Бегущая с демоном - Терри Брукс

Рыцарь Слова изо всех сил пытался понять, почему все должно происходить так, но для этого он недостаточно хорошо знает человеческую природу. Поэтому все, что ему остается — это принять факт, что пожиратели — часть природы. Он может их видеть, в то время как большинство людей — не могут, поэтому он знает: они реальны. Мало кто понимает это. Мало кто даже допускает, что пожиратели существуют. Узнай они о существовании этих тварей, сейчас бы в ход пошли цитаты из Библии и детские страшилки, и люди объявили бы пожирателей порождениями Сатаны и приспешниками дьявола. Но пожиратели принадлежат Слову. Они ни хорошие, ни плохие, и назначение их слишком сложно, чтобы объяснить его двумя словами.

Он проходит через бывшую индустриальную часть города, и янтарные глаза следят за ним, плоские и безжизненные. Пожиратели ничего не чувствуют, никак не проявляют себя. Пожирателей не заботит его присутствие. Им нет до него дела. Рыцарь Слова должен зарубить это на носу, ибо в блеске их глаз ему чудится вызов и даже опасность. Но пожиратели, как его и наставляли, так же непроницаемы для эмоций, как судьба нечувствительна к молящимся. Они похожи на дождь или ветер: появляются, когда приходит их время. Так же стоит к ним и относиться.

Тем не менее ему показалось, пока он проходил мимо их темных логовищ, что они знают, кто он такой. Он ничего не мог поделать — ему все равно казалось, будто они ждут его провала. Нынче вечером будет новая проверка. Его успех прошлой ночью, казалось, перекрыл прежние поражения, но поражения были слишком серьезными. Если бы не провал в Хоупуэлле с Нест Фримарк, напомнил он себе с горечью, не было бы нужды в теперешних победах. Он помнит ее, четырнадцатилетнего ребенка, и то, как он был близок к тому, чтобы спасти ее. И как жестоко он ошибался. Он помнит демона, торжествующего даже перед лицом явной опасности. Памяти не останется. Память он унесет с собой в могилу.

Но сегодня ночью он не умрет. В руках у него сверкающая, украшенная рунами волшебная палочка, которую Госпожа дала ему много лет назад. Он использует ее, как Артур — свой Экскалибур, и верит, что нет силы, способной сокрушить его, оружия, могущего нанести ему урон, или зла, чья тьма сумеет уничтожить свет его волшебства. Это — наследие его провала, талисман, завещанный ему, когда ничего, кроме самой битвы, не осталось. Он будет сражаться, ведь сражение — это все, что у него есть. Он силен, чист, подчинен цели. Он — странствующий рыцарь, стремящийся разрешить им же самим созданную загадку. Он — Дон Кихот, сражающийся с ветряными мельницами, и не видать ему мира во веки веков.

Он замедляет ход, подойдя близко к загонам. Отсюда уже виден дым от факелов. Здесь он прежде не бывал, но знает, что ищет. Подобное он уже видел в других городах. Всегда одно и то же — временные убежища, в которые сгоняют и запирают людей. Мужчины, женщины, дети попадают в рабство, потом их разделяют и обрабатывают, чтобы приспособить для определенной цели: их используют, лишают разума и полностью уничтожают. Таков теперешний мир — уже на протяжении семи лет. Все города Америки превращены в военные лагеря или руины. Ядерные ракеты и ядовитый газ, а также дефолианты уже использовались прежде, когда еще были правительства и армии. Затем все это было упразднено, а на смену пришли одиночные, устаревшие виды оружия, ибо правительства и армии стали исчезать, а уровень дикости рос. Вашингтон был уничтожен. Нью-Йорк лежал в развалинах. Атланта, Хьюстон и Денвер возводили стены и запасались оружием, начав систематически истреблять всех, кто приближался. Лос-Анджелес и Чикаго превратились в поля битвы с демонами и их последователями. Битвы велись бесконечно. В этом кровопролитии причина войн была утрачена.

Кое-где были места — такое Рыцарь слышал — где безумию еще сопротивлялись, но ему такие не попадались. Техника находится на грани упадка. Самолеты не летают, корабли не плавают, поезда не движутся. С приходом каждого нового дня, со смертью каждого человека знания исчезают. Число демонов увеличивается, их цель — покончить с остатками человеческого разума и сломить их сопротивление. Безумие, знаменующее собой начало конца, продолжает нарастать.

