеши, парень, — вздохнул я, заталкивая чек в пакет. — Сначала нужно с ней развестись…

«Это первый день остатка твоей жизни» — гласила надпись на открытке, с которой на вас смотрел симпатичный тюлень. Фраза вселяла надежду даже в меня, в моей-то безнадёжной ситуации. Внутри открытки я обнаружил продолжение: несколько дальше стоит канадский охотник на тюленей с багром в руках, и надпись: «Ага, и последний день остатка твоей жизни».

Я бродил между полками с дорогущими открытками, совершенно растерявшись от бесконечного, но бессмысленного выбора. Может, Дилли нравятся милые зверушки? Или фотографии стильных девчонок-подростков? Она точно уже выросла из диснеевских принцесс? Как же я боялся ошибиться. Это ведь очень важно. «Прости, я забыл про твой день рождения…» Раскрыв, читаю внутри: «У меня был ужасно растрёпанный день». Ещё раз смотрю на открытку — мохнатый нечёсаный пёс. Ещё раз читаю: «У меня был ужасно растрёпанный день». Видимо, в результате амнезии утрачен участок памяти, где хранилось понимание этой шутки. Нашлись ещё открытки с надписью «Прости, я забыл про твой день рождения», но ни одна из них не продолжалась словами «Потому что у меня чертовски редкое неврологическое заболевание, известное как обратимая амнезия».