Хищник - Майкл Ридпат

Когда рабочий день близился к завершению, Олли вышел из состояния прострации, в котором пребывал в течение нескольких часов, и Крис сразу же дал ему задание. Олли требовалось прощупать обстановку на рынке бумаг и выяснить, насколько сильно скажется политический кризис в России на экономическом положении восточноевропейских стран, куда фонд «Карпаты» вкладывал свои средства. Такими исследованиями обычно занимались Крис или Ленка, но Олли, как ни странно, успешно справился с заданием. Крис уходил из офиса с таким чувством, что, несмотря на все выпавшие на его долю испытания, сохранить фонд «Карпаты» ему всё-таки удастся.

* * *

К тому времени, как Крис приехал в «Уильямс», Дункан уже успел пропустить пинту или две. «Уильямс», небольшой затемнённый паб, находился на одной из аллей, отходящих от Бишопсгейт. Впервые Крис с Дунканом выпивали там десять лет назад. Паб был расположен на небольшом расстоянии от «Блумфилд Вайса», что представляло известное удобство для мелких служащих, желавших на скорую руку пропустить кружку пива. С другой стороны, заведение это было скромное, и начальство там не появлялось.

Крису и Дункану паб нравился ещё и потому, что его не подвергли стандартной модернизации и он являлся своеобразным островком старины в этом уголке города, сплошь застроенном современными зданиями.

Крис взял себе и Дункану по пинте тёмного и подсел к приятелю за маленький столик в углу. Паб был полон молодых людей в ярких пиджаках и кожаных куртках. Пожилые толстяки в старомодных костюмах с лоснящимися рукавами и воротниками, которых Крис частенько встречал здесь лет десять назад, теперь сюда не заглядывали. «Должно быть, — решил Крис, — их вытеснило наше поколение», — и подумал, что лет через десять и они с Дунканом переберутся в другой паб — с более подходящими им по возрасту посетителями.

— Спасибо, — сказал Дункан, когда Крис поставил перед ним пинту тёмного. Торопливо допив свою кружку, он пододвинул к себе кружку, принесённую Крисом, и без большого воодушевления добавил: — Будем здоровы.

— Будем! — сказал Крис.

— Я до сих пор не могу в это поверить, — сказал Дункан, единым духом ополовинив свою кружку. — Не могу — и все. Что же случилось?

— Когда мы шли по улице, кто-то налетел на неё сзади и перерезал ей горло, — с деланным спокойствием произнёс Крис. Ему не хотелось снова вспоминать подробности той ужасной ночи.

— И ты был там?

Крис кивнул.

— Кто был тот тип?

— Представления не имею. Да я его почти не видел. Помню только, что на нём были тёмная куртка и чёрная вязаная шапочка.

— А чешские полицейские? Что они говорят?

— Ну, поначалу они решили, что это наркоман, которому срочно понадобились деньги, чтобы купить наркотик. В Праге наркоманы — большая проблема. Но потом, по почерку преступника, по тому, как он все это проделал, они пришли к выводу, что её убил профессиональный киллер. Другими словами, этот человек виртуозно владеет ножом.

— Но кому могла прийти в голову дикая мысль убить Ленку?

Крис вздохнул:

— Понятия не имею.

— Думаю, это дело рук мафии, — сказал Дункан. — Сейчас в Восточной Европе столько развелось преступников. Где же я читал про американского банкира, которого застрелили в России?

— Ну, я не думаю, что Чехия в этом смысле так же опасна, как Россия. Хотя чешские политики утверждают, будто у них пустила корни украинская мафия. В настоящий момент полицейские подозревают украинцев. Но я, честно говоря, не представляю себе, каким образом наша скромная инвестиционная компания могла перейти этим парням дорогу.

— Ничего нельзя утверждать с полной уверенностью, — сказал Дункан. — Там ведь сейчас бог знает что творится, в этой Чехии.

— Да, творится, но именно это позволяет нам покупать там ценные бумаги за десятую часть их реальной стоимости.

