Мила Рудик и Магический Синод - Алека Вольских

На следующий день Альбина выдала Белке накидку с вышитой буквой «К» на груди, а заодно напомнила, что в день Распределения Наследников ей рано утром нужно быть в гостинице «Перевернутая ступа», чтобы вместе с другими кураторами сопроводить первокурсников к Думгроту.

Увы, Мила не смогла увидеть собственными глазами, как ее подруга справилась со своим первым заданием в качестве куратора. Как преподаватель Думгрота, Акулина должна была присутствовать на Распределении, но не хотела надолго оставлять Гурия — церемония обычно затягивалась почти на весь день. В итоге Мила уговорила свою опекуншу не пропускать церемонию, предложив посидеть с Гурием вместо нее.

Но, если честно, Миле не очень хотелось идти на Распределение и праздновать День Грядущих Свершений, веселиться вместе с друзьями и другими думгротцами, как это было раньше. Потому что с недавних пор ее жизнь перестала быть такой, как раньше. «Раньше» — это было до смерти Гарика.

На волоске висела и жизнь Гурия, поэтому Мила не тяготилась тем, что вызвалась подежурить вместо Акулины, — ей даже хотелось побыть с ним. Потому что это был друг — друг, которого она тоже может потерять.

В течение всего дня, сидя в палате Дома Знахарей, возле кровати Гурия, Мила надеялась, что он вот-вот очнется, откроет глаза и заговорит с ней… Этого не произошло. Но он все еще был жив — это было важнее всего.

Через две недели после освобождения Милы из Менгира, в последний день каникул, Почтовая торба малахитового цвета принесла ей письмо от ее Защитника. Развязав серебряную ленту, Мила прочла послание и узнала, что первое заседание суда по ее делу состоится седьмого сентября. Как писал в письме Вирт, назначение первого дня суда затянулось из-за его ходатайства о рассмотрении дела Магическим Синодом. Вирт сообщал, что в конечном итоге Судебная палата была вынуждена удовлетворить его просьбу — суд по делу Милы возглавит Триумвират в полном составе. Мила надеялась, что это к лучшему, и радовалась возникшей отсрочке.

Когда Мила с Белкой спустились к завтраку, Ромка уже занял им место за столом рядом с ним. Белка пришла в столовую с перечнем кураторских мероприятий и тут же уткнулась в него носом, поставив рядом стакан с молочным коктейлем. По другую сторону от Лапшина Иларий Кроха читал пришедшее рано утром из Внешнего мира письмо от Кости Мамонта — его лучшего друга, у которого не хватило баллов для поступления в Старший Дум. В итоге Костя подал документы в один из столичных вузов.

— Будет учиться на финансиста, — сказал Иларий Ромке. — Его отец был разочарован. Костя ведь из семьи первородных. У него все маги. Зато Костя радуется, что теперь будет жить отдельно от родителей, они ведь здесь живут, в Троллинбурге.

— Да, свобода — это здорово, — сказал Ромка. — А ты не жалеешь, что не поехал поступать вместе с ним? Вы же лучшие друзья…

— Мы лучшие друзья, — согласно кивнул Иларий. — Но я всегда знал, что останусь здесь. Троллинбург — это то, что мне нужно. Другие варианты меня не устраивают.

Слушая их разговор, Мила положила себе в тарелку побольше мяса — сегодня в ней впервые за долгое время проснулся зверский аппетит. Возможно, это было связано с возвращением в Думгрот. Вся эта первосентябрьская суета напоминала ей о том времени, когда она только поступила в Думгрот. Тогда началась ее новая жизнь, которая сулила столько захватывающего. Сейчас Мила словно ощутила отголосок той счастливой атмосферы. Взяв в руки вилку, она собралась наброситься на еду.

— Мила, — позвал ее Тимур, сидящий напротив в компании Берти и Пентюха, — слушай, а это правда, что тебя обвиняют в убийстве некроманта?

Рука с вилкой застыла над кусочками мяса, приправленными ароматной подливой. Мила сначала посмотрела на Тимура, с праздным любопытством ожидающего ответа, потом повернулась в сторону противоположного конца стола — многие оторвались от завтрака и уставились на нее во все глаза. Поворачивая голову снова к тарелке, Мила перехватила взгляд Берти.

— Тимур, дружище! — бодро произнес он. — Зачем задавать лишние вопросы? Достаточно посмотреть на Рудик. У нее же на лице все написано!

— Что? — не понял Тимур.

— Рудик — страшный человек! — выпучив глаза, замогильным голосом ответил Берти. — Нет, ты только посмотри… Эти жуткие веснушки по всему лицу…

Некоторые меченосцы со старших курсов, за несколько лет успевшие хорошо изучить Берти, начали хихикать.

— Каждая из этих веснушек таит в себе смертельное проклятое, — продолжал Берти зловещим шепотом. — Посмотришь не на ту веснушку, дружище Тимур, и у тебя начнут…

Он вдруг схватил Тимура за шею, словно собирался по-вампирски впиться ему в яремную вену, и проревел в самое ухо:

— Выпадать зубы!

Столовая взорвалась смехом. Даже Мила не сдержала улыбки, глядя, как Берти от хохота сползает под стол. В Львином зеве всем было известно, что больше всего на свете Тимур боится зубной боли и вообще всего, что связано с зубами.

— Да ну тебя к черту, Берти, вместе с твоими приколами дурацкими! — воскликнул Тимур, обиженно толкнув друга в плечо.

Берти чуть не свалился со стула, но при этом не мог унять приступ смеха. Недовольно покосившись на других меченосцев, которых развеселила шутка Берти, Тимур опустил глаза в тарелку и принялся яростно запихивать себе в рот куски отбивной.

Если меченосцы и не забыли тотчас о Миле и прозвучавшем вопросе об убийстве, то, по крайней мере, на нее перестали пялиться. Она благодарно посмотрела на Берти, тот по-дружески подмигнул ей и тут же принялся что-то живо обсуждать с Пентюхом.

Когда тарелки меченосцев опустели, в столовую вошла Альбина. Никого не удивило, что декан Львиного зева отсутствовала за завтраком — такое и прежде случалось нередко. Черные волосы Альбины, обвязанные вокруг шеи наподобие шарфа, сияли ярким глянцем, отражая утренние солнечные лучи.

— Попрошу всех задержаться, — произнесла Альбина, направляясь к большому стулу во главе стола. — Вы должны прослушать важную информацию.

Заняв свое место, декан Львиного зева щелкнула пальцами, и в тот же миг на столе перед каждым меченосцем появились миниатюрные деревянные чаши на коротких толстых ножках. Мила заглянула в свою — чаша на треть была наполнена белой, похожей на молоко жидкостью.

— Милиция Троллинбурга, — сказала Альбина, — уже довольно давно ведет поиски очень опасного преступника — мага, чьи цели противоречат законам Триумвирата и основным принципам колдовского мира.

В столовой воцарилось напряженное молчание — многие уже имели представление, о чем говорила Альбина: из газет и разговоров между собой. Что касается Милы, то ей не нужно было даже уточнять имя этого мага: она знала его под разными именами и видела оба его лица, украденное и настоящее.

— Как выяснилось этой весной, — продолжала тем временем Альбина, — колдун, о котором идет речь, обладает силами, несущими угрозу не только Таврике, но и Внешнему миру — угрозу, с которой никогда прежде колдовской мир не сталкивался. В частности, он способен влиять на сознание любого человека так, что это влияние невозможно ни почувствовать, ни обнаружить. Свои способности он смог применить на магах разных категорий, добившись от них совершения определенных действий.