Бинокль для всевидящего ока - Дарья Донцова

– Ладно. Но ваша лентяйка должна за лето весь список литературы прочитать. Спрошу с нее строго. Если Екатерина задание не выполнит, плохо ей придется.

Мама мне запретила телик смотреть, журналы в руки брать, орала:

– Увижу, что любовный роман из библиотеки принесла, так выдеру, что неделю не сядешь.

Сатану я ужас как испугалась. Но маму сильнее боялась. Прибегу домой, а потом кто-нибудь найдет на пляже подстилку, книгу, мои вещи и принесет, отдаст маме. Та увидит, чем я в ее отсутствие занималась: на пляж усвистела, роман любовный прихватила. Получу таких лещей! Надо все самой унести.

Добегаю до места, где ко мне режиссер приставал… Ничего. Пусто. Вот когда я струхнула! Прямо всю заколотило от ужаса. Аж холодный пот прошиб. Библиотекарша домой к нам придет, нажалуется, что я книгу потеряла. Мать меня убьет. Но одновременно я сообразила: сатана тут ни при чем! Трава-то как примята, а? Похоже, кто-то, вовсе не дьявол, а человек, долбанул меня по башке, а потом, пока я в бессознанке валялась, на пледе оттащил меня к холму Нины да в речку скинул! Надо вернуться туда. Вдруг книга там. Ох и жутко мне было! Ноги не шли! Но еще страшнее, если библиотекарша маме нажалуется. И я побрела опять к холму Нины. Гляжу: на траве мое одеяло. На нем «Анжелика и король». Что вы думаете по этому поводу?

– Девочку начали бы искать, пошли бы на речку, нашли бы около опасного места подстилку, томик и… – начала я.

Катя перебила меня:

– Решили бы, что безобразница в очередной раз взрослых не послушалась, пошла купаться туда, где запрещено. Я в подростковом возрасте была головной болью родителей, все наперекор им делала. Из вредности. Домой в тот день я еле живая пришла. Мне невероятно повезло, родители были на работе, бабушка подалась в райцентр за покупками. Автобус к нам в деревню два раза в день заруливал: в полдень и в восемь вечера. Я помылась в летнем душе, на голове сзади шишку нащупала здоровенную, чаю попила и спать завалилась. В полдевятого меня бабуля разбудила, давай кричать: «Огород не полила, кур не покормила, жука с картошки не собрала, дрыхнешь без задних ног, небось носилась весь день, задрав хвост, с подружками». Я никому ничего про свое приключение не сказала, молча бабулю выслушала, пошла за ведрами. Тошнило меня не по-детски, голова кружилась. Очень мне плохо было.

– Почему отцу не пожаловались на Горкина? – удивилась я.

Катя улыбнулась одной половиной рта.

– Вам, москвичке, не понять. Это село. Пусть и недалеко от столицы, но деревня, и нравы в ней соответствующие. Никита – лучший друг генерала, прямо как брат он был Носкову, а тот – местный царек. Геннадий Сергеевич селу сначала водопровод, потом газ выбил. Для тех, кто на земле живет, эти элементарные удобства – райское блаженство. К колодцу не надо ходить, только на полив ведрами из бочки черпать, баллоны не менять, дровами, углем не топить. Наши генералу и всем его близким, Горкиным, в ноги кланялись. Кто мне поверит? Родители первые зуботычин дадут: не клевещи на хорошего человека. Я в те годы была жуткая лентяйка. Все что угодно придумаю, лишь бы по грядкам не ползать с консервной банкой, куда жуков колорадских складывать велели. Я прямо слышала, как мать вопит: «День пробегала, скумекала: сейчас тебе за гулянку вместо работы вмажут, и наврала про Никиту Сергеевича. Нужна ему девчонка деревенская! У него в городе актрисы одна другой краше, не тебе, селедке тощей, чета. Да из реки под холмом Нины никто сроду не выплыл. А у тебя, значит, получилось?» И наподдаст мне ремнем. Голова у меня пару месяцев болела, тошнило, шишка не уменьшалась, я бейсболку надеть не могла, так было больно. Спасло то, что волос у меня на пять овец, кудрявые они. Под копной незаметно, что на затылке здоровущая блямба. Так мне плохо было, что в глазах двоилось. А потом постепенно прошло. Когда Дуся погибла, я сразу поняла, кто меня тогда на берегу ударил и утопить хотел!

– Кто? – спросила я.

– Витя, сын Никиты Сергеевича, – мрачно пояснила хозяйка, – на месте преступления его Елена видела, сестра. Ой, это такая история!

– Можете рассказать? – попросила я.

– Костик, сын генерала от первого брака, и Витя были лучшими друзьями, неразлейвода! – завела Катя. – Внешне Костя не такой красавец, как Витька, но профессиональный охмуритель. Витя по натуре молчун, Костя за двоих говорил. Оба парня холостые, с машинами, не пили, не курили, спортсмены из богатых семей, у каждого свой маленький бизнес. Вот кому-то мужья достанутся! Генерал с женой воцерковленные, он каждое воскресенье в Антоновск в храм ездил. Она реже каталась. А Виктор с Носковым всегда был на службе, генерал – его крестный отец. Как только лето начиналось, младший Горкин к Носковым перебирался. И жил у них до сентября. Раиса и Никита Сергеевич приезжали на субботу-воскресенье, а то могли и неделями жить. Почему нет? До Москвы рукой подать, воздух упоительный, грибы-ягоды-рыбалка. Гости никого не стесняли, им отдали маленький дом. Хотя он на самом деле большой: шесть комнат, кухня, три санузла. Ну все хорошо у них было. А потом беда ворота открыла. Как-то раз генерал с женой улетели за границу. Тут сказать надо, что Лидия прислугу не приглашала. Сама с хозяйством управлялась. Наши только удивлялись, как она одна и дом убирает, и готовит, и стирает. Лида попросила Горкиных у них пожить во время своего отсутствия. Почему? Кошки у генерала были, три штуки. Не шатуньи, домашние, из особняка редко выходили, их кормить надо, а кто этим займется? Просить деревенских? Бабы любопытные, по всем этажам пройдут, в шкафы-буфеты нос засунут, еще фото сделают, телефоны с камерами тогда уже появились. Село будет генеральский быт обсуждать. Вот Лида и пригласила Раису, Лену, Никиту Сергеевича и Витю. Те приехали, поселились, как водится, в гостевом доме. Режиссеру с женой на работу надо. Уезжали они после полудня, возвращались поздно, Витя и Елена тоже в Москву катались. Старшие Горкины не всегда ночевать возвращались. Виктор исправно прикатывал, и Лена тоже. У парня был автомобиль с затемненными стеклами. Один он приехал или нет, непонятно. А у Носковых в доме Костя и его сводная сестра Люся остались. Девочке в тот год семнадцать или уже восемнадцать исполнилось. Костя, ясный день, был намного старше. Забор вокруг участка кирпичный, сплошной. Чего да как на участке творится, только с вертолета можно увидеть. Но запах шашлыка, смех, веселый разговор… Все это свидетельствовало, что компании развлекаются. А уж сколько там народа, какой он, неясно. Все всегда было прилично, не буянили. Ну, подумаешь, музыка играет! Так Витя, Костя, Лена и Люся не семейные, молодые, погулять им охота. И вдруг!..

Катя потянулась к чайнику.

– Я в тот день в кои-то веки решила на речке позагорать. В выходные на берегу народу полно. Местные жарятся, дачники. Но к холму Нины никто не ходит, дурная слава у него. И купаться там стремно. Я же полоскаться в реке не любительница, а вот косточки погреть мне в кайф. Поэтому и отправилась туда, где никого нет. У меня, в отличие от деревенского бабья, голова на месте. Они-то почти все нигде не учились. Я тоже балда, после девятилетки школу бросила, на ферму подалась, где мама работала. Месяца хватило, чтобы понять: лучше кем угодно быть, только не дояркой. Колхоз давно скончался, коровы фермерские, а порядки старые, работа на износ. Буренкам плевать, какая власть в Кремле, первая дойка ни свет ни заря, и навоз они исправно поставляют. Я мигом за ум взялась, училище окончила, медсестрой стала. Холма Нины давно бояться перестала, понимала: если не плавать, там опасности никакой нет.