Томек среди охотников за человеческими головами - Альфред Шклярский

– Вы правы. По сути дела это ни что иное, как большой плот, – сказал Бентли. – Судно сделано чрезвычайно просто. Несколько выдолбленных из древесных стволов челнов связывают по шесть или десять в ряду. После этого загруженные горшками плоты располагают в длинный ряд. На этом плоту кладут пол из бамбукового тростника, на котором устанавливают бамбуковые домики, покрытые сверху циновками. На палубе ставят мачты, на них вешают два огромных паруса, прикрепленные к рамам, что делает судно похожим на допотопную птицу с крыльями диковинной формы.

– Разве в Хануабада только женщины занимаются гончарным мастерством? – спросил Вильмовский.

– Да, это их наследственная профессия, – ответил Бентли. – У них есть соответствующая организация и разделение труда. Одни из них разрабатывают модели, другие занимаются обжигом. Модельщицы голыми руками искусно придают глине нужную форму. Другие женщины в течение нескольких дней сушат изделия на солнце, а потом обжигают их на раскаленных угольях или на костре.

Вскоре «Сита» подошла к берегу ближе. Несколько папуасов из числа освобожденных из рук работорговцев были, видимо, жителями этих мест, потому что на яхте послышались гортанные крики радости. На катамаране и на берегу началась суматоха. Многие туземцы стали сталкивать на воду длинные лодки с поплавками по бокам. Некоторые из них бросились к «Сите» вплавь.

Волей-неволей капитану Новицкому пришлось дать команду свернуть паруса и бросить якорь. Пловцы и целая стая лодок окружили «Ситу». Теперь уже не было такой силы, которая могла бы удержать папуасов, собравшихся на носу корабля. Все они один за другим стали прыгать за борт, прямо в воду. Один только мафулу остался на яхте, хотя и он тоскливо посматривал на близкий берег. Тронутый верностью молодого папуаса, Томек подошел к нему и спросил:

– Почему ты не приветствуешь своих соплеменников? Не бойся, мы обязательно возьмем тебя в экспедицию.

– Моя не умеет плавать, – с искренним сожалением ответил мафулу. Томек расхохотался и присоединился к остальным членам экипажа, собравшимся у левого борта яхты, с которого был спущен веревочный трап. Несколько туземцев уже взбирались по трапу на палубу судна. Они торжественно приветствовали капитана Новицкого и благодарили его за освобождение земляков из рук работорговцев. Стали приглашать членов экипажа принять участие в танцах, но Новицкий отказался, так как еще сегодня хотел войти в бухту Порт-Морсби.

Танцы на катамаране, прерванные было неожиданным возвращением похищенных рабов, возобновились. Снова оттуда послышалась музыка. Улыбающиеся молодые женщины, одетые только в шелестящие, короткие, до колен юбочки из стеблей травы, пели и танцевали вокруг музыкантов. Их коричневые тела были покрыты оригинальной татуировкой, головы с короткими, пушистыми черными волосами украшали венки из цветов и ракушек. Мужчины, одетые в короткие набедренные повязки из цветных материалов и с цветами кетмии[72]в кудрявых волосах, бойко отбивали такт ладонями и сами охотно начинали танцевать.

Экипаж и пассажиры «Ситы» с интересом наблюдали за танцами, любуясь живописной их картиной. Невдалеке находилась деревушка из домов на сваях, возвышавшихся над водами залива. У каждого деревянного дома виднелись платформы, или веранды, пристроенные к торцевой стене, сверху частично прикрытые свисающими концами крыш, покрытых травой. Подступ к домам был возможен только на лодке или вплавь, что защищало жителей деревушки от нападения воинственных горных племен, обитавших в глубине острова. Их воины, живя вдалеке от моря не умели плавать и не могли брать с собой в далекий поход тяжелые лодки. Впрочем, на узкой полосе песчаного берега тоже стояло несколько домов на сваях. Близ них играли толпы детей. Подражая старшим, они пускали на воду игрушечные бамбуковые катамараны, пели и танцевали.

Збышек и Наташа печально смотрели на веселье счастливых туземцев. Их охватила тоска по родине, по оставленным там близким. Стихийное веселье папуасов с особой силой подчеркивало горькую долю изгнанников из родного края. Занятые своими делами, Томек и Салли не обращали внимания на них, но Вильмовский вскоре заметил их подавленный вид. Он подошел к молодым людям и спросил:

– В чем дело, мои дорогие? Почему у вас вдруг испортилось настроение?

Збышек вздрогнул, словно его внезапно разбудили.

– Я как раз думаю, почему все люди не могут жить так беззаботно и весело, как обитатели этого острова... – ответил он, тяжело вздыхая.

– Столько здесь счастья и радости! Я бы охотно поселилась на каком-нибудь из островов Тихого океана, – добавила Наташа.

– Я вас прекрасно понимаю, раньше и я мучился подобными мыслями и искушениями, – печально ответил Вильмовский. – На первый взгляд экзотические островки Тихого океана кажутся легендарным раем, обитатели которого ведут идиллическую жизнь. Тихие лагуны, залитые солнцем пляжи поросшие стройными пальмами, танцующие и поющие жители с разукрашенными цветами головами... Картина влекущая, но куда как обманчивая!

– Дядя, но ведь все веселятся, по-настоящему! – возразил Збышек.

– Минуту назад мы беседовали на эту тему с Бентли, мой друг, – ответил Вильмовский. – Долгие месяцы женщины деревушки работали, не, покладая рук, над своими изделиями. В это время мужчины оберегали их спокойствие от нападений со стороны грабительских горных племен, добывали пищу. Сегодня женщины прощаются с отцами, мужьями и братьями, которые повезут изделия их рук в дальние страны на продажу. Это опасная дорога... Не все вернутся домой. Во время бури, бушующие волны океана могут поглотить не одного из них. Другие, прельщенные легким заработком, пристанут к ловцам жемчуга... Поэтому в проводах принимают участие все жители деревушки. Они хотят напоследок провести время вместе. Но как только паруса катамарана растают на горизонте, в деревушке воцарится печаль. Женщины по вечерам будут плотно закрывать двери своих изб.

– Возможно, в горной, малодоступной Новой Гвинее и правда жизнь нелегка, – заметила Наташа. – Но я охотно поселилась бы на каком-нибудь небольшом, одиноком коралловом островке... Я так жажду спокойной жизни!

– Слой плодородной почвы на коралловых островах, как правило, очень мал, да и плодородие ее весьма относительно. Там растут только кокосовые пальмы и некоторые виды неприхотливого кустарника. Я бы советовал избрать для поселения островок континентального или вулканического происхождения. Благодаря влажному морскому и тропическому климату, такие островки отличаются плодородием и обильной растительностью[73], – сказал Вильмовский, задорно улыбаясь бойкой Наташе. – Но я все равно уверен, что и там вы не нашли бы покоя, которого жаждете.