Волшебный выключатель - Лаймен Фрэнк Баум

питательный электроконцентрат. Глотаете одну таблетку — и целый день сыты.

Пожилой господин бросил на мальчика внимательный взгляд, отложил журнал и подержал коробочку в руках, с любопытством изучая таблетки.

— Запатентовано? — спросил он коротко.

— Нет, — сказал Роб, — о них известно только мне.

— Предлагаю полмиллиона долларов за рецепт изготовления, — предложил пожилой господин.

— Увы, не согласен! — засмеялся Роб.

— Миллион, — спокойно произнёс господин.

Роб потряс головой.

— Рецепт не продаётся, — пояснил он, — потому что я сам не знаю рецепта.

— Нельзя ли подвергнуть таблетки химическому анализу и распознать их состав?

— Понятия не имею; но их никто и не будет анализировать, — решительно сказал Роб.

Пожилой господин молча поднял со скамьи свой журнал и возобновил чтение.

Заскучавший Роб извлёк из кармана Автоматический Летописец и принялся рассматривать движущиеся изображения на зеркальной пластинке.

Вскоре он заметил, что пожилой господин бесцеремонно и жадно заглядывает ему через плечо.

Летописец показывал, как отважный и злосчастный краснокожий вождь Нетувин сдавался в плен кровожадному новомексиканскому полковнику Ренклоду ван-д’Аллу. Несколько минут и мальчик, и незнакомец увлечённо следили за этим историческим событием, позабыв обо всём остальном.

Затем Автоматический Летописец явил их взорам банду русских анархистов, которые, бормоча «никто не даст нам избавленья», своею собственной рукой подкапывались под царский дворец, дабы до основания взорвать его динамитом и построить свой, новый.

Пожилой господин откашлялся.

— Продайте мне эту шкатулку! — попросил он ласково.

— Исключается, — бросил Роб и поскорее вернул Автоматический Летописец в карман.

— Получишь миллион долларов и сможешь контролировать половину чикагской торговли, — сказал господин преувеличенно спокойным голосом.

— Вы прямо швыряетесь деньгами, — заметил Роб. — Сколько же их у Вас?

— У меня лично?

— Да.

— Ни гроша, молодой человек. Но я предлагаю Вам не свои собственные деньги. Я легко и просто получил бы под показанные Вами вещи любую ссуду, миллионные капиталы.

— Это как же?

— Допустим, образуется трест — Вы и я. Выходим на рынок. Капитал возрастает, исчисляется уже сотней миллионов — и Вы можете располагать четвертью акций… двадцать пять миллионов. Согласитесь, Вам никогда не придётся гадать, откуда наскрести монет, чтобы уплатить по счёту бакалейщика!

— С моими таблетками, — добродушно заметил Роб, — о бакалейной лавке пора забыть.

— Верно… Впрочем, Вы будете вести привольнейший образ жизни. Денег вдоволь, работать не надо, сиди себе в кресле, плюй в потолок да почитывай газету.

— С моим Автоматическим Летописцем в газеты остаётся только селёдку заворачивать, — засмеялся Роб.

— Верно, верно… и всё же, что Вы ответите на моё предложение?

— Отвечу: большое спасибо, но зачем?

Господин вздохнул и снова углубился в чтение научного журнала.

Украдкой достав Определитель Характера, мальчик надел очки и повернул голову. На безмятежном челе пожилого незнакомца отчётливо проступали буквы «П», «3» и «Д».

«Плохой и злой дурак», — ужаснулся Роб, сдёргивая и пряча Определитель. — Но до чего же такому субъекту легко обводить людей вокруг пальца! Ведь поглядишь — мухи не обидит! Вот уж сказано: в тихом омуте…

Он решил поскорее улизнуть от вкрадчивого незнакомца и, встав со скамьи, неторопливо двинулся по аллее. Потом обернулся.

Пожилой господин, суливший золотые горы и половину чикагской торговли впридачу, исчез.

