Девочки с блестящим будущим - Венди Кацман

достоверны на все сто процентов. Итак, Винни ни разу не общалась со своим отцом?

– Ни разу! – выйдя из себя, рявкнула Марен.

Надо поскорее убраться отсюда, пока она не потеряла всякое терпение. Неужели кто-то и в самом деле отследил отца Винни? Нет, невозможно! Просто какая-то грымза высосала это из пальца, чтобы помешать Винни подать документы. И всё же… Вдруг она ошибается? Марен вскочила. Руки ее тряслись так, что она выронила сумочку. Пока она поднимала сумку, к ней, загородив дорогу к двери, подлетел Тед. Он неуклюже потянулся к ее плечу, но она испуганно отшатнулась и попятилась. Глаза ее дико вращались, тело неистово чесалось. Опять! Спустя столько лет! Впившись ногтями в кожу, она взмолилась:

– Тед, прошу, позволь мне уйти.

– Господи, Марен, что с тобой? Приступ аллергии? Ну-ка, присядь. Я сбегаю за водой. У меня где-то в тумбочке упаковка антигистаминных… Ох, прости, похоже, я задел чувствительную струну в твоем сердце.

– Да уж. Режешь по больному, Тед, – всхлипнула Марен, содрогаясь от предательски напавшего зуда. – Но, скажи мне, прошу, – голос ее зазвенел от волнения, – кто разносит сплетни про Йель?

– Честное слово, Марен, не знаю. Я получил анонимное сообщение. Но не все так плохо – по крайней мере, козырь Винни остается в силе. А теперь – успокойся, хорошо? Так, секундочку…

Приоткрыв дверь, он выглянул в приемную, попросил референта принести воды и, взяв у него стакан, снова закрыл дверь.

– Держи.

Сунув ей стакан, Тед бросился к тумбочке за антигистаминным препаратом.

– Ух ты, – крякнул он, вцепившись в коробку «Бенадрила», – ну и защита – ни детям, ни взрослым не по зубам.

Вдоволь налюбовавшись на безуспешные попытки Теда разорвать многослойную блистерную упаковку, Марен молча протянула руку и забрала лекарство.

– Ого, ничего себе, ну ты даешь! – заискивающе улыбнулся он, глядя, как Марен без малейших усилий выдавила таблетку. – Не по зубам, очевидно, только взрослым мужчинам. Потрясающе. В любом случае я глаз с тебя не спущу, пока ты, хм-м, не оправишься… то есть не оклемаешься… то есть ты никуда отсюда не пойдешь, пока не поправишься… Но не в смысле, что потолстеешь… В общем, ты понимаешь…

По-видимому, она была страшной как смертный грех, если Тед в мгновение ока превратился в городящего чушь лебезящего идиота. Дотронувшись до лица, она почувствовала на щеках сыпь.

– Держу пари, никто еще не страдал крапивницей в твоем кабинете.

– Да чем только в моем кабинете не страдали, – беззаботно отмахнулся Тед, но даже в шутливом тоне его сквозили тревога и жалость.

Марен сердечно улыбнулась и глубоко вздохнула, успокаивая расшалившиеся нервы. На ее руках взбухли первые пузыри.

– Марен, если тебе захочется с кем-нибудь пооткровенничать, только свистни.

– Спасибо.

Она кивнула. Несколько минут они провели в смущенном молчании, ожидая, когда подействует таблетка, затем Марен снова прикоснулась к щекам.

– Как я выгляжу?

– Как всегда – великолепно, – нежно ответил Тед.

Марен заалела. Нечего сказать – красотка: сгорающая от смущения, с усеянным красными волдырями лицом. Кинув на Теда застенчивый взгляд, она улыбнулась, склонила голову и поднялась.

– Ладно, делу время, потехе час. Потащу свое зудящее тело на работу, иначе не видать Винни ни последнего семестра в академии, ни тем более университета. Признательна тебе за помощь, Тед.

Ведя машину к дому Стоунов, Марен прокручивала в голове слова Теда. Йель? Чепуха.

Чарльз Браун окончил Гарвард, а она всегда грешила именно на него. Он вился вокруг нее, словно муха, вот и подложил ей на вечеринке свинью, гад. Умник, каких поискать, в тот год он переходил на второй курс Гарварда, к тому же глаза и подбородок Винни всегда напоминали ей глаза и подбородок матери Чарльза. Чтобы напрочь развеять сомнения, она когда-то проверила всех мальчишек, ошивавшихся в клубе в ту роковую ночь, – благо, социальные сети опутали всех и каждого. Она прекрасно знала, кто где учился. Двое – в Иллинойсском университете, один – в Висконсинском, еще один – в Университете Пердью. Но никто не учился в Йеле.

