Пират моей мечты - Шеррилин Кеньон

Серенити провела языком по пересохшим губам.

— Как вы познакомились с капитаном Дрейком? — спросила она, от души надеясь, что старик пустится в долгие объяснения и это хоть немного усыпит ее страх.

— Я Моргана встретил, когда он был еще парнишкой лет тринадцати, не больше. — Он проговорил это с ласковой улыбкой, совсем как нежный родитель, отвечающий на вопросы о любимом сыне. — Ох, до чего ж он был хорош уже тогда. Всем взял: высокий, стройный, башковитый, честный. Одним словом, парень что надо.

— А что заставило его поступить в королевский флот?

— Да никуда он не поступал! — сердито ответил старик. — Его туда, если хотите знать, запродал этот негодяй, Айзея Уинстон. А меня самого загребли за год до того. Но я-то что! Я море люблю, а на каком корабле плавать, под каким флагом — это мне без разницы. Ну а Морган иначе на это глядел.

Серенити глубоко вздохнула. Рассказ ее захватил, и она уже не чувствовала прежнего страха. Да и тошнота отступила.

— Но почему этот человек продал его во флот? Он что же, его отец?

— Нет, барышня. Уинстон никакой ему не отец, просто подлая душа, мерзавец, каких свет не видывал. Он был деловым партнером отца нашего Моргана. И когда парнишка осиротел, Уинстон не пожелал его опекать. Ему только деньги были нужны, доходы, золото. А прочее он пускал побоку.

Серенити хорошо знала этот тип людей. О, как она презирала таких холодных, бездушных дельцов, готовых ради наживы на любое преступление!

— И вы помогли Моргану справиться с тяготами неволи? — спросила она, чтобы Барни, рассвирепевший при воспоминании об Уинстоне, не ушел к себе в каморку. Ей едва не стало дурно при мысли, что она рискует остаться в одиночестве.

— Ну-у, — протянул старик. — По правде сказать, я старался ему подсобить, когда мог. Но капитан уже тогда был самостоятельным малым. Сам все за себя решал.

Слишком уж высоко ставил собственную независимость. Коли почитал себя правым, так ради этой правоты готов был бы, побожусь, влезть в клетку со львами, чтоб их приручить. Или чтоб они его сожрали. Это уж как повези Барни задумчиво покачал головой. — Но вот сестре своей помочь не смог.

— Сестре?

У Моргана есть сестра?

— Ага. Пенелопа. Славная была девчушка. Прямо-таки маленький ангелочек, скажу я вам.

— А где она сейчас?

Морщинистое лицо Барни исказила гримаса страдания.

— Померла. Уж почитай лет пятнадцать тому. — Он шмыгнул носом и нежно погладил птицу по лысой голове. — Когда оставил наш мир их папаша, ей было всего двенадцать. У Моргана голова шла кругом от мысли, что Уинстон с ней дурно обойдется, чего доброго, продаст ее в бордель… — Он смущенно покосился на Серенити и, прочистив горло, постарался исправить оплошность: — В такой дом, где приличной барышне не место.

Серенити нахмурилась и негромко спросила:

— А где была в это время их мать?

— Так ведь она еще прежде отправилась в русалочий рай.

— Русалочий что?

— Ну, померла то есть, мисс, — грустно пояснил Барни. — Сгорела от лихорадки, когда Моргану было восемь.

У Серенити сжалось сердце. Она представила себе, как горько пришлось двум бедным сиротам без родительской ласки, без поддержки и заботы. Сама она до сих пор скорбела о безвременной кончине матери, чья смерть девять лет назад стала величайшей трагедией в ее жизни.

Но как же это должно быть ужасно — потерять и мать, и отца!

— Бедный Морган.

— То-то и оно. — Барни печально кивнул. — Тяжело ему было, капитану, не знать, что сталось с сестрой. И жива ли она.

— Но разве у них не было родственников, которые взяли бы их к себе?

Барни покачал головой:

— Их родитель был английским лордом. Титул свой он потерял и отправился прямиком в Америку, чтобы там встать на ноги. А вся родня осталась в Англии. Подлая душа Уинстон поклялся джентльмену, что, коли с ним приключится неладное, он отправит Моргана и Пенелопу в Англию.

— И не выполнил клятву.

— Верно, барышня. — Взгляд его потемнел. — Я был рядом с Морганом, когда тот дознался, что родитель его не погиб в катастрофе, как врал Уинстон. Старый ублю… — Он снова смущенно прокашлялся. — Уинстон его убил.

У Серенити глаза на лоб полезли. Отец Моргана был убит?

— Но почему он это сделал?

— Жадный был до денег. Хотел заграбастать себе всю судоходную компанию целиком. Ведь папаша Моргана был против работорговли. И когда они в который уж раз заспорили про это, Уинстон его прирезал.

Серенити всплеснула руками:

— Какое чудовище! Но что же сделал Морган, когда узнал об этом?

— Поклялся, что вырвет у него из груди его поганое сердце.

Серенити глубоко вздохнула. Ей были понятны чувства Дрейка. Да если бы кто-то посмел обидеть ее отца, она… Она задушила бы негодяя своими руками!

— И он это сделал?

Барни провел ладонью по голове птицы.

— Ох, барышня, жизнь любит ставить препоны как раз на тех тропках, по которым нам так нужно пройти.

Морган три года тянул лямку на британском флоте, прежде чем исхитрился сбежать. И тогда только взялся за поиски Уинстона и сестры.

Серенити наклонилась ближе к старику. Морган удрал с британского военного корабля? Это роднило его с героем ее рассказа.

— Но как ему это удалось?

Барни опасливо оглянулся на дверь и понизил голос:

— Очень просто. Как-то ночью, когда корабль стоял на якоре у Ямайки, он прыгнул за борт и вплавь добрался до берега.

О-о-о, именно так поступил бы и ее герой! До чего же волнующая история!

— И куда он направился оттуда? Старик пожал плечами:

— Почем я знаю? Он и меня с собой звал, но я струсил. Ведь, если б нас застукали, болтаться бы нам обоим на рее. Так что он один сбежал. И мы не видались с ним после этого шесть… Нет, семь годков. Он успел стать капитаном и разорял и топил корабли Уинстона один за другим. Сказал, мол, бьет мерзавца по самому его больному месту — по карману. — И Барни злорадно усмехнулся. — А коли ни одна из посудин Уинстона ему не попадалась, он гонялся за британцами.

— Но что же насчет Пенелопы? Плечи Барни поникли.

— Много воды утекло, прежде чем он сумел ее сыскать.

Серенити без труда догадалась о дальнейшем.

— Уинстон продал ее в бордель?

Барни выпрямил спину и метнул на нее негодующий взгляд.

— Барышне из приличного дома негоже знать такие слова!

Серенити смущенно потупилась:

— Простите. Так, с языка сорвалось. Сердито покачав головой, старик продолжил: