Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник) - Патриция Вентворт

Она посмотрела на него с легким упреком.

– Сейчас мне нужны факты, а не догадки, мистер Энтони. Я хочу получить ответы на один-два вопроса. Производилось ли вскрытие тела? Если да, то чему приписывается смерть миссис Леттер?

На оба вопроса он ответил одним словом:

– Морфию. – И добавил секунду спустя: – В значительном количестве.

– Господи! – произнесла мисс Сильвер. – У нее был морфий?

Энтони покачал головой:

– Лоис не принимала наркотиков. И недавно хвасталась этим. У нее был превосходный цвет лица. Она со смехом сказала – это оттого, что она никогда не принимала ничего подобного. Не помню, как мы подошли к этой теме, но Лоис сказала так.

– В наши дни приобрести морфий не так уж легко. Его можно купить за границей… Был он у кого-нибудь в доме?

– Насколько я знаю, нет, – думаю, это совершенно невероятно. За границей был только я. И определенно не привозил никакого морфия.

Мисс Сильвер взглянула на него проницательным, добрым, испытующим взглядом.

– Вы полагаете, миссис Леттер покончила с собой?

– Убежден, что это совершенно невероятно.

Мисс Сильвер одобрительно кивнула:

– Вы ответили честно. Будь все так откровенны, моя работа значительно упростилась бы. Мне хотелось бы узнать причины мнения, которое вы только что высказали.

Энтони не чувствовал себя особенно откровенным. Из головы у него не шла полуночная сцена в его комнате. Он не верил, что Лоис совершила самоубийство. Твердо говорил себе, что не верит. Но могла совершить. Она предложила себя, была отвергнута, и тут вошел Джимми. Может, это вправду самоубийство… При этой мысли он ощутил какой-то ужас, интуитивный, так как разум готов был предположить, что любой другой вывод будет еще более жутким. Он торопливо заговорил, чтобы мисс Сильвер не прочла его мысли:

– Лоис очень любила жизнь. У нее имелось почти все, чего она хотела: прекрасная внешность, здоровье, деньги. У нее было много планов.

Мисс Сильвер обдумала услышанное. Слова «почти все» решила обдумать позже. И спросила:

– Полицейские отвергают мысль о самоубийстве?

– Насколько я понял, местный инспектор в этом сомневается. Что думают люди из Скотленд-Ярда, не знаю. Они у нас недавно.

Мисс Сильвер настороженно посмотрела на него:

– Значит, вы обратились в Скотленд-Ярд?

– Да. Насколько понимаю, это означает, что у нас эту смерть не считают самоубийством. – Энтони коротко усмехнулся. – Начальник полиции графства, старый Марсфилд, является другом семьи. По-моему, он торопится избавиться от этого дела. Да и вообще похож на старую бабу. Мысль о встрече с преступником ему до сих пор не приходила и теперь вызывает у него дрожь – он хочет отделаться от нас как можно быстрее. Поэтому появляются старший инспектор Лэм и сержант Эббот.

Мисс Сильвер покашляла.

– Оба превосходные, умные полицейские, – сказала она.

Старший инспектор Лэм сидел перед письменным столом в массивном дубовом кресле Джимми Леттера, которое для него было куда менее просторным, чем для хозяина. На столе перед ним лежала стопка бумаг. Шляпу-котелок он оставил в коридоре и выглядел в аккуратном черном костюме полным, плотно сложенным, очень прямым и крепким, как дуб, из которого сделано кресло. Жесткие черные волосы слегка поредели на висках, отчего большое квадратное лицо казалось еще больше. Его круглые глаза Фрэнк Эббот сравнивал с темно-зелеными мятными леденцами. Сан Фрэнк непринужденно сидел по другую сторону стола в красивом сером костюме. Эти люди представляли собой некоторый контраст. Лэм, полицейский прежних времен, был дисциплинированным, опытным, справедливым и честным. Фрэнк Эббот, выпускник привилегированной частной школы и полицейского колледжа, гораздо более образованный, порой казался непочтительным, но под всей своей непочтительностью был верным подчиненным и большим почитателем начальника. Хотя по его виду никто бы не предположил, что он способен на верность и почтительность. Он выглядел утонченным и пресыщенным: с очень светлыми волосами, зачесанными назад с помощью бриллиантина, с голубыми глазами, часто смотревшими задумчиво, с модными воротничком и галстуком, с красивыми холеными руками и с изящными ступнями в изящной обуви.

Старший инспектор слегка постучал по столу и спросил:

– Ну, Фрэнк, что скажешь обо всем этом?

– В вашем присутствии мне лучше помалкивать, сэр.

Лэм издал звук, который можно было бы назвать фырканием.

– Вот как? Что-то ты вдруг стал очень вежливым и почтительным. Не заболел случайно?

– Нет, благодарю вас, сэр.

Раздался сильный удар по столу.

– Тогда отвечай! Я задал тебе вопрос.

Сержант Эббот небрежно улыбнулся:

– Сэр, я сперва хотел бы узнать ваше мнение.

Старший инспектор побагровел. Непочтительный сопляк. Иногда ему хотелось дать отпор Фрэнку. Иногда он давал. Этим утром у Лэма возникло такое желание, и он его исполнил. Умничающих юнцов он всегда не терпел и терпеть не будет. Фрэнк хороший парень, но отпор на него не действовал – слишком уж вольно высказывал свои взгляды. А теперь сводит с ним счеты. Неподчинение – вот что это такое, и он поставил своего начальника в затруднительное положение. Нельзя наказывать человека за почтительность. Лэм довольно громко произнес:

– Еще рано высказывать мнения, но если бы местные полицейские не думали, что это убийство, то не вызвали бы нас.

Фрэнк Эббот слегка кивнул с холодным видом:

– Вы правы, сэр.

– Начальник полиции графства не хочет ввязываться в это дело. Думаю, его мнение для нас не важно. Ему давно пора в отставку. Но этот инспектор – как там его фамилия, Смердон? – человек умный, и что он думает, понятно. Доктор Хетуэй. Знаешь, он прав относительно самоубийств снотворным – все они берут эти снадобья в постель. Думаю, это естественно – то, что называется связью идей. Ты ложишься в постель и засыпаешь – особенно женщины. Единственное исключение, по-моему, люди, которые хотят напрочь исчезнуть – они уходят в лес или еще куда-нибудь, где, как думают, их никогда не найдут. Теперь взять эту миссис Леттер – умная, утонченная, притом красавица. Она поссорилась с мужем. Муж застал ее в комнате двоюродного брата посреди ночи. По словам миссис Марш, она вешалась ему на шею, а он ее не взял. Тут входит муж, говорит, что все слышал, и прогоняет ее. Для женщины такой удар по самолюбию – самое страшное. Она могла бы совершить самоубийство.

Фрэнк Эббот молча кивнул. Лэм продолжал:

– Могла бы, но я себе этого не представляю. На мой взгляд, такая женщина устроила бы спектакль – хотя бы слегка приоделась. Знаешь, самоубийцы так поступают. Думают: «Они пожалеют, увидев мое бездыханное тело» – особенно женщины, кончающие с собой из-за любовных дел. Они хотят произвести сильное мелодраматическое впечатление, которое заставит всех говорить о них, и вынудит того самого мужчину до конца жизни помнить о произошедшем. Судя по отзывам, миссис Леттер вряд ли пожелала бы уйти тихо, не причиняя никому неприятностей. Женщина, сумевшая вызвать к себе такую неприязнь, захочет произвести эффект. Накрасится, причешется, наденет лучшую ночную рубашку и оставит записку о самоубийстве, чтобы изранить чувства мужчины.