Взорви эти чертовы двери! И другие правила киноделов - Майкл Кейн

Я возразил, что это мой обычный голос, тот же, которым я говорил на репетициях, но Сай попросил ассистента проиграть запись. И я услышал. От нервов мои плечи напряглись, горло сжалось, и в результате мой высокий, но все же внушительный тенор стал звучать как визгливое сопрано.

Так что нам с лошадкой пришлось еще раз ехать через реку. Я заставил себя расслабиться, а это было нелегко, как докажет любой, кому когда-либо велели: «Да ты просто расслабься!» Но в конце концов я произнес эту несчастную реплику своим обычным голосом.

Сейчас на съемках я всегда расслаблен. До такой степени, что иногда даже засыпаю. Алан Аркин любит рассказывать историю о том, как на съемочной площадке «Уйти красиво» увидел меня спящим в шезлонге. Я дремал, как пенсионер на отдыхе. Режиссер Зак Брафф, должно быть, немного встревожился, увидев одного из своих актеров в коматозном состоянии. А может быть, он просто меня не заметил.

Если верить Алану, Зак выкрикнул «Мотор!» мне прямо в ухо, я вскочил и начал играть. «Вот так, без всякого перехода. Еще секунду назад он храпел, а теперь был в полной готовности — готов на 120 процентов. Я своим глазам не поверил. Как породистая скаковая лошадь, ринувшаяся вперед, стоило открыть воротца».

Уж не знаю, уместно ли сравнение со скаковой лошадью — все-таки я уже старый конь. Но не ударю в грязь лицом на скачках, случись мне в них участвовать.

В общем, я бы посоветовал вам расслабиться, но не засыпать. Если даже актер засыпает на съемочной площадке, зрители точно уснут.

Впрочем, некоторые актеры играют в напряжении — такой у них метод. Для кого-то он эффективен, но проблема в том, что напряжение распространяется на всех вокруг. Все заводятся и приступают к съемкам в расстроенных чувствах. Я не такой. Я смеюсь и шучу до последнего, даже если в следующей сцене мне нужно заплакать. Потом отыгрываю сцену и снова смеюсь.

Как успокоить нервы? Хорошо подготовиться, конечно же. Опыт тоже помогает. Если в прошлом у вас уже был аналогичный опыт, если вы справлялись с аналогичными проблемами, можете не сомневаться: справитесь и на этот раз. Недавно я убедился в важности опыта на своей шкуре: меня пригласили поучаствовать в поэтических чтениях в Вестминстерском аббатстве. При одной мысли об этом меня охватила паника. Страх сцены вернулся; впору было готовить ведро, как в старые добрые времена. И дело не в том, что чтения проходили в величественном древнем здании аббатства, и не в торжественности мероприятия. Просто у меня очень мало опыта в декламации стихов. В жизни я почти никогда не читал стихи вслух, тем более перед большим скоплением людей. И я ответил: «Большое спасибо, но я не хочу, чтобы у меня случился нервный срыв в Вестминстерском аббатстве».

Перед съемками сложных сцен я обычно выполняю упражнение на расслабление. Нужно сделать глубокий вдох, наклониться вперед, расслабить руки, чтобы те свисали вниз, и почувствовать, как кровь приливает к голове. Затем медленно выпрямиться на выдохе. Сделать еще три глубоких вдоха. Это упражнение расслабляет, способствует концентрации и уверенности. Но когда нужно изобразить героя, который нервничает, вместо этого упражнения я выпиваю двойной эспрессо.

