Как был покорен Запад - Луис Ламур

— Вы не согласитесь поехать верхом на моем коне? Мне не хочется, чтобы он тащился на привязи за фургоном, когда мы будем переправляться через реку.

— Конечно, — согласилась она.

Он разобрал вожжи и направил тяжелый фургон в общую колонну. Когда впереди идущая повозка уже въехала далеко в воду, он тронулся тоже. Мулы, как он отметил с облегчением, пошли в воду без колебаний. Брод был неглубокий, вода едва достигала днища фургона, но он предпочитал не рисковать, держался строго за передним фургоном и тщательно повторял все его маневры.

Агата, сидящая рядом с ним на козлах, отметила:

— Для картежника вы совсем неплохо управляетесь с экипажем.

— Честно говоря, мне уже приходилось править лошадьми. Совсем мальчишкой я несколько раз правил четверней и почтовым дилижансом.

Внезапно сзади донесся резкий вскрик, потом вопль. Первая мысль его была о Лилит. Он передал вожжи Агате и вскочил ногами на козлы, чтобы посмотреть назад поверх парусинового тента. Раздался еще один вопль, потом отчаянный плеск в воде, за которым последовали хриплые крики:

— Сэра! Боже мой, Сэра!

Посмотрев назад, он увидел, что идущий следом фургон отклонился от линии брода и попал на более глубокое место рядом с подводной грядой, по которой они пересекали реку. Колеса зацепили большую корягу и вывернули ее. При этом фургон накренился, с него свалилась женщина и попала на глубокое место. Похоже, она не умела плавать. Клив сбросил сапоги и прямо с козел кинулся в воду.

Вынырнув на поверхность, он схватился за полупритопленное дерево и завертел головой, разыскивая женщину. И увидел, как Морган кинул ей конец своего бича и вытащил на берег. Никем не замеченный, Клив доплыл до мелкого места и выбрался на сушу, отряхиваясь от воды; Оглянулся назад — и заметил, что на него смотрит Роджер Морган.

Похоже, больше никто не обратил внимания на его благородный порыв. Но, поднимаясь наверх, к фургонам, он поскользнулся в грязи и растянулся во всю длину. Вокруг захохотали. Подняв голову, он увидел, что Лилит смеется над ним, и даже у Агаты была на лице улыбка.

Он поднялся на ноги и посмотрел на свою одежду.

— Только не пробуйте оттереться, — предупредила Агата. — Подождите, пока одежда подсохнет, грязь тогда почти вся сама отвалится.

Он подошел к фургону, влез на козлы и забрал вожжи у Агаты.

— Ну, — сказала она, — шлепнувшись лицом в грязь, вы добились куда большего, чем всем, что делали раньше.

— Я чувствую себя последним дураком.

— Никакая женщина не против того, чтобы мужчина разок-другой выставился дураком — это как-то делает его более человечным. Я-то ведь вижу, что у вас на уме! Не надо держать меня за дурочку, Клив Ван Вален! Главное — то, что вы сделали сегодня. С этой минуты она будет на вашей стороне.

— Сомневаюсь.

— Подождите — и увидите, — сказала Агата, — и подумайте над тем, что я вам сказала.

Тени от пламени костров играли на белых покрышках фургонов, люди в лагере последовательно, как ритуал, выполняли дела, обычные для ночного привала, как будто разыгрывали какой-то странный, величавый балет, а видели это представление лишь звезды в небе. Неподалеку вода Голубой реки тихонько посмеивалась на камнях — это была уже Малая Голубая; кони в веревочном корале били копытами и пощипывали траву, насыщаясь перед трудами завтрашнего дня.

Клив Ван Вален оглядел тесный круг фургонов. Теперь они уже находились в индейской стране, и слышались разговоры о военных отрядах краснокожих. Эти слухи заставляли стягивать круг. фургонов все теснее по мере того, как нарастало ощущение опасности. Люди стали настороженными, ловили малейший шум или изменение в жужжании насекомых.

Были здесь, конечно, и такие, что посмеивались над разговорами о нападениях индейцев и не испытывали страха. Как видно, они подсознательно считали, что смерть может настичь кого-то другого, но уж никак не их. Они еще не осознали, что смерть беспристрастна.

Клив тщательно стер пыль с револьвера, почистил ствол, пустил каплю масла в механизм. Потом проверил заряды в трех запасных барабанах, которые он носил с собой. Это была разумная предосторожность, — считал он. В спешке не так просто перезарядить капсюльный пистолет, когда в каждый ствол надо заложить по отдельности капсюль, заряд пороха и пулю; куда проще сменить весь многоствольный барабан — это можно сделать даже в седле, на полном скаку. Он проверял последнюю обойму, когда услышал чьи-то шаги.

Это был Морган. Он кивнул на револьвер.

— Гейб Френч говорит, что вы умеете пользоваться этой штуковиной.

— Когда надо, — ответил Клив. — Я вырос с этой штуковиной.

— Может, вам и придется им воспользоваться. — Морган понизил голос. — Мы сегодня видели следы шайенов — они нас выслеживают. Следов от травуа[33] нет, так что это военный отряд. — Морган оглянулся на фургон, но Лилит не было видно. — А как вы управляетесь с винтовкой? — спросил он.

— Неплохо. Только у меня нет винтовки.

— У Гейба есть барабанная винтовка Кольта. Шестизарядная[34]. Он сказал, что вы можете взять ее.

— Хорошо, — сказал Клив и поднял глаза. — А как вы узнали, что это шайены?

— По мокасинам. У разных племен разные мокасины. Да и в остальном есть разница. Одно и то же они делают по-разному.

Морган поднялся и озабоченно двинулся дальше, совершая свой ежевечерний обход лагеря.

Это был уже пятый день после перехода через Большую Голубую и случая на броде, и до этого места они добрались в хорошем темпе. Семнадцать миль в первый день, пятнадцать во второй, а в последние два дня — по девятнадцать. В самый последний даже чуть больше, чем девятнадцать миль. А для такого большого каравана фургонов это много.

Трава на всем пути была хорошая, воды пока что имелось в достатке, но все знали, что самая тяжелая дорога еще впереди. Клив, который многому научился из разговоров с опытными людьми еще до начала путешествия, подвесил под фургоном кусок парусины и собирал в него бизоньи лепешки, хворост, ветки и всякое другое топливо. Пока что в топливе недостатка не ощущалось, но в ближайшее время положение изменится, и он хотел быть готовым к тому дню, когда они окажутся в местах, где все, что могло гореть, уже сожгли прошедшие до них караваны.