ПАНК 57 - Пенелопа Дуглас

У меня в руке его письмо, что я получила в феврале. Последнее перед тем, как он перестал мне писать. Я вглядываюсь в почерк, который, наверно, одна я в состоянии прочесть. Грубые линии, резкие палочки над «т», жирные черточки над «й». Он никогда не оставляет между словами достаточно места, поэтому его предложения похожи на огромные, длиннющие хештеги.

По мне бегут мурашки. Хотя мне никогда не было трудно разбирать его почерк. В конце концов, я выросла вместе с ним.

Так много раз я перечитывала это письмо. Искала указания – любые – на то, почему после него он не написал ни строчки. Но в нем нет ни малейшего намека на прощание, никаких предупреждений, что в ближайшее время он будет занят больше, чем обычно, или что он устал от меня, или я ему наскучила.

Дыра в душе становится все шире и глубже. Я сижу на кровати, слушаю на айподе “Happy Song” и разглядываю его слова, которые всегда так хорошо мне все объясняли.

Я не готова встать с постели и начать новый день.

Почему я не хочу подняться или найти в себе силы побеспокоиться о том, что сегодня надеть?

Он – единственное, чего я с нетерпением жду. Единственная причина бежать домой после школы – надежда, что могло прийти письмо.

Я поднимаю глаза и смотрю на слова, которые написала мелом на стене вчера вечером.

Одиночество

Пустота

Притворство

Теперь у меня в голове крутятся слова Мейсена. Не Миши.

– Райен! – зовет меня мама и стучится в дверь спальни. – Ты проснулась?

Я опускаю плечи и заставляю себя ответить.

– Да.

Теоретически я не вру. Я проснулась, сижу на кровати скрестив ноги и читаю.

Но когда ее шаги удаляются по коридору и доносятся уже с лестницы, я бросаю взгляд на часы и вижу, что чересчур долго тяну время. Сложив письмо, убираю его в белый конверт и прячу в ящик прикроватной тумбочки. Все остальные Мишины письма лежат там же, чтобы всегда быть под рукой.

Я встаю, застилаю кровать и собираю школьную сумку. Потом лезу в шкаф за белыми шортами и черной майкой. Может быть, я уже надевала их на этой неделе? Точно не помню. Мне вдруг стало все равно.

Одеваюсь и направляюсь в ванную причесываться и краситься: душ я принимала вчера вечером, после занятия в бассейне.

Поверить не могу, что этот придурок бросил меня в воду. Была моя очередь давать отпор, и у меня прекрасно получалось, но как типичный парень он прибегнул к физической силе, когда не смог победить честно.

Аплодисменты Мейсену.

У него была возможность оставить последнее слово за собой, но для этого надо было включиться в игру. Я горжусь собой и улыбаюсь, заходя в ванную.

Разобравшись с гнездом на голове и выпрямив волосы, начинаю краситься. Приходится замазывать огромные круги под глазами: вчера слишком засиделась за домашней работой. Наношу немного румян, чтобы выглядеть здоровой и счастливой.

Кто-то заходит в ванную комнату и бросает что-то прямо передо мной. Я опускаю глаза, вижу свой черный конверт, адресованный Мише, и поднимаю его.

Письмо, что я написала пару дней назад. Это точно, потому что на нем марки с планетами, которые я купила на почте только на прошлой неделе.

Перевожу глаза на сестру. Ее волосы собраны в небрежный пучок. На ней летнее платье и мои черные балетки, которые она взяла без разрешения.

Я хмурю брови.

– Как мое письмо оказалось у тебя?

– Я на днях достала его из почтового ящика по пути в колледж.

– Зачем?

– Потому что он тебе уже несколько месяцев не отвечает, – отрезает она. – Успокойся и отпусти его.

Я наблюдаю, как она крутится перед зеркалом и возится с прической, и во мне закипает гнев.

– Расскажи-ка мне, какое тебе до этого дело, – резко говорю я, не беспокоясь о том, что нас может услышать мама.

– Райен, ты ведешь себя жалко, – говорит она, глядя на меня как на ребенка. – Ты как будто его преследуешь. Когда он придет в себя, сам тебя найдет.

Я бросаю письмо и хватаю помаду, снова наклоняясь к зеркалу.

– Он не мой парень и не должен передо мной отчитываться, а я не обязана объяснять все это тебе. Больше не трогай мою почту.

– Ладно. – Она разворачивается и идет к двери, но останавливается на пороге и оглядывается. – Мама ждет тебя на кухне. Она увидела в электронном журнале твою оценку за эссе.

Она уходит, а я закрываю глаза, на секунду всерьез задумываясь о том, чтобы взять пример с Мейсена.

Бомбочка или центрифуга, Карсон? А может, отрезать тебе волосы?

Я выхожу из дома, обхожу свой джип и возвращаю в почтовый ящик письмо для Миши, придерживая за ремень школьную сумку, которая болтается на плече. Оставив конверт внутри, поднимаю флажок, означающий, что почтальону нужно забрать его содержимое.