Операция "Трест". Шпионский маршрут Москва - Берлин - Париж - Армен Гаспарян

«Вместе со всеми русскими людьми мы горячо сочувствовали и посильно помогали генералу Врангелю, вместе со всеми глубоко скорбели мы о постигшем его поражении. Мы признаем, что выдающаяся энергия, самообладание и незаурядная распорядительность военных властей совершили все возможное для уменьшения размеров бедствия внезапной эвакуации Крыма. Не для того, чтобы обвинять сраженного военачальника, а исключительно для указания истинных причин печального исхода белого дела – печатаются эти строки.

При всей разности характеров и политической обстановки все выступавшие против большевиков белые генералы пали в силу одних и тех же роковых причин. Всею душою революционер, генерал Корнилов пытался восстановить старую воинскую дисциплину и, воссоздав армию, укрепить ту революцию, которая именно развал воинской и гражданской дисциплины положила в свое основание. Сам первый нарушитель воинской дисциплины, клятвопреступник и мятежник, генерал Корнилов искренно воображал, что он в праве и в силе требовать от солдат исполнения долга присяги и повиновения. И Корнилов, и Алексеев, и Каледин, и вся эта плеяда революционных генералов неуклонно терпели поражение в своих попытках восстановить царское войско, не восстановляя самого Царя. Эти несчастные военные интеллигенты так и сгибли, не уразумев, что в России не только войско, но и все государство, весь уклад общественной и социальной жизни держался непререкаемым авторитетом Царской власти. Колчак и Деникин не были столь безнадежно привержены революции и, по-видимому, понимали необходимость для России монархии. Но если и понимали, то свое понимание в жизнь не претворяли, фактически шли все теми же корниловскими путями, объявляли себя сторонниками Учредительного Собрания и демократами и самую власть свою обосновывали на санкции “законного” революционного правительства. Хотя в глазах Русского народа санкция правительства товарищей из бывших каторжников не имела решительно никакого значения, однако даже такой незаурядный человек, как адмирал Колчак, до последних дней своей жизни изо всех сил тянулся, чтобы угодить праздноболтающей кучке государственных неучей и доказать никчемной сибирской “общественности”, что он совсем не монархист, а, наоборот, добрый народоволец и демократ.

Сменивший Деникина генерал Врангель стал вначале на почти верный путь, сурово и правдиво обличил он всю ложь и пагубу политики своего предшественника, открыто и смело провозгласил он первый и третий члены символа спасения России: Вера и Народ. Но на втором члене триединого символа генерал Врангель споткнулся, он не решился исполнить прямой долг свой, он не объявил себя верным слугой монархии, он скрыл монархическое начало в двусмысленном заявлении о Хозяине, которого народ сам себе выберет. Одним в Хозяине грезился Царь, другим – президент, третьим – диктатор на белом коне. Не найдя в себе мужества, чтобы сказать народу всю правду и во всеуслышание объявить, что без Царя России нет спасения, генерал Врангель стал на скользкий путь посулов, уступок завоеваниям революции и заискивания у виновников российского развала. Неустранимое противоречие внутреннего монархического стремления и доказательства показного “демократизма” лишило Врангеля той силы народного доверия, без которого невозможно было победить большевиков.

Ни гуманный демократизм, ни рукоплескание революционной общественности, ни восторги Бурцева, ни, полная обещаний, словесность благородной Франции, ничто не помогло – генерал Врангель не мог устоять перед напором большевиков, ибо не был поддержан Русским народом. Конечно, народ глубоко ненавидел большевиков и, конечно, всеми силами пошел бы за Врангелем, если бы только мог поверить в прочность его дела. Но народ не мог поверить в прочность белого дела Врангеля, ибо не было главного условия для успеха: за генералом Врангелем не было Русского Царя…»