The Beatles. Единственная на свете авторизованная биография - Хантер Дэвис

Пьянчугой оказался Джон. Он пропустил пару кружек пива. Ему тогда было шестнадцать, а мне только четырнадцать, так что мне он казался уже взрослым. Я показал ему пару новых аккордов. Вообще-то, меня им Иэн Джеймс научил. А потом я ушел. Решил, что произвел впечатление — сумел показать, чего стою».

Пит Шоттон, однако, не припоминает, чтобы Пол так уж их поразил. Пит начисто лишен музыкального слуха, и его трудно восхитить исполнением «Twenty Flight Rock», даже самым блестящим.

«Я тогда не обратил на Пола особого внимания, — говорит Пит. — Вроде тихоня, но так всегда бывает, если человек впервые попадает в незнакомую компанию. Я к нему не ревновал — тогда еще нет. Он был гораздо младше нас. Я не предполагал, что он станет мне соперником. Мы с Джоном были самыми близкими друзьями. Я с ним дружил, сколько себя помню. Очень его любил, вот почему».

Джон вспоминает, что после встречи с Полом некоторое время размышлял, прежде чем принять решение. Для него это было необычно — раздумывать, а не мчаться сломя голову к тому, чего захотелось.

«Я же в тот день напился, — рассказывает Джон. — Видимо, поэтому соображал туго… Меня поразило, как Пол сыграл „Twenty Flight Rock“. Ясно было, что играть на гитаре он умеет. И я как бы подумал: этот парень не уступает мне. До сих пор главным был я. А если я возьму его, что будет? В голове промелькнуло: если надумаю взять Пола в группу, придется держать его в узде. Но он был хорош, так что взять стоило. К тому же он внешне напоминал Элвиса. Он был клевый».

Где-то неделей позже Пол на велосипеде поехал на Менлав-авеню к Айвену. Из Аллертона он покатил через поле для гольфа. А на обратном пути встретил Пита Шоттона. «Пит сказал, они про меня говорили. Может, я пойду к ним в группу? Я сказал, что ладно».

Впервые Пол сыграл в составе The Quarrymen на танцах в Клубе консерваторов на Бродвее. Хотел исполнить номер соло, наверное «Twenty Flight Rock», но что-то не сложилось.

А после танцев Пол наиграл Джону парочку песен собственного сочинения. Он пытался их сочинять с тех пор, как взял в руки гитару. Первая называлась «I Lost My Little Girl». Не желая ни в чем уступать, Джон тут же принялся за сочинение музыки. Прежде он переделывал известные песни, менял слова и музыку, но до появления Пола с его песнями сам сочинять с нуля не пробовал. Песни эти — как Пола, так и Джона — были так себе. Очень простые, вторичные. Только вместе, подталкивая друг друга, Пол и Джон открыли в себе талант создавать песни для совместного исполнения. И с того дня их уже было не остановить.

«С тех пор я шел в совсем другом направлении, — говорит Пол. — После знакомства с Джоном все изменилось. Хорошо, что я его встретил. Он был на два года старше, я — совсем младенец, но думали мы одинаково».

В последующие месяцы Пол и Джон познакомились ближе. Все время проводили вместе. Прогуливали школу, шли к Полу — чей отец был на работе, — жарили яичницу и разучивали гитарные аккорды. Пол поделился с Джоном всем, что знал. Естественно, приемы игры на банджо, которые в свое время показала Джулия, оказались бесполезны. Поскольку Пол был левшой, он показывал Джону аккорды, а тот потом возвращался домой и упражнялся перед зеркалом.

Пит Шоттон чувствовал, что отходит на задний план. «Вскоре я вылетел из группы, — рассказывает Пит. — Мы играли на вечеринке на Смитдаун-лейн. Какая-то попойка там была. Мы с Джоном здорово веселились, ржали как ненормальные, рассказывали анекдоты. А потом он взял мою стиральную доску, да и треснул мне по голове. Я лежал на полу в слезах, на шее рама от доски. Эта группа меня уже достала. Мало того, что я фигово играл, — я и на сцену выходить не любил. Стеснялся».