Явная липа. А если нет? А если молва дойдет до Винни раньше, чем Марен успеет открыть ей правду? Дочь никогда ей этого не простит. Она намеревалась посвятить Винни в тайну, когда той исполнится восемнадцать, то есть через несколько месяцев. Рассудок понукал ее поговорить с дочерью сегодня же вечером, но интуиция советовала повременить. Выпускной осенний семестр слишком важен для Винни, нельзя расстраивать ее прямо сейчас.

И ведь это еще полбеды! Марен никак не могла примириться с мыслью, что Винни врала ей! А тут еще эти Стоуны, вечно опережающие ее на один шаг. Марен покрепче ухватилась за руль, представляя, как озверела Алисия, узнав, что Винни так и не отказалась от Стэнфорда. Кто предупрежден, тот вооружен? Если бы. Но, с другой стороны, Винни – взрослая девочка и в состоянии решать за себя. Какое ей дело до опасений матери? Вероятнее всего, никакого. Она уверена, что неуязвима. Ох уж этот благословенный и проклятый подростковый максимализм! Возможно, лучшее, что она сейчас может сделать, – это прикинуться не ведающей о Стэнфорде дурочкой и играть эту роль перед Винни и родителями других учеников хотя бы до тех пор, пока ее не осенит, как убедить дочь выйти из опасной игры, которую та затеяла.

Приемный покой Мемориальной больницы

СУББОТА, 30 ОКТЯБРЯ, 00:32

– Мэм? – вывел Марен из задумчивости вкрадчивый голос детектива Дэвиса.

Должно быть, у нее помутился рассудок. Надо же такое вообразить, что Винни оказалась в операционной из-за одного оставшегося в университете места! Глупость какая! Она попыталась сосредоточиться на фигуре детектива, но перед глазами у нее все плыло.

– Мне сложно ответить на ваш вопрос, – покачал головой детектив Дэвис. – Пока, к сожалению, мы основываемся на показаниях свидетельницы, что вашу дочь сбили, а водитель скрылся с места аварии. Умышленно ее сбили или случайно, мы не знаем.

– Этого не может быть…

– Миссис Прессли, подумайте, не происходило ли в жизни Винни в последнее время чего-нибудь странного? Самая несущественная, на ваш взгляд, мелочь могла бы помочь нашему расследованию. Отказ романтическому воздыхателю? Ссора с подружками? Интернет-травля? Ничего на мысль не наводит?

Марен судорожно вздохнула. Ей было душно. Теснило в груди.

– Вы правы, в последнее время действительно творилось нечто странное. Винни учится в Академии Эллиот-Бэй, которую посещают в основном дети из очень богатых семей… Не таких, как наша, – быстро добавила она, чтобы не вводить детектива в заблуждение. – И недавно в школе началась жуткая заваруха из-за Стэнфорда. Понимаете, там осталось только одно место, и на него претендуют многие ребята, в том числе и Винни. Вот я и боюсь, что кто-нибудь из родителей или учеников настолько обезумел, что решился на преступление. Страсти так накалены…

Детектив кинул на нее недоверчивый взгляд, яснее ясного говоривший, что единственный, кто, по его мнению, здесь обезумел, так это Марен. Однако та, высказав свои опасения вслух, поняла, что они вовсе не беспочвенны.

– В Стэнфорд метит дочка моей начальницы, и ее супруг на днях намекнул, что меня уволят, если Винни подаст туда документы.

– И кто же ваша начальница? – насмешливо сощурился детектив.

Черт. Обвинить Алисию в преступлении – все равно что вылететь с работы. Но раз уж сказала «А», говори и «Б».

– Я – личная помощница Алисии Стоун.

– Той самой Алисии Стоун?

– О да. Но прошу вас: не выдавайте меня. Признаваясь вам, я тем самым нарушаю трудовой договор.

– Понимаю… – неприязненно покосился на нее детектив. – Миссис Прессли, откровенность за откровенность. Ни один полицейский в этой стране не станет проводить расследование в школе, где учатся отпрыски столь могущественных семей, как Стоуны, из-за столь ничтожных подозрений. То, что вы описали, – конкуренция за место в университете, верно? – больше похоже на безобидную возню в песочнице, чем на мотив преступления. Помните: возможно, это всего-навсего несчастный случай.

– Послушайте, детектив, – взмолилась Марен, – я ведь даже не знаю, поправится ли Винни! Но если она поправится, вероятно, ей и в дальнейшем будет грозить серьезная опасность! Неужели вы не попытаетесь выяснить, кто ее сбил?

– Разумеется, мы сделаем все возможное. Проверим в округе записи с домашних камер видеонаблюдения – вдруг отыщется что-нибудь полезное, – расспросим людей… Однако, скажу вам прямо, вряд ли это поможет. К сожалению, большинство подобных преступлений