Друзья Высоцкого: проверка на преданность - Юрий Сушко

То, что это будет их совместная с Вайнерами картина, уже изначально как бы предполагалось.

Хотя за «Черную кошку» (таково было рабочее название картины) первым ухватился знаменитый актер Алексей Баталов, имевший некоторый опыт кинорежиссуры. Однако обстоятельства, к счастью, сложились так, что к моменту начала работы над фильмом Баталов оказался по горло занят другим проектом, а сроки уже поджимали. Тогда Высоцкий в конце концов не выдержал и решил познакомить Аркадия и Георгия Вайнеров со своим режиссером, а заодно отобедать в ресторане ЦДЛ.

— Ну, ладно, давай режиссера, — нехотя согласился старший из братьев. — А где он сам?

— Да тут, недалеко, в соседнем зале.

При знакомстве с авторами романа ледок настороженности и недоверия мгновенно растаял. Подействовало и обаяние Говорухина, и предложенное видение экранного воплощения романа, а главное — его безукоризненное знание текста. Станислав Сергеевич целыми страницами наизусть цитировал «Эру». К тому же поклялся, что не станет менять в сценарии ни единого слова без согласования с авторами.

Высоцкий приложил руку к сердцу:

— Я гарантирую: Слава мужик серьезный. Курочить сценарий он не будет.

Вот и состоялся альянс. Трио. Вернее, квартет: Вайнеры, Говорухин и Высоцкий.

Конечно, бюджет фильма им утвердили убогий. Для сирых и голодных. Как грустно поведала директор «Места встречи…» Джемиля Панибрат, Госкино выделило на 5 серий — 38 частей — аж… 750 тысяч рублей. Сумма настолько смешная, говорила она, что если бы мы снимали комедию, можно было бы просто назвать эту цифру — и все бы уже смеялись. И это при том, что одесская съемочная группа снимала фильм в основном в Москве, то есть в режиме командировочных расходов и пр.

— Какое удовольствие было работать с Высоцким на площадке! — кайфовал Говорухин. — Он мгновенно схватывал суть режиссерского указания. Много импровизировал. И на репетициях, и перед камерой. Я позволял, даже, откровенно говоря, подначивал актеров к тому, чтобы они, развернув свою фантазию, преподносили нам сюрпризы — даже во время съемок…

Высоцкий работал с интересом, увлечением, но, мне кажется, без большой веры в особый успех. Хорошо помню, как он притих на первом просмотре всего фильма, еще в черновом монтаже. Это такое замечательное ощущение, когда чувствуешь, что фильм «пошел», что у него есть свое дыхание, свой собственный ритм, своя логика…

Иногда в сердцах он говорил режиссеру: «Дружить с тобой хорошо, а работать — не приведи господь!»

— На самом деле, — признавался постановщик, — мы создавали ему щадящий режим, и он успел посетить и Америку, и Таити… Многие съемки вообще велись без него. Скажем, преследование Фокса — гонки двух автомобилей — мы снимали чуть ли не месяц, Так вот, Высоцкого в «Фердинанде» ни разу за это время не было. Потом, когда он приехал, мы за два часа сняли его крупные планы, где Жеглов выбивает окно, высовывается из него, стреляет, несколько реплик бросает водителю и оперу…

— Когда Высоцкий уезжал с Мариной во Францию, а потом в Штаты, и отсутствовал недели полторы-две, — рассказывал оператор фильма Леонид Бурлака, — на студии был шум и переполох: «Почему не снимаете? Почему нет ежедневного рапорта о съемке?!». Отговаривались по-разному: то заболел кто-нибудь, то погода неподходящая, то температура подводит. И хорошо, что это не доходило до большого начальства. Группа была сплоченной, никто не «стучал»…

Ритм работы на площадке нередко задавал именно Высоцкий. Под завязку занятый в театре, собственными гастрольными поездками, он не мог себе позволить снимать сцены по 10–12 вальяжных дублей, а требовал все делать только на лету (за 1–2 дубля). И в этом режиме работала вся группа, особенно ее мужская половина, словно каждого в Париже ждала своя Марина Влади.

Как полноценного «подельника» Говорухин привлекал «капитана Жеглова» к подбору исполнителей основных ролей. С легкой руки Высоцкого на роль главаря бандитов Фокса вместо Вячеслава Шалевича и Бориса Химичева был утвержден Александр Белявский. Друзья единогласно проголосовали за Ларису Удовиченко в роли Маньки-Облигации. Хотя ранее кинопробы успешно прошла Любовь Полищук. «Однако, — как заметил Говорухин, — у нее в глазах врожденной хитрости не было». Но здесь нужны были не просто хитрецы, а «хитрованцы»… Решены были и проблемы с Сергеем Юрским, который поначалу отказывался сниматься в предложенной ему роли Ручечника: «Я в милицейский детектив не впишусь…» Но потом охотно согласился сыграть инженера Груздева.

Взрывоопасные споры разгорались по поводу исполнителя роли Володи Шарапова. Говорухину казалось, что лучшей кандидатуры, чем Николай Губенко, не найти. Но Высоцкий возражал: «Мы с Колей будем мазать одной краской…» В итоге режиссер с ним согласился: Шарапов — Губенко был бы под стать Жеглову, с некоторой приблатненностью и хитрецой. А нужен был интеллигент. Только когда уже значительную часть картины отсняли, Говорухин вспомнил о Леониде Филатове. Они бы с Высоцким отлично сработались, и это был бы Шарапов, не уступающий Жеглову по силе, не пасующий перед ним. Сильному в пару годится только сильный.

Собственно, по этому принципу Станислав Сергеевич всегда старался работать — ему даром не нужна была слабая группа. Зато нужен был человек, который бы с ним спорил и не давал впадать в восторг по поводу себя.

— По сценарию предполагалось, — рассказывал Говорухин, — что Высоцкий в каждой серии будет петь. Владимир действительно этого очень хотел. Среди предлагаемых им песен были и «За тех, кто в МУРе», и «О конце войны», и «Баллада о детстве»… Долго судили-рядили, где именно они должны прозвучать. Но как-то Володя, задумчиво сидя на скамейке, подозвал меня: «Слава, присядь. У меня есть одно неожиданное предложение. Ты не поверишь, но я уже не играю Жеглова, я им практически стал. Я — сыскарь, оперативник. А теперь представь: вдруг я беру гитару и шпарю концертный номер. Ты не боишься, что мы разрушим образ?» — «А как же гонорар за твои песни?» — «Заработать деньги не проблема, а сделать настоящий фильм — редкая удача. Тебя будут сильно ругать за этот фильм, потому что это — твоя большая удача. Не порть ее песнями Высоцкого».

На том, с душевными муками, и порешили.

Администрация картины стонала от чрезмерной требовательности постановщика. Художнику фильма Валентину Гидулянову он поставил задачу: максимально точно восстановить в кадре атмосферу, детали послевоенного времени. Особые проблемы возникли с автотранспортом. Автобус «Фердинанд», к счастью, на «Мосфильме» нашелся, а вот фургон «Хлеб», на котором разъезжала банда Горбатого, уже лет тридцать никто на улицах Москвы не видывал.

Говорухин ходил мрачнее тучи:

— Да неужели ни одной машины не осталось?!

— Есть одна, — вздыхал художник. — На 7-м хлебозаводе.

— И? — загорался режиссер.

— Так она же памятник! На постаменте стоит.

— Ну придумай же что-нибудь!

Утром следующего дня директор хлебозавода № 7 кружил вокруг пустого постамента и орал на подчиненных: