God of War. Бог войны - Роберт Вардеман

Кратос нырнул в переулок и вскарабкался на бочку с дождевой водой, чтобы оттуда прыгнуть на балкон и, миновав пару этажей, оказаться на крыше.

Афины пылали.

Весь город, за исключением нескольких окрестных кварталов, был охвачен огнем. То тут, то там сквозь дым проступали очертания Длинных стен. Яркие вспышки, время от времени бросавшие отблеск на обнаженное оружие, говорили о том, что афиняне по-прежнему кладут жизни в бессмысленной попытке удержать стену, которая уже не защищала город.

«Впрочем, — рассуждал Кратос, — каждый находит где-нибудь свою смерть. И если, отстаивая не нужный долее рубеж, они чувствуют, что умирают за благородное дело, то кто я такой, чтобы порицать их тщетный героизм? От моих клинков люди гибли и за меньшее».

Кратос медленно шел по крыше, отыскивая путь на вершину холма. Надо было двигаться с осторожностью, чтобы не привлекать внимания гарпий, которые сновали туда-сюда сквозь облака дыма. Старик караульный сказал, что комната жрицы находится в восточной части Парфенона. На склоне Акрополя проглядывали тонкие коричневые линии, похожие на тропинки, но определить, куда они ведут, в дыму было практически невозможно.

Когда спартанец подошел к краю крыши, чтобы осмотреться, возле его уха пропела стрела. Он отпрянул, слушая, как над ним проносятся другие стрелы. Быстро глянув вниз, он обнаружил на ближнем балконе нескольких лучников-мертвецов, которые устроили там наблюдательный пункт. Затем Кратос увидел, как афинянин, едва выйдя на улицу, получил стрелу в живот; та взорвалась, и кишками несчастного забрызгало весь фасад его дома. Лучники прекратили стрельбу только тогда, когда для них не осталось целей.

Стадиях в трех, примерно там, где, но его представлению, поворачивала дорога, ведущая к вершине Акрополя, рванул очередной огненный снаряд. В сознании Кратоса нарисовалась довольно мрачная картина.

Обнаружив, что на приступ идет сам бог войны, почитатели Афины, скорее всего, побежали к Парфенону. Арес же залил огнем весь город и не тронул лишь этот квартал, через который проходит дорога на Акрополь. Естественно, афиняне устремились сюда, как мухи на мед. И тогда он выпустил на улицы монстров.

Кратос понял: бог войны специально направил самую благочестивую и преданную паству Афины в этот небольшой квартал, специально сделал так, чтобы единственный путь к храму богини казался еще и самым безопасным. И афиняне, вместо того чтобы спасаться в сельской местности, где даже Аресовым прихвостням будет нелегко их выследить и убить, соберутся там, где их проще всего уничтожить. Всех разом. Не гоняясь за ними по лесам, не выкуривая из горных пещер. Афинские граждане повели себя в точности как скот, который сам спешит на бойню. Жестокий план, но очень действенный.

Кратос подумал, что на месте Ареса он бы и сам поступил так же.

Внезапно ему пришлось схватиться за голову — казалось, она вот-вот взорвется. Видение пекло его мозг сильнее, чем солнце.

Нет! Не может быть… Те, кого он убил в храме Афины… Виновен! Убийца…

Задыхаясь, Кратос отогнал ужасную картину прочь. Каждый раз это становилось все труднее, но сейчас нельзя сдаваться — это не облегчит путь к Парфенону. И если победить кошмар спартанцу удалось — пусть ненадолго, — то предстояло еще разобраться с чудовищами, которые заполонили ближние улицы с явным намерением преградить ему путь. Да и лучники на балконе вряд ли забыли о нем. Пора двигаться дальше. И побыстрее.

В три прыжка Кратос оказался на краю крыши, с силой оттолкнулся и перелетел на соседнюю. Мертвые лучники не успели выпустить ни единой стрелы. Услышав на бегу мычание минотавра, спартанец понял, что его маневр заметили снизу.

