Утреннее сияние - Сара Джио

Гулять так гулять! К ресторану я подъезжаю на такси. На улице идет небольшой дождь, но меня это совершенно не волнует. Я вся в предвкушении перемен. Я просто чувствую это. Пригладив выбившийся из прически локон, я называю свое имя девушке-администратору и оглядываю зал. Райана еще нет. Вот и хорошо. Я дождусь его за столом.

– Простите, мисс, – говорит чопорная администраторша. – Но на имя Веллингтон никто не резервировал стол.

– Странно, – удивляюсь я. – Это, должно быть, какая-то ошибка. Мы с другом собирались поужинать здесь сегодня. Его зовут Райан Веллингтон.

Она бесстрастно смотрит на меня.

– Может быть, он зарезервировал столик на мое имя? Меня зовут Ада Миллер.

Она просматривает записи в своем блокноте, а потом качает головой.

– Нет, на это имя тоже нет заказа.

– Надо же, – говорю я, с надеждой глядя на дверь. Несомненно, Райан скоро придет и все исправит. Он всегда так делает.

– Каковы ваши намерения, мисс? – спрашивает меня девушка. В ее голосе слышится нетерпение. – Я могу вас записать, но свободные места появятся только после девяти тридцати. Или пройдите в бар. Кажется, там еще есть пара свободных мест у стойки.

Нет слов, чтобы передать мое разочарование. Я совсем иначе представляла себе этот вечер. Но разве эти мелкие неприятности имеют значение? Какая разница, предложит ли Райан мне руку и сердце за барной стойкой или за столом, застеленным белой скатертью?

– Хорошо, – решаюсь я. – Это вполне подойдет.

Администратор проводила меня до бара, где я взгромоздилась на высокий стул за стойкой. Платье задралось неприлично высоко, и я то и дело его одергиваю, чтобы прикрыть колени. Я заказываю бокал белого вина и бросаю взгляд на противоположный конец барной стойки, где, к своему удивлению, вижу мужчину, который вызвал такой интерес у Джессики на брифинге. Вроде бы его зовут Джеймс и он из «Нью-Йорк таймс». Он, должно быть, узнал меня, потому что вдруг улыбается мне и поднимает бокал в знак приветствия. Я киваю, быстро опускаю взгляд и медленно потягиваю вино. Проходит полчаса, потом час. Когда бармен спрашивает, не хочу ли я повторить, я соглашаюсь и проверяю, нет ли пропущенных звонков от Райана. Их как не было, так и нет. Я решаю позвонить ему сама, но после пяти звонков меня переключают на голосовую почту.

– Привет, – я стараюсь говорить спокойным голосом. – Я сижу здесь уже целый час. Ты где? Я по тебе скучаю. Мы же собирались сегодня поужинать. Что бы ни случилось, я в «Жан-Жорже». Люблю тебя.

Я отключаю телефон, и в этот момент на входе в ресторан появляется Райан. На нем тяжелое пальто. Я вижу, как администратор указывает на пальто, предлагая его снять, но он отрицательно качает головой. Я машу ему рукой от барной стойки, и он подходит ко мне.

– Привет, – говорю я, целуя его. Лицо его покрыто двухдневной щетиной, на нем джинсы и простая майка. Я, конечно, предполагала, что он оденется поприличнее, но, собственно, какая разница, раз он здесь? Я показываю ему на соседний стул, приглашая его сесть.

– Почему-то столик не был заказан, – говорю я. – Но все в порядке. Здесь довольно уютно.

Райан продолжает стоять, нервно потирая лоб. Выглядит он просто ужасно. Что-то случилось, я вижу это по его глазам. Может быть, какие-нибудь неприятности в семье? Может, отец разбился в самолете?

– Что случилось? У тебя неприятности?

– Послушай, Ада, – произносит он. – Черт, я даже не знаю, как это тебе объяснить…

Назойливый парень из «Нью-Йорк таймс» снова на меня уставился. Я стараюсь не замечать его.

– Что происходит? – спрашиваю я. – Милый, расскажи мне.

– Знаешь, вот это я в тебе и люблю, – произносит он. – Ты такая хорошая. Дело в том, что я…

Я выпрямляюсь. Нет-нет, этого просто не может быть.

– Я думаю, нам следует расстаться, – наконец говорит Райан.

– О. – У меня такое ощущение, что я получила удар электрошоком. Я полностью парализована.

– Значит, ты меня бросаешь. – Я выдавливаю из себя эти слова, чтобы удостовериться, что все это происходит на самом деле, а вовсе не плод моего воображения.

– Надеюсь, ты меня не возненавидишь после этого.

– Нет, конечно, – словно робот произношу я. – Нет, Райан. Я никогда не смогу тебя ненавидеть.

– Вот и хорошо. – Улыбка возвращается на его лицо. Он берет мой бокал и делает большой глоток. – Мне пора идти.

Я покорно киваю.

– Конечно.

– Будем на связи?

Я кисло улыбаюсь.

– Как всегда.

А потом он уходит. Я закрываю лицо руками. Не знаю, сколько времени прошло, но в какой-то момент бармен коснулся моего плеча.

– Мисс, – говорит он, – джентльмен с того конца стола прислал вам эту бутылку.

Это белое вино, скорее всего, французское. Не зная, что сказать, я смотрю туда, где он сидел, но его уже и след простыл.

– Вы не меня ищете? – произносит мужской голос рядом со мной.

Я оборачиваюсь. Он стоит рядом, держа в руках два пустых бокала, и вопросительно смотрит на стул рядом со мной.

– Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?

* * *

Я вспоминала тот вечер и старалась описать его, не пропуская ни одной мельчайшей детали. Как Джеймс заставил меня хохотать до колик в боку, хотя сначала мне было совсем не до смеха. Как потом мы сидели до двух часов ночи в какой-то дешевой забегаловке. И как я внезапно поняла, что даже самые темные мгновения жизни могут дать начало росткам прекрасного будущего.

Сегодня Декс собирался прийти домой, и мое сердце замирало от нетерпения. Я тщательно пропылесосила гостиную и поменяла постельное белье. По дороге домой из магазинчика Пита я остановилась и нарвала цветов душистого горошка, росшего у дороги, и теперь букет благоухал в хрустальной вазе – свадебном подарке одного из приятелей Декса. Я освежила блеск на губах и проверила рулеты с корицей в духовке. Декс как-то сказал мне, что обожает их, потому что в детстве их готовила для него любимая няня. Мне так хотелось, чтобы он больше рассказывал о своей прошлой жизни, но когда я начинала задавать ему вопросы, он тут же замыкался и становился раздражительным. Я крайне мало знала о его детских и юношеских годах, за исключением того, что его отец, богатый судостроительный магнат, вел себя в семье, как сущий диктатор, а мать Декса умерла, когда он был еще совсем маленьким. Его детство было совсем нерадостным, так что мне просто безумно хотелось сделать его счастливым.