Издержки богемной жизни - Анна Данилова

– Я бы хотел присутствовать при допросе.

– Приезжай. Она будет здесь примерно через пару часов.

Варвара Арнаутова курила одну сигарету за другой. Она выглядела как больной человек, которого подняли с кровати и заставили совершить утомительную поездку. Одета она была по-спортивному, на полу возле стола стояла пухлая, набитая чем-то мягким сумка. И Зимин вдруг понял, что она приехала сюда с вещами, допуская вероятность своего возвращения в камеру.

– Варвара, это ваши записи?

Арнаутова, увидев стопку слегка смятых, с неровными рваными краями, исписанных листков, широко раскрыла глаза.

– Узнаете? Это ваш дневник?

Она бросила на него смятенный взгляд, словно прося о помощи, и закрыла лицо руками.

– Откуда это у вас? – тихо спросила она.

Он удивился, что она даже не попыталась сделать вид, что ей не знакомы эти записи. Значит, ее интересовало другое – кто же ее предал, кто посмел прислать в прокуратуру страницы из ее дневника? Кто ударил ножом в спину?

– Доставили сюда. Причем этот «доброжелатель», как вы, наверное, уже догадались, уверен, что Извольскую убили вы.

– Это мужчина? – нахмурившись, предположила Варвара.

– Тоже не знаю. Сопроводительное письмо, если так можно, конечно, назвать маленькую записку, написано печатными буквами. Но если хорошо постараться, мы сможем это выяснить. Скажите, где вы прятали свой дневник?

– Дома, в спальне, где же еще? Только не скажу, что я его прятала.

– В сейфе?

– Ну уж нет, под подушкой. Как все. Но я живу одна, кого мне бояться?

– А Ратманов?

– Вы же знаете, он опять в отъезде. Я не уверена даже, что он выкроит время, чтобы прийти на похороны Лиды. Да и зачем ему красть мой дневник?

– Да уж, ваш Ратманов действительно неуловим. Хотя, он отлично знает, что его ждут в прокуратуре. Он, пожалуй, единственный важный свидетель, еще не допрошенный по этому делу.

– У него – алиби, – с завистью в голосе вздохнула Варвара.

– Он действительно в момент убийства находился в Питере. Более того, мы знаем даже, в какой гостинице он остановился, к тому же имеются свидетели, которые видели его там и даже брали у него автограф. Так что к убийству непосредственного отношения он иметь не может. Разве что косвенное. Но я не думаю, что ему могла как-то помешать его бывшая любовница, – искренне предложил Зимин.

Он вспомнил свой последний разговор по телефону с Ритой – эта удивительная женщина была просто потрясена тем, что Ратманов еще не допрошен.

Если бы в его дела совала нос какая-нибудь другая особа, он бы быстро поставил ее на место. С Ритой же все было иначе – ему доставляло удовольствие абсолютно все, связанное с ней. Даже ее голос по телефону приятно ласкал слух. И вообще, ей было позволено все. Абсолютно! Он понимал Павла Смирнова, который ради нее обратился в свое время к нему, к Зимину, с просьбой позволить ей принять участие в расследовании этого довольно-таки громкого дела. Вероятно, когда она вернется в свой Саратов, Зимин придет в себя, проанализирует свои поступки и решит, что у него было помутнение рассудка и вместо того, чтобы самому заниматься всем вплотную или подключать к делу своих профессиональных помощников, он позволял собирать важную информацию обыкновенной женщине, пусть даже и художнице.

Он вдруг вспомнил ее голос при их последней беседе. Она была чем-то расстроена и говорила по телефону тихо, грустно. Может, она и сама уже пожалела, что ввязалась во все это, и не знает теперь, как выйти из него, как сказать, что у нее появились срочные дела и ей надо возвращаться домой?

– Поймите, Варвара, теперь, когда нам и экспертиза как бы не требуется, – ведь вы подтверждаете, что писали этот дневник, – ваше положение осложняется.

– Но почему? Вы же нашли настоящего убийцу Извольской. Тот парень в свитере…

– Возможно, он взял чужую вину на себя. Другой вопрос – зачем он это сделал? Но вернемся к вашему дневнику. Почему вы сразу согласились с тем, что это ваш дневник?

Он понял, что не должен был задавать подобный вопрос, но любопытство взяло верх – а вдруг она сейчас признается в чем-то таком, что наведет следствие на верный след? Может, именно Варвара все-таки виновна в смерти своей соперницы?

– Да потому, что я понимаю: когда врешь, становится еще хуже, и тебе не поверят, даже когда ты скажешь правду. К тому же, вы обязательно провели бы экспертизу моего почерка и все равно узнали, что этот дневник мой… Да, я писала весь этот бред… Но это же не преступление. Я ее не убивала! Хотя и хотела. Да и мало ли найдется людей, которые хоть раз в своей жизни не мечтали бы от кого-то избавиться? Уж лучше выплеснуть все это на бумаге, чем в действительности. Для меня лично это было своеобразной терапией – вылила все, что накопилось, и немного успокоилась.

– Похвально.

– Скажите, меня снова посадят в камеру? – спросила она, болезненно наморщив лоб.

– Нет, пока можете идти. Но вы должны являться сюда по первому моему вызову. Вы все поняли?

Она была уже в дверях.

– Постойте, я выпишу вам пропуск.

После ее ухода ему позвонила Рита и попросила о помощи – ей потребовались подслушивающие устройства.

– Я собираюсь к Ольге Барсовой, – сообщила она. – Уверена: она что-то знает. Григорий Иванович, приходите сегодня на ужин к Смирнову. Я пирог пеку с капустой. Заодно поделюсь своими планами. Только не забудьте прихватить «жучки»!

Присутствие за столом Павла Смирнова и Григория Зимина облегчило ее пребывание в этой квартире: больше всего Рите не хотелось бы оставаться один на один с Марком. Расследование убийства Извольской придавало смысл всему, что происходило вокруг, их разговорам и даже этому ужину.

– Вы, Григорий, просто удивили меня этим письмом. Надо же, нашелся человек, который так люто ненавидит Арнаутову! – говорила она, заметно нервничая, раскладывая по тарелкам куски теплого пирога с капустой. – Я-то думала, что теперь, когда убили Юракова и вы практически выяснили, что Извольскую убил именно он, а Бутурлин зачем-то покрывал его, дело близится к развязке, а тут – такое. Хотя, может, это письмо вообще написано, как говорится, под горячую руку, просто кто-то воспользовался ситуацией и решил потрепать нервы Варваре? Но кто? Дайте-ка мне еще раз прочесть эту записку.

Марк в течение всего ужина молчал. Ел и молчал. Рита заставила себя абстрагироваться и постараться не думать о том, что он вообще где-то рядом, и даже не смотрела в его сторону.

«Извольскую убила артистка Варвара Арнаутова. Всем это извесно. Кроме пракуратуры. А вот дневник – подлиный, копии я отправила ее адвокату, пусть и он поймет, что лучше отказатся от ее защиты, потому что дело все равно будет проиграно. Думаете, дескать, нашли убийцу – и можно спать спокойно».