Полмира за любовь - Ребекка Уинтерз

– Ты будешь виноват, если я поправлюсь после такого обеда. – Это был замечательный обед, с жареным палтусом, виноградом и каперсами. – Я здорово пополнела. Впрочем, на Ойносе не может быть плохой еды.

Никос окинул ее таким взглядом, что Стефани затрепетала.

– И на «Диомеде» тоже. Благодаря искусству моего кока я набрал вес. На Карибах ты не говорила мне о том, что умеешь прекрасно готовить.

– Вы с Янисом тоже отличные повара, но мне приятно слышать похвалу. Бабушка научила меня многим рецептам. – Стефани перевела дух. – Никос, я начала изучать греческий, слушая тебя и Яниса, но это медленный процесс. Мне хочется говорить с ребенком на двух языках. Как ты отнесешься к тому, что я найду на Ойносе учителя?

– Думаю, это прекрасная мысль.

– Правда?

– Я подыщу тебе репетитора. – Удовлетворенно хмыкнув, он встал на ноги. – Кроватка собрана. Как тебе нравится?

– Отлично! Я довольна, что мы выбрали для Алекса ореховую.

Они положили на кроватку матрас и подушку. Затем, взяв одеяло, Стефани повесила его на перильца.

Никос внимательно оглядел вышивку:

– Превосходная работа. Я потрясен, у меня нет слов.

– Там много огрехов, но спасибо за похвалу. Надеюсь, у нашего мальчика будут черные волосы. И в белом он будет выглядеть великолепно. Не могу дождаться, когда же я заверну его в одеяльце.

Сняв одеяльце с перил, Никос накинул его на плечи Стефани.

– Если он будет блондином, как ты, тоже будет выглядеть роскошно. – Не снимая одеяла, Никос притянул молодую женщину к себе. – Все его друзья скажут, что у него самая красивая мать на Ойносе.

– Никос, я…

Он не дал ей договорить. Прильнув к губам Стефани, он стал осторожно их целовать, будто она была самой хрупкой драгоценностью на свете. Жар охватил ее тело, а ноги задрожали. Положив руки Никосу на грудь, она почувствовала, как бьется его сердце под спортивной рубашкой. Она так долго ждала знака, что он по-прежнему хочет ее. Отклик Стефани был настолько горячим, что она сама от себя такого не ожидала.

Взяв женщину на руки, Никос уложил ее на кровать, а затем лег рядом.

– Сегодня, глядя, как доктор размазывает у тебя по животу гель, я сам захотел почувствовать ребенка. Позволь мне сделать это сейчас, Стефани. – Голос его дрогнул.

Она застонала, когда он приподнял подол ее блузки и опустил эластичный пояс на юбке. Он принялся гладить ее живот, и Стефани испытала необыкновенные ощущения.

– Наш ребенок вот здесь.

Никос прильнул губами к этому месту, и она содрогнулась всем телом. Восторг и счастье охватили Стефани. Она поняла, что все будет хорошо. Не сдержавшись, она вскрикнула, и губы их вновь соединились.

Она так много хотела сказать Никосу, но теперь слова были не нужны. Все было понятно и без них. Стефани любила его, а после месяца совместной жизни полюбила еще сильнее, и чувства ее стали более глубокими.

– Не бойся навредить мне, – взмолилась она, мечтая, чтобы Никос сжал ее в объятиях.

Но хотя она ощущала его растущее желание, он отодвинулся и поцеловал ее скорее нежно, чем страстно. А она жаждала большего.

Никос зарылся лицом в ее шею:

– Я боюсь травмировать нашего ребенка.

– Не надо бояться. Может быть, тебя волнует собственная травма?

Подняв голову, Никос в смятении взглянул на Стефани:

– О чем ты говоришь?

– Твой позвоночник поврежден в нижней области. Я вижу, что иногда тебе трудно двигаться, но, может быть, имеются и другие последствия?

К ее досаде, Никос встал.

– Объясни подробнее, что ты хочешь сказать.

Стефани села, разозлившись на себя за то, что испортила такой момент.

– Является ли посттравматический синдром единственной причиной того, что ты не хочешь спать со мной? Если ты не можешь заниматься любовью, скажи прямо. Разве ты не понимаешь, что мне это очень важно знать?

Никос удивленно покачал головой:

– В этом отношении со мной все в порядке.

От радости она не могла дышать.

– Я… Очень жаль, что я сделала неправильный вывод, – запинаясь, произнесла Стефани. – Слава богу, у тебя все хорошо.

Но в глубине души она почувствовала себя униженной. Значит, у него имеется еще какая-то причина не заниматься с ней сексом. Боясь своей догадки, Стефани вскочила с кровати и подобрала упавшее детское одеяльце.

Ей нужно было сделать что-то, чтобы уменьшить боль, причиненную Никосом, и она принялась собирать мусор, образовавшийся после сбора кроватки.

Он отобрал у нее кусок пластиковой упаковки:

– Я все уберу.

Не в силах смотреть Никосу в глаза, Стефани взяла книгу и поспешила на верхнюю палубу. Теперь, услышав правду из его собственных уст, она могла представить, какая жизнь была у матери Никоса, когда отец его, поверив ложным слухам, обвинил ее в измене.

А что, если Никос последует примеру своего отца? Будет ли он сторониться ее до января, когда можно будет сделать тест ДНК?

Стефани казалось, что муж ее начинает верить в то, что это его ребенок. Несколько минут назад она испытывала невероятное чувство близости с ним. И хотя она могла поклясться небесами, что родится вылитый Вассалос, убедить в этом Никоса до рождения малыша было невозможно.

– Стефани!

Она повернулась:

– Янис! Я не знала, что вы здесь. Мы ждали вас завтра.

– Мне надо кое-что починить, и сделать это лучше засветло.

«Наверное, ему не терпится узнать, чем закончился наш визит к доктору, но он стесняется спросить», – подумала Стефани.

– Мы недавно вернулись. Никос собрал детскую кроватку. Нашему мальчику она, несомненно, понравится.

Улыбка засияла на бронзовом лице старого моряка.

– У вас будет сын?

– Так сказал врач. Мы хотим назвать его Александросом.

– Это замечательное фамильное имя.

– Да. Идите к Никосу, пусть он покажет вам снимок.

Глаза старика странно блеснули.

– Я очень рад за вас.

– И мы тоже рады. – Она будет притворяться счастливой, чего бы это ей ни стоило. – Вы были добры ко мне, Янис. Вы очень мне помогли, и я благодарна вам.

– Я делал это с большой радостью.

– Никос не справился бы без вас. Ведь вы заставляли его каждый день заниматься гимнастикой.

Впервые она увидела, как Янис покраснел.

– Да уж, он настоящий надсмотрщик. – Рядом с ними появился Никос. – Полагаю, жена моя уже сообщила тебе новость?