Невинность в награду - Хельга Дюран

хотелось, как после какого-то невероятно трогательного момента в кино!

Егор кончил следом за мной, изливаясь на мой живот. Только сейчас до меня дошло, что мы с ним не предохранялись. Я настолько доверилась мужчине, потеряв голову, что даже не вспомнила об элементарной контрацепции! Хоть у Егора голова на месте за что я была ему благодарна.

— Не двигайся! — сказал мне Егор, слезая с кровати.

Я и не могла двигаться. Просто смотрела, как он уходит в ванную, а потом возвращается с мокрым полотенцем в руках. Он обтёр сначала моё лоно, а затем уже живот от своего семени. Белоснежная ткань покрылась еле заметными розовыми разводами, и это почему-то меня смутило. Нестерпимо захотелось прикрыться от вездесущего взгляда мужчины.

Вот теперь наступила неловкость. Я потянула на себя край одеяла, но Егор перехватил мою руку, не дав мне укрыться. Я испуганно посмотрела на него и покраснела.

— Егор, я…

Мысли спутались. Что я хотела сказать Молчанову? Понятия не имею.

— Завтра поговорим, Любаша, — сказал Егор и выключил ночник.

Уже в темноте он укрыл меня одеялом, ложась рядом со мной. Мы будем вместе ночевать? Разве Егор не пойдёт к себе?

Видимо нет, раз Егор притянул меня на свою грудь, устраиваясь удобнее на постели. Я вдохнула запах влажной мужской кожи, чувствуя на себе его сильную руку, обнимавшую меня со спины, и закрыла глаза.

Слушая размеренное биение сердца и ровное дыхание Егора, я успокоилась. Даже лучше, что мы будем спать вместе. Это очень приятно, хоть и непривычно для меня.

26. Егор

Тому, кто умеет ждать, достаётся самое лучшее.

Люба — это какое-то чудо, джекпот, который я выиграл! Доволен ли я собой? Словами не передать насколько! Как будто я при жизни попал на небеса!

Меня довольно трудно удивить в постели, но Любаше это удалось. Я и мечтать не смел о таком подарке, как быть первым у неё. Моя зайка доверила мне эту почётную миссию, и это говорило мне о многом. Любаша не из тех девушек, кто от балды ляжет под первого встречного. Я это заслужил, выстрадал с помощью адского терпения! Это было нелегко, это было невыносимо, но оно того стоило, чёрт побери!

Любовь — есть что-то в её имени неземное, огромное, как вселенная, и абсолютное. Влюбляешься не в сиськи, не в ласковый рот женщины, не в её дырочку, где, кроме тебя никого не было, и даже не в красивые, наивные глаза. Влюбляешься только лишь в свои собственные ощущения рядом с женщиной, в то, что выламывает рёбра изнутри потому, что чувство настолько огромно, что уже не помещается внутри тебя и рвётся наружу.

Это щемящее в груди осознание, когда ты ещё не открыл глаза, но понимаешь, что она рядом. Не по ровному сопению в твоей постели, не по дивному персиковому запаху или теплу человеческого тела под одеялом, а интуитивно, на уровне какой-то телепатии. Эта связь так хрупка, но в то же время невероятно сильна.

Девушка спала, подложив ладошку под щёку. Пышное облако волос разметалось по подушке и плечам. Черты лица настолько чистые и нежные, что будить этого ангела — преступление. Я и не будил. Любовался ею, чувствуя, как меня приятно душит от чувств. Улыбался, но почти не дышал.

Моя девочка. Миллион процентов, что моя! Присвоить её, прижать к себе и никуда не отпускать даже под страхом смерти — вот моё непоколебимое решение.

Не знаю, как долго я бы смог лежать рядом с зайчишкой и разглядывать её, но прозвенел чёртов будильник. Люба сонно пошевелилась, её пушистые ресницы задрожали, и она открыла глаза.

Увидев меня, Любаша испугалась. Широко распахнула голубые глазищи, а потом смущённо отвела взгляд. Это заставило меня улыбнуться ещё шире. Забавно стесняться меня, учитывая то, что между нами произошло ночью.

— Доброе утро, — хриплым со сна голосом проговорила девушка и подтянула к шее край одеяла.

— Доброе утро, малышка. Ты как?

Я придвинулся ближе к Любаше и убрал волосы с её лица. Мне хотелось, чтобы она смотрела на меня, а не прятала глаза. Она что жалеет о случившемся? От этой мысли стало не по себе.

— Не знаю… Нормально.

Больше всего на свете мне хотелось сдёрнуть с девчонки одеяло, опрокинуть её на спину, развести сахарные девичьи бёдра в стороны и войти в её узкую, горячую, влажную щёлочку, выбивая стон за стоном с нежных розовых губ, но так не выйдет. Лавры победителя вскружили мне голову, и при этом я понимал, что моя победа так ничтожна и хрупка по сравнению с моими планами на девочку, что сиюминутные удовольствия мне могут обойтись слишком уж дорого. Не время тыкаться в Любашу своим стояком, хотя яйца поджимались до боли от этой вкуснятины. Возможно, чуть позже, уже без оглядки и угрызений совести, я снова возьму её, но точно не сейчас.

Да, я сделал Любашу женщиной, но это ни хера ещё не значило. Абсолютно. Если бы я просто хотел трахать этот сладкий, сочный персик в угоду своему члену, толкался бы им в её ротик прямо в этот момент, развращая девочку под свои вкусы. Только вот не всё так просто с этой зайкой. Мне ещё добиваться её и добиваться.

Стараясь не делать резких движений, я коснулся губами щеки девушки, виска, плечика. М-м-м… До чего же она аппетитная. Как же тяжело отрываться от неё.

— Моя очередь готовить завтрак, — сказал я Любаше и поднялся с постели.

Пусть оденется спокойно, не смущаясь. Со стыда же сгорит, если я не оставлю её в одиночестве.

Я готовил омлет с ветчиной, когда Люба присоединилась ко мне на кухне. Она не выглядела несчастной, но была тиха и задумчива. Обычно по утрам девушка сияла ярче солнца, а сегодня всё было иначе.

Переживает, — догадался я. Я и сам переживал, чего уж там. Волнительно всё это и необычно, даже для меня.

Люба сделала нам обоим кофе в кофеварке, и мы сели завтракать.

— Нам нужно обсудить наши отношения, Любаша, — первым начал я, решив взять на себя ответственность за этот разговор. Почему-то я был уверен, что он не будет простым, поскольку собирался предложить Любе перейти к следующему этапу отношений между нами, но понятия не имел, что на этот счёт думает она сама. — После того, что между нами вчера случилось, я, как порядочный мужчина, предлагаю тебе встречаться.

— Кхм… Встречаться? — переспросила Люба. — А что это значит, Егор? Как ты это понимаешь?

— Мы будем жить вместе,