Регресс - Алина Распопова

– А для Системы все равны, – ответил Дано, снова отпив из бутылки.

Тони Дано – я вспомнил, как гремело это имя лет пятнадцать назад. Выходец из низов он ещё подростком обнаружил свой невиданный талант. Его голос… Благодаря ему, Тони удалось буквально взмыть наверх. Он будоражил, очаровывал зрителей. Его принял Аптаун, высший свет. Он собирал многотысячные залы, многомиллионная толпа его поклонников росла. Настоящий успех к Тони Дано пришел после его роли в кино. Это был фильм «Безумный музыкант»… Ярким, отчаянным, смелым запомнился мне Тони и вот… Теперь, в кресле передо мной сидел размякший старик.

– Э, да знаешь какая у меня была жизнь…, – окунулся в воспоминания Тони, не забывая отхлебывать из почти уже опустевшей бутылки. – Личный самолет, дом в двадцать этажей на самой верхушке Аптауна… Президент за руку здоровается, его жена ни одного моего концерта не пропускает… От поклонниц нет проходу… Всех возрастов, всех мастей… Девчонки из Мидлтауна любыми правдами и неправдами поднимались ко мне наверх, только чтобы возле моих дверей постоять… А их потом вниз, навсегда, без права подниматься наверх, блокировали… Всё было и слава, и почет, и любовь… Как новый фильм – так только Тони Дано, как награда – так мне…

Дано замолчал.

– А потом? Что потом с вами случилось? – сгорая от любопытства стал теребить его я.

– Болезнь, – ответил Дано. – Вот эта болезнь, – сказал он, снова постучав по стеклу бутылки. – Никакие доктора не смогли меня отвратить от этого. Не помогли… Гады! А ведь тогда всё было бы иначе…

Мне было жаль его. Я вспомнил, как резко оборвалась его карьера. Сначала он гремел повсюду, а потом… Тони Дано просто сгинул, исчез.

Его лицо перестало появляться на экранах, его имя пропало с афиш.

– А, да что там с тобой говорить…, – махнул рукой Дано, принимая меня, видимо, за средненького мидлтаунца. – Ты же даже не представляешь, как это, когда всё дозволено… Слава, деньги, престиж… Все носят тебя на руках… Твой талант дает тебе столько, что ты не знаешь, куда девать горы того, что имеешь… У тебя есть всё и что, что дальше?… Куда стремиться? О чём мечтать?… Скажу тебе честно, Аптаун разочаровал меня. Он не даёт новых впечатлений, а только заковывает тебя во всё более жесткие рамки. Мне нужен был Мидлтаун. Сначала один спуск в месяц… Потом раз в неделю… Потом через день, потом каждый день… Знаешь, почему Аптаунцы так бояться опуститься сюда? Знаешь, почему сначала так ревностно оберегают себя от нижнего мира?… Потому что тут, развлекаясь, тратя заработанные гонорары ты рискуешь увязнуть во всём этом, ты можешь больше уже никогда не подняться. Да нет, не потому, что Система не допустит тебя… Я в течение нескольких лет, делал внизу всё что хотел, а потом беспрепятственно проходил наверх. Нет… В этих бесконечных пьянках, потасовках, разврате я забыл о том, что мне нужно… Мне стало казаться бессмысленным собственное творчество, стали ненавистны часы, проведенные за работой… Я хотел только одного – ничего не делать, ни о чем не думать и просто отдыхать… Мне хотелось новых ощущений, а потом, когда всё это прошло и я попытался подняться наверх, никто там меня уже не ждал… Обществу наверху не нужен был алкоголик, потерявший свой талант и голос… Система больше не пропускает меня туда. Сколько трудов, столько врачей… Всё бесполезно… Идеальному обществу, идеальным людям такой, как я больше не нужен! Верх, это общество избранных, не имеющих права на ошибку…

Я очень хорошо его понимал.

