Любовь всегда права - Эмма Ричмонд

Держась за стенку, подошла к стулу, где лежал халат, кое-как надела его и спустилась вниз. Слабость еще оставалась, но чувствовалось, что грипп прошел. Открыв дверь на кухню, она терпеливо ждала, когда Мистер Джонс выразит свой неописуемый восторг при виде хозяйки, потом прошла в гостиную и легла на софу. Мистер Джонс улегся рядом.

Она не стала его прогонять и включила телевизор. Когда Стефан вернулся, Алекса с увлечением смотрела передачу по кулинарии для детей. Или только делала вид? Несмотря на уговоры Стефана, она отказалась что-нибудь съесть и попросила принести ей чаю. Он принес и тут же вышел. Она снова осталась одна – Стефан поехал за Джессикой.

Девочка пришла в восторг, увидев Алексу. Как приятно, когда тете кто-то рад!

На следующее утро Алекса чувствовала себя вполне здоровой. Приняла душ, оделась и пришла на кухню, где уже завтракали Джессика и Стефан.

Они очень удивились, Стефан спросил, стало ли ей лучше.

– Спасибо. Я чувствую себя прекрасно! – Улыбнувшись Джессике, Алекса приласкала мистера Джонса и неожиданно для себя воскликнула: – Как вкусно пахнет!

– Это мой завтрак так пахнет, – сказала девочка. – Там шоколад!

– Тебе повезло! – Алекса пошла выключать чайник, и только тут до нее дошел смысл того, что она только что сказала.

Она бросилась к столу, наклонилась над тарелкой Джессики и втянула носом воздух. Пахло шоколадом! Она снова чувствует запахи! Не обращая внимания на удивленные взгляды Стефана и Джессики, Алекса подбежала к холодильнику, рывком распахнула тяжелую дверь и вытянула пакет с молотым кофе. Быстро открыв его, она склонилась к нему и… почувствовала запах кофе!

– Да! – прошептала она. – Да, да, да! – Обернувшись к Стефану, Алекса радостно закричала: – Я чувствую аромат!

– Ну и что? – равнодушно спросил тот.

– Нет, ты не понял! Ко мне вернулось обоняние! – Волнуясь, она спросила, ни к кому не обращаясь: – А вкус? Вкус ко мне вернулся? – Распахнув дверцы буфета, она схватила первое, что попалось под руку. Клубничное варенье! Открыв крышку, взяла ложку и попробовала… Никакого ощущения. Расстроенная, она закрыла банку и поставила ее на место. – Вкуса я по-прежнему не чувствую…

– Все восстановится, – пробормотал Стефан. – При гриппе так часто бывает. Напрасно ты переживаешь.

– Нет, – возразила Алекса. – Нет. – Подойдя к столу, она с лукавой улыбкой на губах сказала, таинственно понизив голос: – Грипп тут ни при чем. Я перестала различать запах и вкус сразу после аварии. Но раз обоняние восстановилось, значит, и…

– После аварии? С тех пор? – перебил ее Стефан.

– Да.

– Что еще ты скрыла от меня? Выкладывай!

Тон его голоса показался ей странным, и она виновато улыбнулась:

– Извини, но я решила никому не говорить о случившемся.

– Даже Дэвиду? – тихо спросил Стефан.

– И ему тоже.

Она видела, что он над чем-то сосредоточенно думает.

– Суп! – воскликнул он. – Пересоленный суп!

– Что? Ах да, суп! – засмеялась она. – Наверное, я посолила его дважды.

– Попробовала – и ничего не почувствовала, – проговорил он задумчиво.

– Знаешь, я придумала целую систему: те приправы, которые уже использовала, откладывала вправо, а те, которые ждали своей очереди, стояли слева. Но в тот день у меня начинался грипп, и я, возможно, была не очень внимательна… – Она улыбнулась – на душе было так хорошо! – и у нее вырвался вздох облегчения: – Я снова смогу наслаждаться запахом роз!

– Разумеется, произнес Стефан. Торопливо взглянув на часы, он улыбнулся племяннице: – Джессика, нам пора!

Девочка допила молоко и пошла одеваться.

– Я рад, что к тебе вернулось обоняние, Алекса, – сказал он сухо, вставая из-за стола.

Улыбка угасла на ее лице, и она едва слышно спросила:

– Что я такого сделала, Стефан?

– Ничего, – быстро проговорил он, уклоняясь от ответа. – Я должен идти, а то Джессика опоздает в школу.

– Нет, определенно, я что-то сделала не так, – уверенно проговорила она, когда он был уже у двери. – Потому что ты во мне разочаровался. Разве я не права?

– Нет, Алекса. Разочаровался я в самом себе, – не оборачиваясь, поправил он ее – Напрасно я уговорил тебя выйти за меня замуж. Я же видел, что ты не совсем окрепла после перенесенной операции, была подавлена, растеряна…

– Но совсем не поэтому… – Она осеклась на полуслове, чуть не выпалив «…нам брак трещит по швам». – Вовремя спохватилась, поняв, что это прозвучит неуместно. Подумав, она задала вопрос дипломатично: – Ты предвидел, что будет именно так? Я имею в виду наш брак.

– Не знаю.

– Но были же у тебя какие-то предположения на этот счет? – допытывалась Алекса.

– Я думал только о Джессике, – сказал он, не оборачиваясь.

– Хорошо. Тогда скажи, как ты представлял себе нашу совместную жизнь, когда вернулся из Америки? Что мы будем друзьями? Что я буду в твоем доме экономкой, и только?

– Не знаю.

Стефан явно уходил от ответа.

Алекса пристально посмотрела на него, стараясь понять, что он думает, что чувствует на самом деле.

– Однако дело не только во мне, правда? Ты… – Но тут они услышали, как Джессика сбегает вниз по лестнице, и Алекса замолчала.

– Потом поговорим. Джессику из школы подвезет сегодня мама Эллины.

– Кто это – Эллина? – удивленно спросила Алекса.

– Школьная подружка Джессики. Ее мама очень выручила нас, когда ты болела.

«А в чем еще она станет палочкой-выручалочкой?» – грустно подумала Алекса. Вслух она спросила:

– Она вдова?

– Алекса, не смеши людей! Ну, нам пора. – Его пальто лежало на перилах, он быстро оделся, взял Джессику за руку, и они ушли.

Джессика вернулась домой раньше дяди. «Стефан нарочно задерживается, – подумала Алекса. – Он явно избегает меняю Захочет ли он продолжить утренний разговор?» Она вспомнила маму Эллины, которая оказалась приветливой молодой женщиной. Помогая Джессике раздеться, Алекса заметила, что девочка чем-то очень расстроена.

– Джессика, что случилось?

– Учительница прислала записку.

– Записку?

– Да, – сказала девочка и заплакала навзрыд. – Мисс Ланг сказала, что вас приходить нельзя!

Алекса бросилась ее успокаивать.

– Не плачь, расскажи все по порядку. Куда нам нельзя приходить?

– На открытое собрание! Учительница сказала, что на собрание приглашаются только мамы и папы, а тети, дяди, сестры и братья приходить не должны, так как всем не хватит места в зале.