— И именно по этой причине ты никогда не сможешь сказать с уверенностью, кто на самом деле эти бумаги печатает, верно?

Крис отхлебнул пива, подумал и согласился с приятелем.

— Да, сказать, кто за этим стоит, трудно. — Даже Ленка часто не догадывалась об этом, а уж она знала местный рынок, как никто. В обществе, где царят неразбериха, насилие и коррупция, за совершенно надёжными на первый взгляд документами может скрываться обыкновенная пустышка. Потому-то Ленка и не торопилась открывать офис в Праге. Все тянула с этим — до последней возможности, пока инвесторы не стали слишком одолевать. — Если хорошенько подумать, смерть Ленки может иметь отношение к нашим инвестициям на Востоке, — сказал Крис.

— Какое теперь это имеет значение? — сказал Дункан.

Некоторое время они сидели в полном молчании, вспоминая Ленку.

— А знаешь ли ты, что Ленка — единственная женщина, которую я любил по-настоящему? — произнёс Дункан.

— А как же Пиппа? — удивился Крис. Пиппа была женой Дункана. Они поженились три года назад, но последние шесть месяцев жили отдельно.

Дункан покачал головой:

— Мне нравилась Пиппа. Она меня волновала. Но я никогда её не любил. И в этом-то все и дело. — Дункан допил пиво и отставил кружку в сторону. — Я думал о Ленке даже тогда, когда ухаживал за Пиппой. Вот почему у нас с ней ничего не получилось. С Ленкой мы были вместе всего несколько месяцев, но мне до сих пор кажется, что я только тогда по-настоящему и жил.

Крис подумал, что Дункан, по обыкновению, все преувеличивает, но спорить с приятелем ему не хотелось.

— Да, она была особенной, — сказал он.

— Правда? — оживился Дункан и впервые за всё время разговора улыбнулся. — Она была такой тёплой, щедрой и жизнелюбивой. А кроме того, она была самой сексуальной женщиной из всех, кого я только знал. Не понимаю, что она во мне нашла? Потому-то, одумавшись, она и поторопилась от меня избавиться.

— Послушай, всё это было так давно… — сказал Крис.

— Это ты так думаешь. А мне кажется, что это было вчера, — пробормотал Дункан. — Я до сих пор все отчётливо помню. Её прикосновения, запах, смех. Ты помнишь её любимые духи? Как же они назывались?.. «Анна Готаль» — вот как! У нас в офисе есть одна женщина, которая пользуется такими же. Когда я чувствую их запах, то сразу же вспоминаю Ленку. Она как будто материализуется, и я ясно её вижу. — Глаза Дункана затуманились, и он отвёл взгляд. — Всё-таки у нас с ней было серьёзно. Пару раз, я уверен, она чувствовала то же, что и я. Если бы после окончания курсов мы остались вместе, моя жизнь сложилась бы по-другому.

Крису снова захотелось поспорить, указать Дункану на его непоследовательность и противоречия в рассуждениях. Но спорить с шотландцем он не стал. Без сомнения, если бы Ленка осталась с Дунканом, его жизнь и впрямь сложилась бы по-иному. Что и говорить, десять лет, которые прошли после окончания курсов, были не самыми лучшими в жизни Дункана.

Смерть Алекса доконала шотландца. Его угнетало чувство вины. Он потерял уверенность в себе, стал желчен, агрессивен и был преисполнен жалости к собственной особе. Его свежее когда-то лицо избороздили морщины страдания, а обаятельная улыбка сменилась горькой усмешкой. Он потерял большинство друзей, достав их своим нытьём, жалобами на жизнь и той горечью, которую он на них без конца изливал и которая сквозила в каждом его слове и жесте. Но Крис продолжал с ним дружить. Не то чтобы он дал себе зарок сохранить их дружбу любой ценой — вовсе нет. Но смерть Алекса, истинную подоплёку которой они скрыли от властей, сделала его человеком более терпимым. Он просто не мог бросить Дункана в трудную минуту. А вот Йен мог и бросил.