Охотницы за привидениями - Татьяна Полякова

К нашему величайшему разочарованию, разгадкой и не пахло.Скорее одной загадкой прибавилось. Газета была санкт-петербургской, трехдневнойдавности, открыта на пятой странице. Само собой, нас прежде всегозаинтересовала криминальная хроника. Убийства, дорожно-транспортныепроисшествия, пожары. Ничего особенного. Внизу статья, посвященная общественнымтуалетам в городе, где ежедневно тьма-тьмущая туристов, проблема вывоза отходови… и больше ничего. Отходы и туалеты мы отмели сразу, как-то не верилось, что онимогли взволновать Мстислава. Значит, криминальная хроника. Промучившись минутдвадцать, мы выделили четыре сообщения: пожар в квартире пенсионера К. врезультате неосторожного обращения с огнем (К. погиб), перестрелка наПочтамтской, три трупа, среди них человек с криминальным прошлым и дваохранника, исчезновение солистки музыкальной комедии (вышла из театра неделюназад, и с тех пор ее никто не видел) и убийство антиквара, совершенное сособой жестокостью (исчезла коллекция монет и ювелирные изделия). Я предложилаоставить только ювелира и расстрелянного типа с криминальным прошлым(по-настоящему меня заинтересовал только тип: это событие как нельзя болееподходило к разговору, происшедшему между Мстиславом и Олегом, но и антиквар,на худой конец, сгодится), но Женька настояла на том, чтобы оставить сгоревшегоК. и исчезнувшую солистку (остальные преступления были раскрыты по свежимследам, так что интереса для нас не представляли).

— У такого типа, как наш Левушка, — сказалаЖенька, — должны быть большие связи среди антикваров, дом буквально набитценностями.

— Оттого он и убил одного из них? — съязвила я.

— Почему бы и нет? Допустим, тот не захотел продать емучто-то.

— Монеты?

— Откуда нам знать, может, Лева просто помешан намонетах? — Тут я вспомнила, что в холле меня ждет Олег, и бросилась кдвери.

— Я с тобой, — заявила Женька. — Лучшедержаться вместе, когда тут творятся такие дела.

— Какие? — пробормотала я, с тоской подумав, чтодурацкая газета никакой пользы в раскрытии местных тайн не принесла. Женькатолько рукой махнула.

Олег действительно ждал в холле.

— Я решила составить вам компанию, — разулыбаласьЖенька. Едва мы покинули дом, как возле моста увидели Руслана в компании Ника.

— Прогулка перед сном? — спросил Руслан, когда мыприблизились.

— Хотите с нами? — предложила Женька. Он кивнул.

Гуляли мы часа полтора, любовались красотами, покаокончательно не стемнело. Прогулка получилась приятной, но для нашего следствиясовершенно бесполезной. Об истории острова спутники знали не больше нашего, привязанностьк нему Льва Николаевича называли блажью, и беседа в основном свелась ккомплиментам в наш с Женькой адрес. Однако, когда мы проходили по тропинке надозером, меня не покидало чувство, что Руслану очень хочется спихнуть меня вниз,и я была счастлива, что мы покинули опасное место.

Мужчины проводили нас до дверей комнат, и Руслан дажепоцеловал мне руку на прощание. Женька перебралась ко мне. Мы выключили свет изатаились. Просидев в темноте и безмолвии часа два и изрядно намучившись, мынаконец рискнули покинуть свое жилище.

В доме царила тишина. Третий этаж тонул в темноте (в этомкрыле жили лишь мы с Женькой), и к лестнице пришлось пробираться буквально наощупь. На втором этаже горел светильник, стилизованный под факел, толку от негобыло немного, но мы смогли благополучно спуститься на первый этаж. Здесьсветильники горели вдоль всего коридора, но и это нам не понравилось, полумракбыл для нас предпочтительнее. Мы заранее условились: если нарвемся на кого-тоиз обитателей, будем нагло врать, что услышали шум и пошли посмотреть, в чемдело, раньше времени не поднимая тревогу. В свете последних событий это вполнемогло сойти за правду.

Первым делом проверили, нет ли в доме Ника. Оказалось, чтонет. В окно я видела, как пес сидит перед дверью в сад и с интересом что-торассматривает на противоположной стене. На всякий случай я тоже уставилась втом направлении — стена как стена, ни на ней, ни возле нее ничегоподозрительного, может, она просто нравилась Нику. В общем, я отлепилась отокна и вернулась к Женьке. К моему величайшему удивлению, я обнаружила в рукахподруги фонарик.

— Откуда он у тебя? — прошептала я с удивлением.

— Сегодня утром заметила его в кухне, в шкафу лежал.

— А зачем нам фонарик? — проявила я интерес.Освещения, с моей точки зрения, было более чем достаточно.

— Как ты собираешься идти в подвал без фонарика?

Я поежилась: если честно, в подвал идти очень не хотелось,но сознаться в своей трусости было неловко, раз Женька ни капельки не боится, ия только вздохнула, но тут в голову мне пришла удачная мысль.

— Что мы хотим найти? — прошептала я.

— Как что? — удивилась Женька. — Типа,которого ты держала за бороду.

— Вот-вот, а если Олимпиада прячет его в своей комнате?

— Не будешь же ты обыскивать комнату, когда там спитхозяйка? — нахмурилась Женька.

— Но мы могли бы послушать. Вдруг они разговаривают?Днем это для них опасно.

— А еще она должна его кормить, — согласиласьподружка, и мы направились в другое крыло дома, где жила Олимпиада. При мысли,что мы можем столкнуться со старой ведьмой, я опять-таки поежилась. Однако вдоме царила такая тишина, что я была уверена: обитатели его крепко спят, несчитая нас с подружкой. Это придало мне бодрости, и я зашагала веселее. К томуже подвал, судя по всему, отменялся, что тоже вселяло оптимизм.

Коридор, куда выходила дверь Олимпиадиной комнаты, тонул вполумраке. Мы осторожно приблизились. Из-за двери не доносилось ни звука.Постояв так минут двадцать, мы переглянулись, я пожала плечами, а Женьканахмурилась. Конечно, возвращаться ни с чем обидно, но лично я не виделаникакого смысла в том, чтобы торчать под дверью всю ночь.

В общем, я начала пятиться от двери, и тут произошло нечтоужасное: Женька оступилась, налетела на меня плечом, а я от неожиданностиуперлась плечом в дверь, а та взяла и открылась.

Первым моим желанием было бежать отсюда сломя голову, и янепременно поддалась бы порыву, не схвати меня Женька за руку. Я зажмурилась,стараясь не дышать, и тут сообразила: в комнате неправдоподобно тихо. Даже есличеловек спит, он все равно издает какие-то звуки, на худой конец, просто дышит.