Хозяйка изумрудной змеи - Анна Соломахина
Шрифт:
Интервал:
Это было больно! Очень!
Рот сам собой раскрылся, я пыталась вдохнуть, но получалось так себе. Взгляд помутился, словно сквозь вату я услышала змеиное шипение:
— Давай, девочка, живи! — змея, щедро делилась со мной своими слезами.
Я чувствовала, как текут солоноватые капельки по языку в горло, как по лицу прошлись листики Жорика, как он вновь пытается ввести своими иголками стимулирующий сок…
Жуткий, тоскливый, ни на что не похожий вой раздался над нами. Не волчий и не собачий, он ввинчивался в уши и холодил душу.
— Что, мать вашу, здесь происходит? — раздался чей-то грозный глас.
Уна? Или мне кажется?
— Стазис-с! С-срочно! — закричала Зика, насколько она вообще может кричать.
Миг, и тело обволакивает прохладной негой, сознание окончательно меркнет. И только на краю бездны я слышу ещё один голос.
— Тиньята!
Кажется, это наставник. Или я брежу? Ему ещё рано, Коршанский говорил, что он три дня спать будет.
Ох, лишь бы они не навредили лису. Он только начал мне доверять…
Очнулась я внезапно. Вот только была темнота, и словно пальцами щёлкнули — сразу свет бьёт в лицо, голоса гудят, а тело… тело явственно хочет снова в беспамятство. Потому что дикая слабость в каждой мышце, суставы ноют, как будто их выкручивали, кости ломит.
— Пи-ить! — простонала я, кое-как разлепив слипшиеся губы.
Получилось так себе, хорошо, что для этого слова не требуется сильно открывать рот.
— Наконец-то! — воскликнула, кажется, Уна.
Моего лица коснулось что-то влажное. Тряпка. Да, это намоченная тряпка, чтобы увлажнить губы, напоить меня, пока я прихожу в себя. Живительные капли потекли в рот, вызывая стон болезненного удовольствия. Неожиданно моей щеки коснулся чей-то немного шершавый язык, оставляя на ней влажный след. Язык был большой, не как у Зики и даже кота. Лис?
Попыталась открыть глаза, но веки словно свинцом налились — не хотели слушаться.
— Надо же, как она на тебя благотворно действует, — а это уже голос наставника. — Когда я пытался договориться с тобой по-хорошему, ты меня чуть не загрыз.
Ехидный смешок от Уны был ему ответом.
— Она с-с любой тварью мож-шет договоритьс-ся, тебе ли не з-снать, — прошипела Зика. — Лучш-ше рас-скаж-ши, откуда ты его приволок.
Я снова застонала. От всего: ломоты, боли и жгучего желания открыть глаза, а ещё послушать Леннарта, причём в нормальном состоянии, чтобы понять каждое слово. Осознать. Проанализировать.
— Сначала Тиньята, — он произнёс моё имя с такой теплотой, что даже боль немного унялась.
Или мне показалось, и всё это предсмертный бред?
Хотя нет, умирать я, вроде как, не собираюсь. Да и Уна не должна этого допустить, она ведь добрая и справедливая. Не то что Коршанский.
Колдовали надо мной долго. Сначала ушла ломота в костях, потом и суставы перестали ощущать себя так, словно меня растянули на дыбе. Да-да, у дяди Ортоса и такое приспособление имеется, я видела! Ну как видела, подглядывала. Обычно такие страшные штуки он не стремится показывать, но разве нас с Зикой остановишь? Конечно же, мы с вездесущей змейкой не раз прокрадывались в его пыточную в подвале трактира и рассматривали всякие штучки.
Спустя некоторое время мышцы тоже перестали мелко трястись, а глаза смогли открыться.
— Наконец-то! — в очередной раз сказала Уна, довольно улыбаясь. — Ты заставила нас поволноваться, девочка.
— Ещё как, — вздохнул рядом Леннарт, притягивая к себе внимание.
Ой, а что это с ним? Как-то он странно выглядит. Худее что ли стал, но не только это…
Я вглядывалась в лицо наставника, пытаясь понять, что не так, но мозги, похоже, пока не особо работали. Я могла лишь понимать, что он действительно тревожился за меня — об этом говорили глубоко запавшие глаза, под которыми пролегли синяки. Губы то растягивались в улыбке, которой он, видимо, пытался меня ободрить, то сжимались в тонкую линию. Похоже, мой вид ему не особо нравился. Точнее состояние.
— Где Жорик? — с трудом смогла выговорить я после того, как оглядела всю компанию.
Глаза выхватили и змею, и лиса, у которого глаза были не менее тревожные, чем у Леннарта. Шустрика, умостившегося на плече наставника. Кота, затаившегося на потолочной балке. И нигде моего хищного цветочка, который обычно не прячется за чужими спинами, всегда впереди. Машет своими листочками и цветками-ловушками, трепещет веточками.
— З-сакопалс-ся в з-семлю, прос-стым ц-светком прикидываетс-ся, — огорчённо прошипела Зика.
Зверь, уловив в моих мыслях образ Жорки, оскалился и недовольно зарычал.
— Рефлексирует, — фыркнула Уна. — И правильно делает! Его яд чуть не отправил тебя на перерождение.
— Он пытался меня защитить, — повинилась я после того, как сделала очередной глоток воды. Уже из стакана, а не из тряпочки. — Всё произошло слишком быстро. Я сама виновата.
— Ничего, разберётесь, а сейчас тебе надо восстановиться, — мягко проговорил Леннарт и даже по руке погладил.
Вызвав грозное рычание Илладара.
— Надеюсь, детям не сильно достанется от их родителей, — вспомнила я ещё одних нечаянных виновников моего нынешнего состояния.
— Надеюс-сь, ч-што с-сильно, — ехидно парировала змея. — З-саслуж-шили.
Спорить сил не было. Очень хотелось, но не получалось от слова совсем. А ведь столько нужно обсудить: и почему Уны так долго не было, и как Леннарт умудрился проснуться раньше означенного Коршанским срока, и что вообще с ним происходит.
Побрился!
Запоздало сработавший мозг наконец-то осознал, что с наставником не так — он побрился! И от того выглядел так странно и в то же время притягательно. Оказалось, что под бородой скрывается волевой подбородок с ямочкой посередине, а ещё небольшой шрам справа от губы.
На этой эпичной мысли я почувствовала головокружение — это Уна приложила к моему лбу какой-то кристалл. В этот раз я не теряла сознание, лишь «плавала» в каком-то сумраке. Волны то мерно колыхались, то подкидывали моё бренное тело чуть сильнее. Не знаю, происходило ли это лишь в моём воображении, либо я действительно колыхалась. Так и не поймёшь, нужен взгляд со стороны.
— Давай, девочка, восстанавливайся да поскорее, — откуда-то издалека послышался голос Хранительницы. — Без тебя мы, похоже, с Илладаром не совладаем. Разве что силой, но кому оно надо?
В следующий раз я очнулась от того, что было очень жарко. Невыносимо! Одеяло казалось таким тяжёлым, словно его чугуном наполнили, а не шерстью. С другой стороны, чугун греть не будет, так что непонятно, что вообще происходит. Я постаралась пошевелить хоть чем-то, лишь бы выбраться из-под одеяла, но оно почему-то зарычало. А потом отодвинулось само.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!