Муравьиный лабиринт - Дмитрий Емец

Держа в руках облегченное седло, Рина спустилась и стала искать Аля. Было темно и сыро. Под ногами хрустели кошачьи и куриные кости, какие-то пластиковые стаканчики, стеклянные банки. Похоже, Гамов регулярно путал дыру в полу с мусоропроводом. Нечего сказать: эстет! В любом случае, запах мусора стойко перебивался запахом гиел.

Поиски Гавра закончились быстро. Гавр нашел ее сам, сбив с ног толчком лап в спину. Рина едва успела выставить ладони, чтобы не разбить лицо. Одна из ее рук нашарила что-то не слишком длинное. Это был кошачий хвост. Рина, завизжав, отбросила его и, подняв седло, перекинула через спину Гавра. Тот не мешал и даже почти не вертелся, но все равно она потеряла немало времени с непривычными для нее ремнями, которые приходилось застегивать в полной темноте.

Когда поднялась наверх, то увидела, что Гамов снял с себя альпийскую куртку и что-то с ней делает, а у его ног, вытянувшись, лежит Аль. И все это происходит на узенькой полоске у стены, которая не простреливается снаружи.

– Чего так долго? Получилось с седлом? Отлично! – похвалил Гамов, бросив короткий взгляд на Гавра. – Первым запускаем Аля! Пусть отвлечет их. Потом летишь ты. А я еще немного помелькаю, чтобы показать, что кто-то здесь остался, и потом телепортирую.

Дождавшись, пока очередной ведьмарский болт, влетев в окно, безвредно чиркнет о стену, Гамов свистнул Алю и хлопнул его по спине ладонью. Гиела-альбинос скользнула в окно, стремительная, как белая молния. На спине у нее болталась привязанная куртка Гамова, в рукава которой Евгений засунул свернутую штору. Разумеется, на человека это походило весьма отдаленно, но в темноте не разберешь. Не прошло и секунды, как просвистевший сбоку болт вонзился в куртку там, где у человека был бы позвоночник.

– Ага, под балконом засел! Значит, их там не двое! Так я и думал! – удовлетворенно произнес Гамов.

Аль заложил крутой вираж и, скользнув за водокачку, затерялся в темноте. За ним с гиканьем погнались два берсерка на гиелах.

– Пусть разомнутся, если силы лишние есть… Теперь ты! Скорее, пока тот нижний не перезарядился! – скомандовал Гамов.

Рина прыгнула в седло и крикнула: «Вперед!» Гавр некоторое время поразмыслил, чем «вперед» отличается от «назад», бестолково завертелся на месте, как курица, захлопал крыльями и неуклюже полез на балкон. Там остановился и, оперевшись передней лапой о перила, стал укоризненно разглядывать перекрутившуюся подпругу.

Рина закричала на него, толкнула коленями. Гавру это не понравилось. Обычно с ним обходились вежливее. Он с недоумением встряхнулся и, вспомнив, как видно, что в помещении остались недоеденные банки, попытался вернуться. Рина в панике укусила Гавра за ухо, потому что на толчки коленями он не реагировал, а шпор у нее не было. Тот очень обиделся и, поджав уши, стал стряхивать Рину крыльями, высоко задирая их.

– Что ты делаешь? Что он делает? Вы что, взбесились? – заорал Гамов и, выскочив вслед за Риной, наклонился, выцеливая кого-то из арбалета.

Спасаясь от выстрела, темная фигура метнулась под защиту навеса. Две повисшие в небе гиелы углядели Гавра и стали пикировать на него со стороны пятиэтажки. Гавр жалобно взвизгнул и прыгнул вперед. Он удирал вдоль земли, бестолково хлопая крыльями и пытаясь перейти на бег. Только сейчас Рина вспомнила, что не взяла с собой ни одного гамовского арбалета, и хорошо сделала. Вылетела бы из седла. Гавр метался из стороны в сторону, как обезумевший заяц. Сейчас он больше походил не на гиелу, а на молодую собаку, которая несется, поджав хвост.