Но Рыцарь сражается, единственный защитник Слова, прикованный к судьбе за то, что не смог предотвратить безумие, когда еще был шанс. Он движется из города в город, из одного военного лагеря в другой, освобождая несчастных, заключенных в клетки, надеясь, что они убегут в лучшие места, что один-два человека смогут изменить баланс сил. Ничего особенного он не ждет. Любая надежда — это роскошь. Не стоит баловать себя. Он должен держаться, потому что поклялся. И больше нет ничего, что имело бы значение.

Джон Росс медленно идет, опираясь на посох обеими руками. Он помнит время, когда посох был всего лишь тросточкой для прогулок и помогал ему идти с больной ногой. Но сны закончились, и будущее стало настоящим. Завтрашнее безумие превратилось в сегодняшнее. Теперь этот посох стал его щитом и мечом, его мощь придает рыцарю сил. Магия, которой он боялся пользоваться раньше, нынче вовсю идет в ход. Это мера его службы, ибо служба для него теперь — не долг, а расплата за проигрыш.

Впереди все ярче разгораются факелы. Приспособления для жизни снова стали примитивными. Нет больше ни электрических фонарей, ни топлива для турбин и генераторов, угля и нефти тоже почти не осталось. Водопроводов нет — как и канализации и урн для мусора. Кое-где до сих пор попадаются автомобили, которые ездят по некоторым уцелевшим дорогам. Бетон на улицах потрескался и разрушился. Сквозь трещины прорастают пучки травы. Земля медленно берет свое.

Он устремляется к одной из сторон, стараясь держаться в тени. Он не боится, но есть возможность действовать внезапно. Пожиратели подозрительно вглядываются в него. Они чувствуют, что он может их видеть, в то время как другие — нет; даже те, кто стал их жертвами и служит демонам. Их число уже огромно, и растут они так быстро, что не осталось ни единого темного угла, где бы они не прятались. Они жиреют на сумасшествии, охватившем человечество, но в последнее время их рост приостановился. Кое-кому придется исчезнуть, потому что захиревшая цивилизация людей не в состоянии их поддерживать. По прошествии времени равновесие снова восстановится, и все начнется сначала. Но для цивилизации будет слишком поздно. С цивилизацией покончено. Люди измельчали, одичали до животного состояния. Впереди ждет полное дерьмо.

Интересно, а насколько все плохо в остальном мире? Он точно не знает. Он слышал, что не особенно хорошо — ведь то, что началось в Америке, быстро распространяется везде, и семена зла прорастают на благодатной почве. Видимо, в каждой стране ведутся свои бои, большинство из которых уже проиграно. Он думает, что разрушение распространилось по всему миру. Госпожа уже давно не посещала его. Неизвестно, существует ли она еще. Слово ничего ему не сообщает.

Он уже добрался до загонов — приземистых строений, окруженных проволочной изгородью с воротами, за которыми томятся пленники. При свете дымных факелов хорошо видно, в каком они бедственном состоянии. Мужчины, женщины и дети всех рас, возрастов и вероисповеданий — их выкурили из укромных мест, окружив деревни, согнав их сюда, как скот, запихнув в тесные клетки, где они не могут удовлетворить первейшие свои нужды, снабдив их скудными средствами для выживания. Их будут использовать для работы и размножения, пока они не станут достаточно сильны. Тогда их уничтожат. Их сторожа когда-то были людьми, потом их охватило безумие, насылаемое демонами, прежде единичное, а теперь обрушившееся на всех. Прежде считали, что все люди созданы равными, но теперь все иначе. Человечество разделилось на две особые формы жизни, сильную и слабую: ту, которую бьют, и ту, которая бьет. Пустота разворачивается; Слово обездвижено. Прежде-люди получили возможность выплескивать самые темные импульсы, и теперь они думают только о выживании, пусть даже ценой жизни своих последователей, даже ценой своих душ. Со временем немногие из них сами станут демонами. Пожиратели слопают своих жертв, с их жуткими пороками. Это напоминает концентрационные лагеря старых времен.