Шведская семья Ивановых - Вера Колочкова

– Вот именно… По-моему, даже слишком… Они от него в полном восторге, если послушать!

– А что в этом плохого, не пойму? Тебе будет легче, если он станет плохо к ним относиться?

– Да ну тебя, Насть… – Валя вдруг безнадежно махнул рукой, отворачиваясь. – Ты будто не слышишь меня вовсе. Раньше с полуслова меня понимала, а теперь…

– А теперь что? Теперь с полувзгляда должна понимать, да? И вообще… Что ты хочешь от меня, Валь? Ты же сам ушел, сам свой выбор сделал. И мне ничего не оставалось, как сделать свой. И мой выбор – это Никита. У нас теперь у каждого своя жизнь, неужели тебе непонятно? Я ведь не даю оценок твоему выбору, правда? Я даже не спрашиваю, как ты живешь…

– А ты спроси, Насть. Хотя бы ради приличия спроси.

– Какого приличия? Ты о чем вообще?

– Да нет, ты не поняла меня… Ты спроси, как я себя чувствую после всего… После разговора с этим твоим…

Она вдруг услышала, какая тоскливая нотка прозвучала в голосе Вали. Отчаянно тоскливая. И не удержалась, проговорила тихо:

– Да я понимаю тебя, Валь. Очень даже хорошо понимаю, что ты…

– Нет, не понимаешь! Ты даже не представляешь, каково мне сейчас, Насть! Какие сомнения меня грызут… Неужели этот подонок прав, и есть какая-то вероятность того, что мои девочки… Мои дочки… Неужели этот подонок прав?

– Я не знаю, что тебе на это можно ответить, Валь. Но ты ведь сам виноват в некотором смысле, согласись! Ты же сам набросился на него, как ненормальный! Ну, изменила тебе жена, это больно, да… Но ведь ты же ее простил тогда! Выходит, что не простил, что ли, если столько лет обиду в душе носил? А может, у Лизы с Никитой любовь была, что теперь, казнить их за это?

– Насть, вот не надо этого, прошу тебя, пожалуйста… – нервно отгородился от нее ладонью Валя. – Я сам как-нибудь разберусь в своих чувствах, ладно?

– Да, конечно, Валь… Я вовсе не берусь ничего оценивать, что ты. Просто Никита ведь те слова сгоряча произнес, только и всего. Ты на него накинулся, вот он и ляпнул, не подумав!

– Ну да… Мне бы тоже хотелось, чтобы все было именно так. И тем не менее, Насть! Ничего не могу с собой поделать – сомнения замучили! Пусть это выглядит нелепо, неправильно, даже смешно… Ведь я знаю, что я девочкам родной отец и навсегда им останусь, но… Это проклятое «но»! Не знаю, что с ним делать! Хожу все последние дни, и такое чувство внутри, будто случилось что-то ужасно непоправимое, будто у меня отняли что-то дорогое, без чего вся жизнь не имеет смысла… Только не смейся надо мной сейчас, прошу тебя!

– Да я и не собираюсь, что ты… Хотя мне твои переживания и непонятны, Валь. Ведь ты же растил своих детей, ты их любил и любишь… По-моему, не сомнения тебя сейчас терзают, а обыкновенное чувство вины. То, что они не рядом с тобой изо дня в день живут. Но ведь ты их от этого любишь не меньше, правда?

– Ну ты же не психолог, Насть, чтобы рассуждать на эти темы. Да и не для этого я тебя позвал, чтобы слушать подобные экзерсисы.

– А для чего тогда? – немного обиженно спросила Настя. – Для того только, чтобы в очередной раз меня обвинить?

– Нет, нет… У меня к тебе есть вполне определенная просьба. Только ты можешь мне помочь, Насть.

– И чем же я тебе могу помочь?