Преследующие гиелы были совсем близко, но им мешали электрические провода, под которыми несся Гавр. В одно мгновение он взбежал по куче снега на крышу киосков, а оттуда, как белка, перескочил через заборчик парка игольного завода. Замелькали деревья. Одна из гиел задела крылом ветку и, сбросив всадника, боком пропахала снег. Заметив, что впереди открытый участок, Рина толкнула Гавра коленями, и он, впервые послушавшись, взлетел.

Она оглянулась. За ней, цепко держась в седле, несся невысокий, ладно скроенный, легкий в кости, берсерк, с которого ветром сорвало шапку. Арбалета в его руках не увидела, но вот топорик он держал прижатым к луке седла. Гавр быстро набирал высоту, но и преследующая его гиела не отставала.

Прежде, чем скрыться в тучах, Рина услышала негромкий хлопок: кажется, Гамов все же выпустил в кого-то болт. Еще через некоторое время Рина краем глаза увидела вспышку, но не красноватую, а бело-желтую. Принц красоты, он же скрипач, он же гимнаст, он же однолюб, телепортировал куда-то вместе со своим насморком.

Поначалу Рина особенно не напрягалась. Берсерк не так уж ее и дожимал. Только заставлял все время набирать высоту и подрезал небо со стороны ШНыра. То есть не пускал обратно, но вместе с тем и не особенно наседал. Гавру легко удалось оторваться от преследующей гиелы метров на тридцать, от чего у Рины создалось впечатление, что ее гиела значительно резвее.

Показывая берсерку, с кем он связался, она позволяла Гавру «мудрить»: делать бочки, петли, резкие повороты. Ей казалось, что и берсерк сейчас начнет повторять то же самое, но его гиела летела спокойно и ровно, точно берегущий силы старичок на утренней пробежке.

«Ага! – торжествовала Рина. – Ну что, видел? Вот тебе змейка!.. Вот еще змейка! Ну-ка, Гаврик, а теперь спираль! Покажи ему! Хм… А вообще-то странно, что он до сих пор не отстал!»

После очередного красивого маневра Рина оборачивалась и с удивлением обнаруживала, что берсерк никуда не делся, а упорно висит на хвосте, хотя, быть может, и подарил ей еще два-три метра.

Внезапно седло под Риной «заиграло» и стало сползать набок. Она торопливо выправила его, завалившись в другую сторону. Неужели подпруга ослабла? Вроде хорошо затягивала! Пытаясь сообразить, в чем тут дело, Рина увидела на коже у Гавра желтоватую пену. Вспотел, что ли? Вот седло и скользит! Зубами стянув с руки перчатку, Рина недоверчиво провела по спине гиелы ладонью. У седла шерсть намокла, стала липкой, точно кто-то обрызгал ее жидким мылом. На перепонках крыльев ближе к дальним краям, где кровь циркулировала медленнее, появилась белая изморозь, вроде тонкой ледяной пленки. Это изморозь сказала Рине больше, чем пот и пена. Гавр устал, его сердце уже не вытягивает обогрева крыльев. Молодость и недостаточная тренированность дают о себе знать. Он потел, но и мгновенно охлаждался на ледяном ветру. Скоро Гавр уляжется в снег и уткнет морду в лапы. Отдыхать!

Тут только Рина осознала, насколько мудрее повел себя берсерк. Его гиела осталась свежей. Более того, она отогнала Гавра километров на пятнадцать от ШНыра. Рина запаниковала, опять начала вертеть головой, но уже без прежнего торжества, без выражения «знай наших!». Берсерк висел на хвосте как приклеенный. Топориком не размахивал. Маленький, легкий, он не кичился этим, а припадал к шее гиелы, стараясь не создавать дополнительного сопротивления воздуху. И даже в этом он был мудрее Рины, которая то и дело поворачивалась, тянулась якобы за шнеппером, делала страшное лицо и всячески пыталась внушить берсерку, какие они с Гавром грозные.