Чернильная мышь - Дана Арнаутова

– Я не знаю, откуда вы все знаете и на кого работаете, – продолжила Маред, стараясь говорить уверенно, – но ваша вражда с лэрдом Монтрозом – ваше дело. Я не пойду в полицию.

– Просто спустите ему это с рук? – совершенно иным, деловым тоном поинтересовался Чисхолм, откидываясь на спинку стула.

– А это – мое дело.

Маред все-таки не удержалась от глотка кофе – промочить пересохшее горло.

– Наше, – вкрадчиво поправил ее Чисхолм. – И я далек от мысли советовать вам идти в полицию. В данных условиях это неразумно. Вы и вами это понимаете, верно? Такой опытный юрист, как Монтроз, от ваших обвинений камня на камне не оставит, а вас выставит в таком свете, что… Нет, полиция – это не выход. Но мы… мы можем вам помочь.

– Кто – вы?

– А вот это совершенно неважно, – улыбнулся Чисхолм и допил оставшийся сидр. – Важно лишь то, что мы не намерены портить вашему мучителю репутацию по мелочам. Мы собираемся ее уничтожить. И вы, дорогая тье, в силах этому посодействовать.

– Без полиции?

– Без полиции, ручаюсь!

Он сидел на стуле, обмякнув и даже расплывшись, от подмышек по светлому тонкому летнему камзолу расползались пятна пота, а Маред почему-то стало холодно – она даже передернулась.

– Боюсь, я не могу себе позволить вмешиваться… в такое.

– О, без полиции – еще не означает, что преступным путем, – понимающе откликнулся Чисхолм. – Не беспокойтесь, тье, никто не собирается скомпрометировать вас еще сильнее. Ваша помощь будет бесценна, а своих сотрудников мы бережем и вознаграждаем.

– Уже сотрудников? Разве я давала вам повод думать, что согласна?

Маред поднялась, вытащила из сумочки кошелек, поискав взглядом официанта.

– Уже уходите? Советую задержаться.

А вот это было сказано так, что Маред изумленно взглянула на сидящего. Чисхолм ответил ей холодным жестким взглядом, окончательно сбросив маску то ли доброго дядюшки, то ли старшего коллеги. Затем вытащил из-под стола руку с пачкой бумаг, нет – камерографий!

Новенькие снимки, напечатанные на лучшей глянцевой бумаге, веером разлетелись по столу. Маред взглянула. В висках заныло пронзительно и мерзко, как тысяча комаров, дыхание на миг перехватило… На верхней камерографии она стояла в одной рубашке и панталонах в спальне Монтроза. На второй – уже на коленях рядом с его кроватью. Рубашка бесстыдно задрана, ноги и зад вызывающе белеют на темной ткани покрывала. Алые рубцы на снимке кажутся черно-вишневыми…

Выглядело это… Но не хуже, чем на других снимках, где Корсар уже приковал ее к изголовью постели. Сам он, кстати, на камерографиях тоже присутствовал, но как-то так, что лица не было видно или оно оказывалось в тени. Зато Маред была снята с совершенной тщательностью. На коленях с руками, заложенными за голову. Распятая на кровати. Укутанная в одеяло, но с голыми лодыжками и таким лицом, что без пояснений все понятно.

– Никаких подделок, сами видите, – любезно пояснил Чисхолм. – Даже экспертиза Паучьей службы признает подлинник, не говоря уж о полиции.

Маред резко выдохнула, поняв, что все это время не могла перевести дыхание. Вдохнула снова странно тяжелый густой воздух.

– Вы же знаете, что ничего не было… – собственный голос опять был жалким и чужим.

– Конечно, знаем, – согласился Чисхолм, подливая в стакан сидр из оставленного кувшина. – Но какое это имеет значение? Хотите уйти, дорогая тье Маред? Вы совершенно свободны, идите. Через пару часов эти камерографии лягут на стол вашему декану. И сами понимаете…

– Хватит, – все теми же чужими губами проговорила Маред, стараясь не смотреть на глянцевый веер снимков. – Чего вы хотите?

– Для начала успокойтесь. Вы попали в отвратительную историю, что правда, то правда. Но начали ее сами, так что строить оскорбленную невинность смысла не имеет. Вы же умная женщина, тье Уинни. Помогите нам – и все обойдется. Или вам есть за что любить Монтроза? Он лишь по чистой случайности не надругался над вами, и то как посмотреть…

– Что. Вы. Хотите? – повторила Маред.

– Без околичностей? – усмехнулся Чисхолм. – Примите его предложение.

– Что?!

От неожиданности Маред едва не свалила рукавом кофе.

– Именно так, – размеренно подтвердил Чисхолм. – Вы должны принять его предложение, устроиться в «Корсар», стать своей в его доме. Своей во всех смыслах, к сожалению. Монтроз будет считать вас собственностью – пусть. Это ненадолго. Когда придет время, вы получите инструкции. Ничего особенно сложного. Вы их выполните и освободитесь от Корсара. Ему станет не до вас, уж поверьте.

– А вы не боитесь, что я все расскажу? – тускло поинтересовалась Маред, всерьез рассматривая такой вариант.

– Кому? Монтрозу?

Тьен Чисхолм рассмеялся густым звучным смехом, на диво искренним.

– Моя дорогая Маред… Если бы я считал вас дурой, то не пришел бы к вам с таким предложением. Допустим, расскажете. И что? Кроме декана эти снимки могут оказаться в почтовых ящиках ваших соучеников и соучениц. Или уж прямо в редакциях газет, из тех немногих, что могут напечатать подобную непристойность. Ваше прелестное тело они в нужных местах прикроют, а вот лицо – точно нет. И как лэрд Монтроз вас от этого защитит? Если предположить, конечно, что он захочет… Думаю, в таком деле его будет волновать собственная репутация, а не ваша.

– Вы…

Маред запнулась, уронив руки на стол, почти касаясь пальцами ярких блестящих прямоугольников. Чисхолм, хмыкнув, сгреб их, перевернул, оставив на столе, но лицом вниз.

– Не стесняйтесь, дорогая тье, договаривайте. Обругайте меня, что ли. Я не обижусь. Мне вас действительно жаль, поверьте…

Голос у него был обволакивающий, мягкий, исполненный сочувствия. Теперь, пожалуй, искреннего, а не напускного, как в начале разговора. Или нет? Словно обертки с йольского подарка с тьена Чисхолма слетали маски – одна за другой. Оставляя – что? Думать еще и об этом Маред было невмоготу, так что она просто подняла взгляд и посмотрела в непроницаемое лицо, исчерченное веселыми цветными отблесками.

– Почему… я?

– Вас он выбрал сам, – просто объяснил Чисхолм. – Лишнего не доверит, но и подозревать будет меньше, чем кого-то другого. Подобраться к Монтрозу на службе не так уж сложно, а вот дома… Домой он очень редко кого-то приводит. А чтобы пригласить жить… Вы видели его фаворитку? Нет? Ну, неважно… Эта девушка с ним уже несколько лет, но до сих пор на положении служанки, прибегающей по вызову. Или дрессированной собачки. Да вы и сами видели, как легко Монтроз унижает и использует людей. Вам ли его жалеть, Маред?

– Я не жалею… Просто…

– Вам нелегко, знаю. Смиритесь с тем, что выбора у вас нет. Мир власти и денег – жестокий мир, милая Маред. И вы, и я не более чем пешки в его играх.