Роб зашагал вниз по Стэйт-стрит, потом вернулся вспять, не уставая дивиться оживлённой городской сутолоке. Но время, отведённое им самому себе для знакомства с Чикаго, уже близилось к концу. Мальчик начал присматривать удобный небоскрёб, с крыши которого можно было бы взлететь незаметно для окружающих.

Найти высотное здание оказалось отнюдь не трудно. Роб поднялся в лифте на последний этаж и стал карабкаться по металлической лесенке, уводившей на плоскую крышу.

Восходя по звонким ступенькам, наш путешественник услыхал за собою чьё-то дыхание и обнаружил приятного широкоплечего молодого человека, явно желавшего полюбоваться городской панорамой с высокой крыши.

Первой мыслью раздосадованного Роба было вернуться на улицу и попытать счастья с другим небоскрёбом. Но, рассудив, что не станет же молодой человек ошиваться на крыше до завтра, почёл за благо не менять первоначального замысла.

Выйдя наружу и приблизившись к парапету, Роб притворился, будто изучает виды громадного промышленного города.

— Клёвый пейзажик — скажи, кореш? — послышалось позади. На плечо мальчика небрежно и тяжело улеглась крепкая рука.

— Ага, — отозвался Роб, перегибаясь через парапет, чтобы лучше видеть.

Незримая железная рука переместилась Робу на затылок.

Вторая незримая рука подцепила его лодыжки, рванула вверх — и мальчик стремглав полетел с крыши небоскрёба на казавшуюся бесконечно далёкой булыжную мостовую.

Перепуганный до полусмерти, Роб сообразил всё же поднести к лицу левое запястье и поставить указатель на циферблате летательной машинки в положение «нуль». Свободное падение тут же замедлилось и прекратилось примерно в пятнадцати футах от брусчатки, о которую мальчику не миновать бы разбиться в лепёшку, если бы не подарок Электрического Джинна.

Болтаясь в воздухе головой книзу, Роб увидал прямо под собою пожилого господина, встреченного на Озёрном берегу. Пожилой господин стоял, задрав голову, и смотрел на Роба с выражением суеверного ужаса.

Заговор! Заговор убийц и грабителей, решивших завладеть электрическими чудесами! — промелькнуло у Роба в мозгу.

Молодой крепыш был, разумеется, сообщником престарелого прохиндея и поднялся на крышу вслед за Робом, чтобы сбросить мальчика на мостовую, где карауливший добычу негодяй готовился в несколько секунд обчистить карманы разбившегося и пуститься наутёк.

Роб испугался так, как не пугался ни разу в жизни — ни до описываемого случая, ни когда-либо впоследствии.

До его слуха долетели крики сбегавшихся уличных ротозеев — эту публику хлебом не корми, дай поглазеть на разбившегося или под колёса угодившего, либо иначе пострадавшего человека. И мальчик сообразил, что недвижно висит над булыжниками на высоте пятнадцати футов, и чикагские зеваки уже с ума сходят, наперебой обсуждая невиданное и неслыханное явление!

Он быстро перевёл указатель в положение «подъём» и взвился ввысь, оставив галдящее сборище судачить и тараторить без умолку.

Роб снова правил путь на восток, тихонько скуля от страха при мысли о том, какой участи избежал чистейшим чудом.

«И таким людям, таким негодяям, для которых чужая жизнь дешевле гроша ломаного, Электрический Джинн собирается даровать свои чудесные приспособления? — думал Роб. — Эдакую двуногую дрянь собирается наделить неимоверной мощью? Чего же они только не натворят, получив несказанное могущество? Жить не захочется, если у эдаких разбойников окажутся в руках Автоматические Летописцы, летательные машинки и трубки-выручалочки!»

Мальчик охнул.

«Да ведь и жить никому из добрых, разумных людей не дозволят — всех до единого перебьют!»

Рассуждая в таком невесёлом духе, Роб решил не приземляться больше нигде и ни за что. Впрочем, когда смерклось, он всё же снизился над фермерским полем, осторожно осмотрелся и, убедившись, что