На войне как на войне - Сергей Самаров

— Прикажете установить наблюдение за квартирой Ангелова? — спросил Югов.

В голосе капитана нет сосредоточенности. Он спрашивает так, словно отмахивается. И из-за этого Легкоступову тоже хочется поморщиться. Генерал повернулся от окна, куда смотрел, чтобы не портить себе настроение опухшей капитанской физиономией.

— Отставить. Считайте, что вы свою задачу выполнили. Можете отдыхать после вчерашнего трудного для вас вечера. Если понадобится, майор Мороз позвонит вам на сотовик. Но постарайтесь держать себя в форме. Возможно, вы еще на что-то и сгодитесь.

Капитан по-уставному щелкнул грязноватыми кроссовками.

— Мы, вероятно, сегодня уедем, — продолжил Легкоступов. — Ключи оставим на столе. На всякий случай позвоните сюда после двадцати трех. Если никто не ответит, значит, мы уехали.

— Разрешите идти?

— Идите.

Майор проводил Югова до двери и даже подмигнул ему на прощание. Но, почувствовав настроение генерала, разговаривать не стал.

А Югов вышел из служебной квартиры довольный. У подъезда осмотрелся, заметил вчерашний автомобиль «Форд Фокус» и еще раз, как вчера, в восхищении обошел его вокруг. Вот на таком бы ездить. Но при нынешних заработках это — сказки.

Теперь... Теперь... Капитан принял решение. В управление пошел не напрямую, а сделав маленький круг, чтобы еще раз заглянуть в кафе.

Но после возвращения сразу направился в кабинет заместителя начальника.

— Мне уже привезли пленку прослушки, — полковник не прошел генеральской школы и от запаха поморщился. — Подготовь текст. Внимательно вычитай, копию сдай в «секретку» и отправляй. Не забудь про осторожность в тексте. Эти москвичи сегодня враги, а завтра рядом работают и друг другу помогают. Как Легкоступов тебя воспринял?

— Как мы и думали... Принял за штатного управленческого пьяницу.

Югову показалось, что полковник думает точно так же. Это слегка обидело. Сам он себя таким не считал. Только позволяет себе изредка. Не в ущерб же службе.

— Ну, и отлично. Такого не заподозрит. Видок у тебя, надо сказать, соответствующий.

— Я специально ночью не ложился. Чтобы совсем «устать». И с утра выпил «разнокалиберное». Чтобы запах был сильнее.

— И хватит, — полковник категоричен. — Текст подготовь и отправляйся отдыхать. Отоспись.

— Есть, товарищ полковник.

Текст был подготовлен за час. Капитан отнес документы и после этого отправился домой. Тоже кружным путем. Через кафе. Об Ангелове он больше не вспоминал и только радовался, что так вроде бы удачно все для него сложилось в этой необычной операции. Крепкая выпивка вылилась для генерала Легкоступова в необходимость работы с объектом. Для заместителя начальника управления такая выпивка выглядела необходимой маскировкой перед самим генералом, который не должен был заподозрить, что находится под контролем службы внутренних расследований. Кто же поручит пьянице такую тонкую роль?

Югов тихо посмеялся про себя и не подумал, что и с первым, и со вторым объектом ему еще придется столкнуться в своей работе плотно.

Плотнее, чем хотелось бы вчера и позавчера, чем хочется сегодня...

Я едва успел возвратиться домой, когда раздался телефонный звонок. Но спешить к трубке не в моих правилах. Заговорил автоответчик. Через несколько секунд женский голос произнес:

— Алексей Викторович, это Аня вас беспокоит, с телевидения. Помните меня? Мне сказали, что вы из Чечни вернулись. Мы приглашаем вас на завтра в нашу утреннюю программу. Та же самая, где вы уже дважды выступали. Прямой эфир. Минут на пять, не больше. Позвоните мне, пожалуйста... — и она назвала номер.

Еще не легче. И так времени нет. Не до телевидения сейчас. Но внезапно возникла интересная мысль. Я подскочил к телефону и взял трубку.

— Алло, Аня!

— Да-да, Алексей Викторович. Здравствуйте.

— Аня, я сегодня вечером в Москву улетаю. Рад был бы с вами посотрудничать, но ничего не получится. В следующий раз... — и в голосе откровенное расстройство. Пусть думает, что я только о том и мечтаю, чтобы с телеэкрана на горожан посмотреть.

— Жаль. А как ваша поездка?

— Интересная поездка. Очень интересная. И рассказать есть о чем. Это была бы настоящая информационная бомба. Но в конце недели оттуда возвращается группа наших контрактников. Сразу восемь человек. С ними разорвали контракт. Слишком ребята ведут себя, как показалось армейскому начальству, нагло. Начальство ворует, а они смеют возмущаться. Чуть не каждый день есть просят. И зарплату обещанную требуют. Начальство считает, что это безобразие. Вот с ними и поговорите. Не прозевайте момент.

— А как мне их найти?

— Это уж сами думайте, я специально этим делом не занимался и информацию для прессы не готовил.

Аня думала недолго. Как я и рассчитывал — репортерская хватка не уступает бультерьерской. Эта хватка и заставила ее вцепиться в информатора чуть не зубами.

— А не могли бы вы по этому поводу несколько слов перед камерой сказать? Для выпуска «Новостей».

Вот назойливая девка — молодец, одним словом! Ей палец протянешь, а она всю руку отхапать хочет. А я и руку с удовольствием подставлю. Во всеуслышание объявить с телеэкрана, что я сегодня в Москву улетаю — это подарок судьбы. Такую возможность, тем более когда я нахожусь под оком ФСБ, упускать не следует.

— Хорошо. Давайте договоримся, где встретимся. В семнадцать тридцать. Я к этому времени буду относительно свободен. Прямо на улице и поговорим. Там, где вам будет удобнее снимать. Я на машине по городу мотаюсь. Надо много дел закончить. И к вам подскочу.

— Нельзя раньше? Чтобы успеть в выпуск на восемнадцать часов.

Это рано. Это еще совсем не интересно. Могут проследить, кто сел в самолет. Тогда весь смысл моего выступления пропадает.

— Извините, раньше я занят. Но успеете дать в вечерний выпуск. Так где встречаемся?

Она назвала место. На углу двух людных улиц. В летнем кафе. Разговаривать за уличным столиком легче, чем в студии, это я знаю из своего не слишком богатого опыта общения с телевизионщиками. Раскованнее себя чувствуешь.

— Я буду.

— Рабочий день у нас уже кончится. Но я оператора уговорю. Вы, пожалуйста, только не опаздывайте.

— Чтобы время не терять, вы с оператором сами к моему приезду подготовьтесь. Место займите, какое удобно, камеру поставьте.

— Вы можете надеть камуфлированный костюм?

— Это необходимо?

— Так будет смотреться интереснее. Военный колорит. Сами понимаете, слова человека в форме воспринимаются почти официально. Такова психология телезрителя, и мы вынуждены с этим считаться.

— Хорошо. Я постараюсь.