Общество Должников - Антон Шувалов

себе этот контейнер из штормоупорной стали весил не меньше двадцати тысяч номов.

Когда Хо напомнила о себе, я из последних сил пытался забить в багажник посудомоечную машину. Внутри нее гремели полки и переносной масляный обогреватель. Зимой его можно будет выгодно толкнуть.

— Сам! — завопила Хо. — Иди скорее сюда! Быстрее лысый! У-уха-а!

Это «у-ха» меня скорее напугало, чем обрадовало. Иногда Хо могла быть слишком непосредственной. Если она окрутила там какой-нибудь очень заметный кусок металла, который побоятся брать даже самые отпетые перекупы, мне придется отнимать его у оливы как пирожок у ребенка. Вот только ребенок этот способен буквально разделить твою задницу на две половинки.

— Иду! — откликнулся я, наваливаясь на дверь.

Бесполезно. Придется что-то выкинуть из салона. О, эти муки выбора, что украсть, а что оставить. Если б майор в конце концов разорился на прицеп, я был бы сейчас самым счастливым мародёром в Новой Победе.

Хо помогла мне вскарабкаться внутрь контейнера. Внутри было сумрачно, прохладно и неуютно. Пахло гарью и дымом. Ощущение палева стало просто болезненным. Мне хотелось поднять вверх руки и сдаться каскам, которых тут не было. Черт побери, как же они хорошо нас выдрессировали.

Меня потащили вперед. Теперь стало видно, где молния пробила сталь. Я задрал подбородок, разглядывая дыру размером с диск для фрисби. Края были оплавлены и приобрели странный лиловый оттенок.

— Не трогай, — предостерегла меня олива. — Они все еще горячие как угли.

Я пробормотал пару ругательств касательно проклятого Шторма.

— Иди сюда!

Клянусь Леди, если это какие-нибудь прототипы, я напрягу все свои силы, но вышвырну Хо наружу. После этого мы уедем так быстро, что за нами потянется шлейф из барахла господина Либули. В конце концов, чтобы выживать в этом мире необязательно быть гением и просчитывать все на сто ходов вперед. Достаточно, как минимум, не рамсить с хреновым ССТ.

Я чихнул от запаха гари и посмотрел на сгоревшие сейфы, надежно закрепленные в дальней части контейнера. Всего их было шесть: разных размеров и назначения. В них зияли сквозные отверстия: молния напала и пробила почти все, так что все содержимое наверняка выгорело дотла. Хо рассуждала точно так же, поэтому вскрыла целый шкаф, который сейчас гордо демонстрировал свое содержимое. Оно сохранилось идеально.

Я рассматривал доспех проводя зажигалкой то вверх, то вниз. Древнее церемониальное произведение искусства. Золотой орнамент на платине. Львы, драконы, орлиный клюв на шлеме с глухим забралом. Щиток с гербом из драгоценных камней. На черных шашках красовались алмазные короны, на белых — сапфировые мечи. Нагрудник, поножи, рукавицы, юбка — все как полагается. Не хватало только плюмажа на макушке.

— Да судит меня честный суд, — вымолвил я, ухмыляясь как аллигатор. — Мы можем загнать эту скорлупу ее же хозяевам за такие деньжищи, что Сэт будет подавать нам кофе в постель каждое утро. Часов в одиннадцать. А то и в двенадцать.

— А кто ее хозяева? — не поняла Хо.

— Мои земели на Побережье, — я посмотрел на нее как на дурочку. — Это лонгатский доспех для вечеринок. Возможно, в нем ходил на парады один из Девяти. Похоже ССТ сперли его.

— ССТ интересуют такие вещи?

— Наверное, раз они тут. Этот их Донебесный, говорят, коллекционирует всякое. По легенде каждый такой доспех мощный артефакт. Если его надеть — получишь силу Шторма, но железо прирастет к телу как вторая кожа. Следующему носителю придется выковыривать останки или ждать пока время сделает все самостоятельно. В конце концов вытряхнуть кости куда легче.

Хо выглядела впечатленной.

— Ничего себе. А как тогда срать?

— Понятия не имею.

— Жутко неэффективно.

— А-ха. Волшебство не про КПД или удобство.

В это самое время Сэт Сатия Холейгула задумчиво рассматривал обломок старого кирпича. Он все так же лежал на диване, пока очередной посетитель сбивчиво и жалобно рассказывал палочнику как оказался в долговой яме.

Странная история, думал Сэт. Этот кирпич из стены, принадлежащей одному из заброшенных помещений на Ударной. Раньше там были склады, но не пианино, а строительных материалов. Этот кирпич ни с чем не спутаешь, все современные здания строятся из пеноблока. Кому понадобилось взрывать пустующие руины, которыми брезговали даже крысы? Свободовцы, конечно, дегенераты, но их теракты всегда сопровождаются жертвами. И напротив, тот, кто закладывал бомбу, рассчитывал, что не пострадают люди и материальные ценности. Складывается впечатление, что он просто хотел… отвлечь внимание?

— Простите, господин Холейгула, вы меня слушаете?

— Что? А. Да-да. Конечно. Продолжайте, господин Артурикс…

Я похлопал себя по карманам, как будто собирался упрятать находку в них. Нужна была большая сумка.

— Снимай железки с фиксаторов, а я пока сгоняю за баулами, — сказал я оливе. Похлопал по ягодице: — Ты молодец, знаешь? Просто молодчинка!

Она быстро поцеловала меня в губы и схватилась за нагрудник, который отражал наши довольные моськи. Я спрыгнул на землю и посмотрел на господина Либуля. Тот покорно ждал своей очереди быть погруженным в машину. Мне оставалось только сказать ему, что б потерпел еще несколько минут. Фуг печально вздохнул. На кухне я отыскал пару подходящих клетчатых сумок для корнеплодов. О, Леди, я был похож на счастливую пастушку, идущую на воскресный рынок за свежими луковицами.

Я так спешил, что зацепил стойку с приправами, и солонка разлетелась по полу вместе с содержимым.

— Ой-ой, — произнес я.

Потом нагнулся, чтобы собрать белый порошок и это спасло мне жизнь. Рефлексы и мышечная память очень важны для солдата. Особенно когда его пытаются зарезать. Рыцарь пошатнулся, увлекаемый инерцией собственного удара, тогда я резко выпрямился, толкая его в раковину. Консерва налетел на нее тяжестью доспеха, проломив железным горшком ящик с моющими средствами. Сода осыпала его плечи.

— Священный панцирь Лютера будет возвращен! — заорал он басом.

Я без разговоров выхватил ствол и всадил единственную пулю под забрало. Горло разнесло в клочья. Только когда меня обдало брызгами крови, появилась первая мысль.

«Проклятая соль».

В этот момент автоматная очередь прошила стену слева от меня, разнося вдребезги кафель и посуду. Ну, что я мог на это сказать? Поговорка моей матери