– Да все очень просто! Ты же можешь организовать анализ ДНК, правда? Потихоньку от девочек как-то взять материал… И от этого своего… Чтоб они вообще ничего не знали! А потом в лабораторию передать. У тебя ж там приятельница работает, я помню! Кажется, ее Ирой зовут? Вы еще в один год из медицинского выпускались…

– Ну, допустим… Допустим, я могу попросить Иру, да… И материал взять могу… А разве ты не боишься, что этот результат будет не таким, как тебе хочется? Ну зачем тебе это все нужно, Валь?

– Нужно, если прошу… И я очень тебя прошу, Насть. Конечно, ты можешь сейчас меня послать ко всем чертям, имеешь право. Но, пожалуйста, сделай это, я очень тебя прошу!

– Ладно. Я сделаю, Валь. Хотя я вовсе не уверена, что это правильное решение.

– Да я и сам в этом не уверен, но что же делать? Я ж тебе объясняю, что жить больше не могу в этих сомнениях. Вчера ехал по трассе, задумался и чуть в аварию не попал… Чудом от встречного самосвала увернулся. Еще бы секунда, и…

– Ой, ладно, не пугай меня! Я же сказала – сделаю… Я позвоню тебе, Валь. А теперь мне пора идти, скоро все мои домой придут, а меня нет…

Видно было, как Валю покоробило это ею произнесенное – все мои. Будто тем самым она отодвинула его от своей жизни и от жизни девочек тоже. Но так получилось, она не хотела… И напоследок произнесла вполне сочувственно:

– Ты какое-нибудь успокоительное попей, Валь… Обязательно. Хотя бы элементарный пустырник попей! Нельзя же так, ей-богу…

С тем и ушла, оставив его одного за столиком кафе. В дверях обернулась – Валя сидел, низко опустив голову, будто рассматривал что-то на дне кофейной чашки. Да уж, счастливым человеком Валя в этот день точно не выглядел.

* * *

– Ирочка, у меня к тебе необычная просьба… – вкрадчиво проговорила Настя после всех дружеских приветствий. И замолчала в ожидании Ириной реакции.

– Ой, так уж и необычная! – хохотнула Ира и проговорила со вздохом: – И ты, стало быть, туда же, ага… Я думала, ты просто так звонишь! Думала, соскучилась по мне! А ты… С необычной просьбой… Можешь даже не говорить, с какой, я и без того догадаюсь. И даже с первого раза догадаюсь, хочешь?

– Ну что ж, попробуй…

– А тут и пробовать нечего, Насть. Знаю я все эти необычные просьбы, они у меня уже поперек горла стоят. Речь ведь идет об установлении родства, правда? Я как услышу это словосочетание – необычная просьба, так сразу все понимаю… Насобачилась уже, ей-богу. Разница лишь в том, что с этими просьбами обычно мужики обращаются, а ты… Тебе-то зачем вдруг понадобилось?

– Ну… Значит, понадобилось. Долго рассказывать, Ир. Так поможешь?

– Помогу, куда ж я денусь… Ты ж подруга дней моих суровых, то бишь студенческих. Давай… тащи своих испытуемых, кто там они у тебя… Я возьму пробы… Соседи твои или родственники?

– Ой, а можно без испытуемых, Ир? Я сама тебе пробы принесу. Мне надо так, чтобы они не знали… Например, я палочки из китайского ресторана тебе принесу… Можно?

– Ну, давай палочки… Тебе ведь неофициальный тест надо, так я понимаю?

– Ну да… Мне только знать надо, и все…

– Это хорошо. А то у нас строго, понимаешь. Если узнают, что я левые пробы взяла, сразу под суд отправят и приговор вынесут – десять лет расстрела.

– Я поняла, Ир. Поняла…

– Только не перепутай, где чьи палочки. Сразу пакеты подпиши. Кого хочешь пытать-то? Вроде и без того ясно, что твои девочки тебе не родные…

– Да я хочу… В общем, тут в двух словах не расскажешь…