В незнакомой комнате - Дэймон Гэлгут

Ему нужно пересесть на местную ветку, которая бежит вдоль озера. Он выходит на пятой или шестой остановке и по лестнице спускается на мощеную площадь, от которой расходятся узкие улицы, круто спускающиеся к воде. Озеро серебристо-серое, на поверхности ни морщинки, и на противоположном берегу, вдали, острыми рваными хребтами возвышаются горы.

Теперь, после столь долгого ожидания и такого длинного пути, он не торопится. Долго сидит на берегу, размышляя. Ему бы хотелось задержать этот момент на неопределенное время, чтобы никогда больше не волноваться.

Но время идет, и он, подняв свою поклажу, возвращается назад вдоль озера, в том направлении, откуда пришел его поезд. Дорога сужается и уходит под сень деревьев, тянется мимо пирсов. Лебеди скользят по водной глади, словно на подставках собственных отражений. Полчаса спустя он входит в маленькую улицу, отклоняющуюся от озера, ее название написано у него на клочке бумаги из Малави.

Их дом самый большой, стоит в глубине от угла, за домом сад. Он стучит, через некоторое время слышатся шаги, и дверь открывается. Привет, а мы вас давно ждем. У матери Жерома короткие волосы и широкая приветливая улыбка.

— Входите, входите. — Кажется, она искренне рада его видеть, протягивает руку: — Меня зовут Катрин.

Пожимая руки, они оценивающе оглядывают друг друга. Он понятия не имеет, что ей о нем рассказали и чего она от него ждет.

— Жером только что вернулся домой, — говорит она. — Это сюрприз, мы ждали его только завтра. Он будет рад увидеться с вами. — Повернувшись к молоденькой девушке, топчущейся поблизости, она говорит: — Иди найди Жерома.

В ожидании они выходят на каменную веранду в задней части дома. В саду стоит дерево с подвешенными к нему качелями, сквозь его листву просвечивает вода. Улыбаясь, входит Алис. Они неловко, хотя и радостно здороваются, однако смотрят при этом вроде бы друг на друга и в то же время в сторону.

Появляется Жером, на нем синий военный мундир, волосы безжалостно коротко острижены. Они обмениваются словами и рукопожатиями, смущенно улыбаясь под взглядами его матери и Алис. И диалог, и жестикуляция фальшивы и скованны, словно смысл этого момента завернут в яркую бумагу.

Все неловко рассаживаются за садовым столом. Девушка, которую посылали за Жеромом, его младшая сестра. Ей лет четырнадцать-пятнадцать, у нее круглое веселое лицо. Старшая сестра приходит позже. Разговор то вспыхивает, то угасает, постоянно возвращаясь к нему, он чувствует, что их разбирает любопытство. Но в то же время он является и наблюдателем, в опускающихся сумерках он наблюдает за Жеромом в кругу женщин.

— Почему бы вам не прогуляться, — говорит Катрин. — Перед ужином.

Пересекая лужайку, они с Жеромом идут к воротам в конце сада. Потом гуляют по аллее вдоль озера. Они снова наедине, впервые после тех двух минут, что провели перед деревянной банковской дверью. Но теперь все по-другому. Искусственность и неловкость первого момента встречи в доме не исчезают, они не знают, что сказать друг другу.

— Так вот, значит, где вы живете.

— Да.

— Здесь красиво.

— Да. Мне нравится.

Лишь однажды маска натянутости на миг дает трещину, когда я спрашиваю его, трудно ли было возвращаться.

— Да. — Его губы шевелятся в поисках слов. — Мысленно я продолжаю путешествовать…

— Я знаю, что вы имеете в виду.

Жером проходит военную службу, домой приезжает только на выходные. Пока он здесь, они делят его комнату, гость спит на полу, на матрасе. Хоть эта часть дома и обособлена, как отдельная маленькая квартирка, они никогда не отделяются от остальных членов семьи. Приятно сидеть на солнце за домом, болтая с Катрин, или бродить по магазинам с Алис или с кем-нибудь из других сестер. Жером неизменно любезен и внимателен, знакомит его с друзьями, приглашает с собой, куда бы ни шел, а он позволяет водить себя повсюду и изображает довольного гостя.

В воскресенье приезжает отец Жерома. Он уже несколько лет живет отдельно от них, на другом конце озера. В семье его уход оставил затяжной привкус утраты. Так что в этот день, когда они разводят костер, чтобы устроить пикник во дворе, и перебрасываются мячом через сетку, между ними царит ощущение полноты и единства, которому я могу быть лишь свидетелем. Раскачиваясь на качелях, он словно с дальнего расстояния наблюдает за этой сценой, которую там, в Африке, не мог бы себе даже представить.

Все они начинают ему нравиться, поэтому, когда Жером вечером снова отбывает на поезде к месту службы, на какую-то военную базу, расположенную на другом конце страны, он не боится остаться с его семьей. Много времени он проводит в прогулках вдоль озера, ездит на поезде в город и там тоже гуляет. Посвящает целый день галерее аутсайдерского искусства, разглядывая картины и скульптуры, как бы созданные воображением душевно больных или «потерянных» людей, в памяти из всей этой коллекции фантастических и лихорадочных образов остается единственная картина сербского художника, фамилии которого он не запомнил. На ней изображена одна строка — название книги «Тот, у Кого Нет Дома».

На следующие выходные Жером приезжает снова, но если он надеялся, что перерыв в пять дней что-то изменит между ними, то этого не происходит. Они любезны и вежливы друг с другом, но в их отношениях есть что-то от письма, которое Жером прислал ему, продуманный и осторожный подбор слов, найденных и скопированных со словаря. Дело тут не только в Жероме, он сам тоже способствует этой болезненной неловкости. Он сейчас не он, а осмотрительная версия собственного характера, точно так же он не узнает в стриженых волосах и военной сдержанности человека, с которым делит комнату, мягкого и нежного юношу, с которым путешествовал четыре месяца тому назад.

Есть намеки на то, что такое состояние можно преодолеть. Жером затевает робкий разговор о своих планах на будущее, о том, как ему хотелось бы по окончании срока военной службы совершить сухопутную поездку в Грецию. Но это может случиться лишь месяца через два. Вероятность еще одной совместной поездки витает в воздухе, они оба думают о ней, но ни одному не хватает смелости сказать больше.

Он уже знает, что должен двигаться дальше. Вечером накануне следующего приезда Жерома он идет на прогулку вдоль озера. С противоположного берега накатывает туман, окутывая контуры маленьких судов, стоящих вдоль причала. Подойдя к пирсу, далеко выдающемуся в воду, он проходит по его деревянному настилу до самого конца. Отсюда берег не виден, вообще ничему не видно края. Он и сам плывет в белом тумане, вода мягко плещется внизу, холодный воздух обвевает лицо. Перегнувшись через перила, он вглядывается в белизну и думает обо всем, что случилось.

Когда Жером возвращается на этот раз, он находит удобный момент, чтобы сообщить:

— В понедельник я уезжаю. В Лондон. Не могу же я оставаться здесь вечно. Уверен, что ваша семья начинает уставать от меня.

— Нет-нет, — бурно протестует Жером. — Останьтесь.