Спасти Вождя! Майор Пронин против шпионов и диверсантов - Арсений Замостьянов

– Правильно мыслишь, Томочка. Что ты видишь в этом притоне? Ну, колечко подарят иной раз. Ну, зарабатываешь на уровне парикмахерши. А сколько опасностей! И что будет завтра? Тюрьма, про которую у вас стонут под гитарку? Невеселые перспективы. Да ты знаешь, что такое перспектива?

– Преспе... Не знаю.

– Ну, вот сегодня ты работаешь в ресторане. Например, официанткой. Что у тебя в перспективе? А в перспективе у тебя – получить комнату в новом доме, встретить жениха – молодого офицера. А там детишки пойдут. Для них перспектива – школа, калорийное питание. Лечиться будете в чистой поликлинике. Лучшие врачи бесплатно будут вести осмотр. Прививки всякие, чтобы не хворать. Бесплатно! Вот такая у тебя будет перспектива. А сейчас?

Тамара налила Пронину немного коньяку, заботливо поднесла рюмку.

– Вот это правильно. Подлечиться мне не мешает. Еще водички простой нацеди. И не забывай патефон раскручивать. Музыка должна играть все время.

В комнате появился Прокопий.

– Сделано дело. Кокнул я франта этого. Уходить пора. Полковник наверняка подстраховался. Я думаю, кто-то следит и за франтом...

– Да, полковник непрост. Порасставил дежурных. Не продохнуть от них. Сколько же у него человек?

– Сейчас больше стало. Как Бронсон приехал – они по всем сусекам поскребли. Между собой мало кто знаком, а Ревишвили всех контролирует.

– Просто какой-то Наполеон белогвардейского подполья. Ты его силу не преувеличивай. Он за ниточки не дергает. Он сам – пешка. А передвигают фигуры в Нью-Йорке и Лондоне... Он не игрок, твой Ревишвили. В лучшем случае калиф на час. Но мы и на час ему не позволим калифствовать.

– Не хвались, идучи на рать, товарищ Пронин. Ты сегодня ранен, а Ревишвили в силе.

– Тогда – седлаем коней. Донесете меня до милиции-то? Я тяжелый.

В комнате свиданий нашлось немало постельного белья. Прокопий с Тамарой из простыней и пододеяльников сделали крепкие носилки, на них водрузили Пронина – и вперед. В притоне все так же постанывали певцы и бренчала гитара. Только средняя степень опьянения на душу населения заметно возросла. Притонные страдальцы не обратили внимания на вынос окровавленного и перебинтованного пронинского тела. На воздухе у Пронина закружилась голова: он слишком долго сидел в прокуренном помещении, да и крови потерял немало.

– Что, тяжеловато? – ослабелым голосом спросил он у Тамары. – Вот поправлюсь и сяду на овощную диету. Одну картошку стану лопать. С салом, конечно. В следующий раз вам будет легче меня нести.

– До милиции дотянем. Три квартала осталось.

«Притон в трех кварталах от милиции! Слишком уж это нагло! – подумал Пронин. – Я понимаю, что все санкционировано, но нужно же соблюдать приличия!»

Соколов своим стуком разбудил сонное отделение.

– Батюшки, да у вас раненый! – всплеснул руками лейтенант милиции, протирая глаза.

Пронина внесли в коридор.

– Все комментарии потом. Позвоните на Лубянку Коврову. Я майор Госбезопасности Пронин. Срочно позвоните на Лубянку Коврову. Комиссару второго ранга Коврову.

– Кому позвонить?

– Комиссару Госбезопасности второго ранга Коврову. – Пронину казалось, что он уже орет от возмущения, но ослабленный голос звучал тихо.

Пока лейтенант копался с телефоном, два плечистых милиционера внесли Пронина в кабинет.

– Ему срочно нужен доктор! – сказал Прокопий.

– И воды. И накормить, – вставила четыре словца Тамара.

Толстяк сержант засуетился вокруг Пронина.

– Врач прибудет с минуты на минуту. Дайте я вам подушечку под голову. Вот так.

– Нужно, чтобы я мог говорить по телефону. Провода хватит?

– У нас длинный провод, свободно хватит! – Толстяк широко улыбнулся.

Лейтенант торжественно протянул Пронину трубку:

– Ковров на проводе!

– Ковров! Ты меня слышишь?

– Слышу! Только погромче говори, сынок! – Перед всклокоченным Ковровым стояла бронзовая пепельница, переполненная окурками. – Как будто из колодца говоришь.

– Считай, что я звоню с того света. Я в девятом отделении милиции. Со мной двое друзей, которые спасли мне жизнь.

Лейтенант многозначительно посмотрел на Прокопия и Тамару. Тамару он раньше уже видал...

– Да что с тобой случилось? Ты искал Ревишвили? Ты был в притоне? – кричал в трубку Ковров.

– Ревишвили меня переиграл вчистую. Он появился неожиданно, из засады. Меня взяли в плен. Но не в этом дело. Они готовят взрыв сегодня. Они не стали дожидаться беседы товарища Сталина с Бронсоном.

– Так у нас все готово. Железнов с ребятами дежурят на Моховой. Я пришлю за тобой машину, тебе нужно в госпиталь!

– Мне срочно нужно к Железнову, на Моховую. Ты меня знаешь, Ковров. Я это дело никому не отдам. Пришли за мной Кирия. Пускай с ним приедут два солдатика. Пускай один из них будет примерно моей комплекции. Найдется такой?

– Не велик труд.

– Все это нужно срочно! Я считаю минуты.

Пронин так разговаривал с Ковровым, как будто это он был комиссаром второго ранга – то есть чекистским генералом. А может быть, и впрямь в какой-то секретной иерархии позиции Пронина уже котировались выше, чем позиции Коврова? Кто знает...

– Ты ранен?

– Раны пустяшные. Мне сегодня весь день везло. Здесь в милиции мне нашли квалифицированного доктора. Жду Кирия!

Ковров удрученно вытер пот со лба. И тут же на лбу выступили новые капли – крупные, как виноград. «Ничего себе – ему везло! В плену побывал! На волоске от гибели». Ковров принялся звонить Кирию. Если Пронин сказал – значит надо.

Хотя Пронина бросило в жар и говорить ему было непросто – ему удалось запустить механизмы в головокружительном ритме. Вот появился доктор. Поменял бинты, сделал уколы.

– Вам сейчас, батенька, больничка нужна, постельный режим.

– Да за мной и дома хорошо ухаживают.

– Кто вас пользует? У вас на службе есть опытный хирург?

– Я служу в Госбезопасности. Все у нас есть.

Доктор ушел недовольным, обиженным. Неуправляемый попался пациент! Только ушел доктор – в отделение ворвался Кирий.

– Товарищ Пронин! Иван Николаич! – он бросился к Пронину чуть ли не в слезах.

– Ну, ну, спокойнее, друг мой! Посмотри, какие свежие бинты! Пахнут лучше любого одеколона. За мной, как за царем, ухаживают.

– Иван Николаич, кто ж вас так...

– Тот самый человек, которого ты выслеживал на Моховой, пока тебя не вызвали сюда, за стариком Прониным.

– Полковник Ревишвили? Значит, вы его поймали.