За следующим прыжком последовал град огненных стрел, просвистевших, правда, в отдалении. Кроме того, Кратос увидел, как параллельно ему по улицам скачут кентавры с оседлавшими их живыми мертвецами. Еще один прыжок, еще одна крыша, и к погоне присоединилась стая гарпий. Спартанец перескакивал с дома на дом, приседая и уворачиваясь, но не сбавлял скорости. Там, где расстояние было слишком велико, он пользовался клинками в качестве крюков; там, где одолевали гарпии, он вращал оружием над головой.

Через несколько крыш гарпии отстали, однако крики и мычание внизу приближались. Даже Кратос не мог превысить скорость звука. Когда же он спрыгнул с последнего дома, находившегося в тихом квартале, и снова окунулся в огонь и дым, за ним устремилось еще больше монстров Ареса.

Одному минотавру пришла в голову блестящая мысль: он крикнул всем циклопам, кентаврам и своим рогатым собратьям, чтобы те перестали гоняться за Спартанским Призраком. Вместо этого пусть рушат стены горящих домов, чтобы на его пути не осталось строений.

Борясь с удушающим дымом и обжигающим пламенем, Кратос прыгнул на очередную крышу, но та проломилась под его весом. Он принялся неистово карабкаться по разбитой черепице и поспешил закинуть наверх клинок Хаоса, который нашел прочную зацепку. Только это спасло от неминуемого падения. Кратосу достаточно было глянуть вниз, на бесчисленных врагов всех мастей, чтобы угадать, чем бы оно закончилось.

Он устремился дальше, зная, что каждая следующая крыша будет менее прочной, чем предыдущая. И даже если он ухитрится продержаться наверху вплоть до самого подножия Акрополя, потом все равно придется слезть и либо перебить преследователей, либо умереть вместе с никчемными афинянами. Кратос подумал, что было бы лучше бесславно погибнуть во чреве гидры на кладбище кораблей, чем разделить братскую могилу со злейшими врагами спартанцев.

Он продолжил свой путь вдоль подножия Акрополя, параллельно каменной дороге. Здесь дома были крепче, потому что опирались задней стеной о скалу. Кроме того, Кратос огибал холм по меньшему радиусу, чем его преследователи.

Туда! В просвете между облаками густого дыма прямо перед ним мелькнули широкие дорожные плиты. Кратос припустил с удвоенной энергией, но за три дома до вожделенной дороги черепица под ним раскололась, и все четыре обгорелые стены обрушились. Но что еще хуже, обожженная, покрытая волдырями спина предала его. Корчась от боли, спартанец ослаб и не уберег себя от падения. Когда он поднялся на нош и отряхнулся от обломков, преследователи были уже рядом.

Размахивая мечами, на него накинулись мертвые легионеры, но, встретившись с клинками Хаоса, лишились сначала рук, а потом и голов. Однако уже напирала новая нежить, и Кратос принялся сквозь нее прорубать себе путь, словно мертвецы были землей, он — рудокопом, а его мечи — киркой и лопатой.

Презрительно перешагивая через расчлененные трупы, спартанец вышел на просторный двор, где его встретил еще один отряд легионеров. На этих ушло чуть больше усилий, но вскоре Кратос разделался и с ними, жалея о каждой секунде, потраченной на бессмысленные победы.

У ворот его поджидали новые чудовища. Три циклопа с ревом подняли свои гигантские дубинки, готовые разбрызгать его мозги по всей улице, но пока что Кратоса это не беспокоило. В итоге они промахнулись, проделав огромные дыры в стенах дома, отчего и без того хрупкое строение угрожающе зашаталось. С крыш, окружавших двор, доносился топот — это лучники-мертвецы спешили занять позиции, чтобы потоком горящих стрел отрезать ему путь назад.