– В детстве я всегда мечтал выбраться наверх, – продолжал Дано. – Я родился внизу, в Даунтауне… Ты вообще знаешь, что такое Даунтаун?… Беспросветная бедность и труд. Труд, труд и труд… Нескончаемая работа, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Ещё мальчишкой я поклялся, что выберусь оттуда… В шесть лет мне пришлось пойти работать на завод, а в десять я, раздобыв чужой идентификатор, пробрался в Мидлтаун… Сначала прятался по углам, спал на улице, а потом мне удалось устроиться работать уборщиком в одну из столовых. Мне повезло, в Мидлтауне вводилась система слежения по биометрическим параметрам, а не по цифровым идентификатором, при перерегистрации я был уже занесен в Систему, как житель Мидлтауна. К тому времени я знал, что наверху есть другой, совершенно другой мир. Я стал бывать в тех местах, куда любили ходить спускающиеся сверху Аптаунцы. Для меня они были боги… Пришедшие из поднебесного города, они несли в себе надежду на то, что на свете всё-таки существует счастливая жизнь. Они сорили деньгами, неустанно веселились и могли позволить себе всё, что угодно, а потом снова уходили наверх. Всеми силами я пытался найти возможность попасть туда, но пробраться наверх безграмотному сироте было не под силу. Система надежно защищала от меня высший мир. Второй раз мне повезло тогда, когда пьяный развратник Зарим Реграт открыл во мне голос. Он всегда заставлял меня петь после… Ну да… тогда я не брезговал ничем… Реграт был известным режиссером. Это он снял мой первый фильм. А потом… Я неожиданно стал знаменит. Мой голос открывал передо мной любые двери… Я, наконец-то, попал в Аптаун. Да не просто попал, я влетел, ворвался туда… Та самая Система, которая когда-то не давала мне перейти границу верхнего уровня, теперь открывала передо мной все двери… Самые престижные места Аптауна, теперь я везде был вхож… Восторги зрителей, внимание прессы, знакомство с самыми влиятельными людьми… Мой голос, мой неожиданно открывшийся талант творил чудеса. А теперь?… Теперь ничего этого нет… Куда всё подевалось? Никому не нужен.

Дано снова отхлебнул. По моим подсчетам Тони Дано был всего лишь лет на десять старше меня, однако, сейчас я видел перед собой заканчивающего свою жизнь старика.

– Эх, я был на таком верху, что даже не верил, что оттуда можно опуститься вниз… – разочарованно продолжал Дано. – А вот видишь… Видишь, как оно получается. Вот теперь доживаю на последние гроши, кое-как подрабатываю, да разъезжаю из города в город, надеясь, что хоть где-нибудь удастся проскочить в Аптаун.

Мне было жаль его. Унылый, размякший, всеми забытый, неужели он и правда надеялся снова подняться наверх? Зачем ему туда? В нашем мире он оказался случайно. Я понимал настоящую причину его падения. Не имея ни образования, ни соответствующего воспитания, жить в Аптауне никто не мог. Мы-то приобретали всё это с детства…

– Вот смотри… – делился со мной Дано, доставая из кармана какой-то помятый листок. – Вот он, смотри… Бывают такие случаи, когда лифт допускает ошибку и пропускает вверх заблокированного… Да ты почитай, почитай…

Я взял настойчиво протягиваемый мне замусоленный листок. Эта была заметка, в которой говорилось о том, что один раз заблокированный житель Даунтауна случайно проехал в Мидлтаун, Система дала сбой и пропустила его. В заметке заверялась, что неисправность ликвидирована и уже не повториться… Подумать только, Дано пытался отыскать этот чудо-лифт! Да знал ли он о том, насколько совершенна теперь Система?…

– Ну, ты видел?… Си-сте-ма да-ла сбой, – водя грязным пальцем по заметке, прочитал по слогам Дано.

Это было невероятно, он не умел толком читать. Я встал. Я не мог дальше вести беседу с безграмотным человеком… А ведь это был мой кумир! Теперь образ его для меня померк, растворился во мраке его бессвязных воспоминаний. Яркая привлекательная картинка оказалось дешевкой… Король был развенчан! Для меня он больше не был звездой. На самом деле Тони Дано ни своей экранной смелостью, ни героизмом, ни умом не обладал. В том человеке, которого я обожал, на самом деле жило совсем другое существо.