Одной из сложнейших сцен за всю мою карьеру стала сцена из «Сыщика» — фильма, в котором я сыграл на пару с великим Лоуренсом Оливье. Мой герой думает, что персонаж Ларри убьет его, и, дрожа от ужаса, молит о пощаде. К тому времени у меня уже был неплохой послужной список, но мысль, что я играю с самим Лоуренсом Оливье, так подействовала на мои нервы, что я никак не мог успокоиться. Но именно потому, что я не стал пытаться успокоиться, у меня получилось очень убедительно сыграть героя, который сбивчиво умоляет сохранить ему жизнь. Я впечатлил даже лорда Оливье. Когда мы расходились по гримеркам, он подошел ко мне и обнял за плечи. «В начале съемок я считал тебя кем-то вроде одаренного подмастерья, — признался он и выдержал драматичную паузу, как было ему свойственно. — Но сейчас вижу перед собой актера, ничем не уступающего мне». Ни одна похвала в моей жизни не значила для меня так много, как эти слова.

Лишь один раз за всю свою карьеру я прибег к алкоголю, чтобы привести в порядок нервы, но то был особый случай. В триллере «Смертельная ловушка» — камерной драме наподобие «Сыщика» — мы с Кристофером Ривом играли любовников, задумавших убить жену моего героя. В одной сцене нам предстояло страстно поцеловаться, а я раньше никогда не целовался с мужчинами — кроме папы, в щеку. Мне было очень сложно психологически подготовиться к этому моменту. Я пытался убедить себя, что вообще-то это большая честь — целовать Супермена, но все равно страшно нервничал. В итоге мы сняли эту сцену, предварительно выпив на двоих бутылку бренди — боюсь, дыхательных упражнений оказалось недостаточно. Поцеловаться-то мы поцеловались, но вот слова свои забыли начисто!

Я люблю посмеяться и пошутить на съемках. Помню, много лет назад Роджер Мур сказал мне: «Повеселей, Майкл! Можно уже не напрягаться, ведь это не репетиция, а жизнь — шоу уже началось».

Серьезное отношение к работе не исключает удовольствия от работы. Напротив: когда на съемках всем весело, работа спорится. Есть актеры, которые постоянно в стрессе, все время на что-то жалуются. Я называю таких «ложка дегтя». У них или все идеально, или все пропало. Им всегда найдется на что пожаловаться: то сценарий плохой; то сценарий хороший, но режиссер не знает, как к нему подступиться; то сценарий хороший, режиссер хороший, но другие актеры не те. А еще свет плохой. И слов у их персонажа маловато. Я не из таких. Я из тех, кто предпочитает радоваться работе; я работаю с удовольствием, и все получается. Когда участники съемочной группы воспринимают каждодневные трудности с юмором и радуются новому вызову, получают удовольствие от преодоления неизбежных препятствий или изобретают способы обойти их, рабочая эффективность удваивается. Надо радоваться, что нам так повезло: мы работаем в кино, не каждому выпадает такой шанс! Те, кто радуется своей удаче, готовы снимать и при плохом свете, и даже в полной темноте.

Даже если фильм серьезный, это не значит, что на съемках не должно быть весело. Даже съемки комедии могут стать мучением, если актеры и съемочная группа всем недовольны. И наоборот: в веселой компании съемки серьезной драмы пройдут на ура. Энтони Хопкинс как-то признался мне, что никогда так не смеялся, как на съемках «Молчания ягнят» с Джоди Фостер.

Сложно выделить фильмы, в которых сниматься было веселее всего. Пожалуй, это «Человек, который хотел быть королем» — мы с Шоном Коннери отлично сработались, и Джон Хьюстон дал нам большую свободу. Атмосфера на этих съемках была особенной. Правда, в Марокко я мучился от непроходящей диареи, и это несколько снизило градус веселья. Совершенно уморительными были съемки «В яблочко!» с Роджером Муром и Майклом Уиннером, но фильм вышел и провалился в прокате, что несколько омрачило впечатления от съемок. Еще один претендент на звание лучших съемок — «Отпетые мошенники» (1988). Фильм снимали на роскошном курорте, в двух шагах от превосходных ресторанов и пляжей. Одну сцену с Гленн Хедли — прекрасной актрисой, к сожалению, ушедшей от нас всего в шестьдесят два года, — мы переснимали пятьдесят раз: развеселились и не могли успокоиться.