Айвен Вон из группы давно ушел, хотя продолжал дружить с Джоном дома, а с Полом в школе.

Пол между тем подумывал пригласить в группу еще одного своего школьного друга. Тот тоже увлекался скиффлом, роком и Элвисом, только у него получалось играть лучше, чем у многих. Пол решил познакомить его с Джоном. Парень был моложе Пола, но тот решил, что это не важно, — уж очень этот друг был хорош.

Айвена такой поворот раздосадовал. Лена Гарри, а затем и Пола Маккартни из института привел он. Айвен считал, поиск новых людей для группы — его прерогатива. Ему не понравилось, что кого-то приводит Пол.

Этот новый друг не только был совершеннейшим юнцом — он даже не пытался косить под интеллектуала, как Пол. Джордж Харрисон — так звали друга Пола — был самым настоящим, до мозга костей «тедди-боем». Айвен никак не мог понять, на черта он сдался The Quarrymen.

Джордж Харрисон — единственный из «Битлз», кто вырос в большой семье, где жизнь текла спокойно и безоблачно. Самый младший из «Битлз», он был и младшим из четырех детей Гарольда и Луизы Харрисон. Родился он 25 февраля 1943 года в доме номер 12 по Арнольд-Гроув, Уэйвертри, Ливерпуль.

Миссис Харрисон — женщина коренастая, веселая, добродушная и общительная. Мистер Харрисон — худощавый, задумчивый, педантичный и осмотрительный. Оставив школу в четырнадцать лет, он устроился на работу в фирму, выпускавшую катки для белья. На ручной тележке развозил эти катки и заволакивал в дома, получая за это семь шиллингов шесть пенсов в неделю.

Он хотел поступить в военно-морской флот, но мать воспротивилась. Его отец погиб при Монсе в Первую мировую, и у матери, считает мистер Харрисон, завелось стойкое предубеждение против любой военной службы. Однако в торговый флот она сына отпустила. С 1926-го по 1936 год он работал стюардом на линии «Уайт стар».

С Луизой, своей будущей женой, он познакомился в 1929 году. «Нет, дайте я расскажу, — говорит Луиза. — Вы в жизни не слыхали ничего смешнее. Как-то вечером мы с подружкой шли по улице, и к нам стали клеиться незнакомые парни. Один говорит: дай адрес, я завтра ухожу в Африку, пришлю тебе оттуда флакон духов. Ладно, думаю, духи мне пригодятся, и тут Гарольд вырывает бумажку с моим адресом и уходит… От первого его письма случился настоящий переполох. На конверте был флаг „Уайт стар“ — я сразу поняла, от кого оно. У нас на кухне как раз сидел глухонемой — зашел попить, мама была ко всем очень добра… В те дни письма были редкостью; по крайней мере, мы еще ни разу писем не получали. Этот глухонемой наклонился и подобрал конверт, хотя читать не умел. Я увидела на конверте надпись: „Мисс Луизе Френч“ — и попыталась забрать у него письмо. Но письмо выхватил кто-то другой. Ко мне оно пришло в последнюю очередь, и все хохотали над поцелуями, которые мне посылал Гарольд. Прежде чем прочесть, пришлось бумагу утюгом проглаживать».

Гарольд и Луиза поженились 20 мая 1930 года. Не в церкви, а в бюро записи актов гражданского состояния на Браунлоу-Хилл. Невеста была католичкой, а жених нет.

Отец Луизы происходил из Ирландии, из Вексфорда, и поначалу писал свою фамилию на ирландский манер с двойным «ф». Ростом он был шесть футов два дюйма, одно время работал швейцаром в «Нью-Брайтон тауэр», а потом стал фонарщиком.

«Когда в Первую мировую его забрали в армию, мать сама стала фонарщицей. Однажды она забралась на фонарный столб, а кто-то случайно унес стремянку. Она повисла на перекладине, в конце концов упала. Мама была тогда беременна, восемь месяцев. Но ребенок родился прелестный. Девять фунтов».