Любовь как в сказке. Романы о любви для девочек - Ирина Щеглова

— До утра мы тут замерзнем, — глотая слезы, пробормотала Марина. Паша сжал ее плечи еще крепче, но это не помогало — она чувствовала, как ледяная мантия холода окутывает руки и ноги.

— Не замерзнем, это невозможно! Сейчас ведь не зима, — как сквозь сон донесся до нее голос Паши.

— Но ведь и мы не в шубах, — заплетающимся языком пробормотала она, сворачиваясь калачиком.

— Будет тебе шуба! — пообещал Паша, и тут же она почувствовала, как на нее упала охапка сухого душистого сена. Стало чуть-чуть теплее, но уставший организм все равно отказывался бороться с подступающим вплотную холодом. А ведь впереди целая ночь…

Паша нашел ее ладонь, сжал, она вздрогнула, почувствовав жар, исходящий от его пальцев.

— Да у тебя же руки ледяные! — Он принялся растирать ей ладони, дышать на них, отогревая. — Ты что, и вправду замерзла? Вставай, да вставай же! — он растолкал ее, раскидал сено, заставил сесть. — Бегай!

— Что? — Она тупо посмотрела на него.

— Бегай, прыгай, разогревайся! — Он принялся толкать ее, больно пинать, заставляя двигаться.

Она послушно подчинилась, хотя сил у нее почти не осталось. Но ему удалось растормошить и расшевелить ее — после нескольких минут прыжков и беготни по скрипучему полу Марина почти согрелась.

— А теперь раздевайся! — бросил Паша, быстро снимая мокрую футболку и джинсы. — Быстро, пока тепло не ушло! Нужно развесить одежду, чтобы она хоть чуть-чуть просохла.

— Вот псих! — хихикнула Марина и тоже стянула с себя мокрые вещи.

Сухое сено окутывало, как одеяло. Дождь не прекращался до самого утра, но теперь это не имело значения — незадачливые туристы крепко спали.

Разбудил их звонкий и резкий голос какой-то незнакомой птицы. Первой открыла глаза Марина. Сияющее за окном солнце золотило мокрую блестящую листву, над травой курился синий туман. Марина в полусне начала прислушиваться к птичьему крику, гадая, не к новому ли это дождю, и вскоре окончательно проснулась. Выскользнув из сена, она быстро оделась. Футболка и шорты были еще влажными, но она больше не мерзла. Девочка стояла лицом к окну и приглаживала растрепавшиеся волосы, когда проснулся Паша.

— Ты уже встала? — сонным голосом спросил он.

— Да, — не оборачиваясь, ответила она.

— Слушай, мне это снится или тут действительно пахнет ландышами?

— Снится, — коротко ответила Марина. — Какие ландыши в августе? Поднимайся, пора идти!

— Я готов, — ответил Паша через минуту.

И в этот самый момент они услышали детский плач. Он шел от большой копны, из которой Пашка натаскал сена. А потом она вдруг начала шевелиться, и из нее показалась растрепанная, вся в соломинках девчоночья голова.

— Ты кто? Ты откуда? — бросилась к ребенку Марина.

— Ты — Катя Дозорова из десятого отряда, да? — сразу же догадался Паша.

— У вас еда какая-нибудь есть? — всхлипнула девочка вместо ответа.

Втроем они вышли из сторожки — теперь, при свете дня, им легко удалось найти тропинку и выйти на путь, с которого они сбились ночью в темноте. Шоколадки вполне хватило для того, чтобы накормить и успокоить Катю. В компании старших девочка быстро забыла плохое, все пережитые беды казались захватывающим приключением. Захлебываясь и оживленно жестикулируя, она рассказала о своих похождениях.

— Я Севке и Дашке кричу, кричу, а их никого нет! Не отзываются. Мне так страшно стало! А потом гроза, дождь. Я корзинку потеряла, а в ней грибов знаете сколько было! Я шла, шла и кричала, а потом охрипла, и дождь все не кончался, а потом я нашла эту избушку и забралась в сено. А вы знаете, что там Баба-яга живет? Самая настоящая! Я ее ночью видела, когда просыпалась. Это же избушка на курьих ножках была, вы разве не заметили?

Звонкий девчоночий голосок разносился далеко по синему лесу. Наверное, именно он привлек внимание блуждающих по лесу спасателей, потому что не прошло и пятнадцати минут, как незадачливые путешественники были окружены плотным кольцом друзей.

— Это они меня спасли! — радостно щебетала Катя, показывая на Марину и Пашу. — Это они меня в избушке нашли!

Пятница, 13-е, закончилась вполне благополучно, и не было нужды вдаваться в детали и рассказывать, как все было на самом деле.

Измученная, усталая Марина в этот вечер едва добралась до кровати. Она протянула было руку, чтобы достать из тумбочки дневник, но вспомнила, что так и не вынула его из рюкзака. Вставать уже не было сил, и Марина быстро заснула, так и не записав рассказ о своих приключениях.

Походные страсти дали всему лагерю пищу для разговоров на два дня, но уже на третий угасли, потесненные разгоревшимися театральными страстями. Кроссовки, рюкзаки и средства от комаров уступили место гриму, парикам и нарядам других веков и народов. Начались серьезные репетиции, туристы превратились в актеров, столбы и стенды запестрели от афиш, лагерь наполнился яркими, колоритными персонажами и гулом повторяющих свои роли Красных Шапочек, Томов Сойеров, Онегиных, Скупых рыцарей, Дездемон, Гамлетов, Хлестаковых и прочих бессмертных героев.

Вечером, 17 августа, театральный фестиваль был в самом разгаре. Накануне отыграли свои постановки малыши, теперь пришел черед старших. Спектакли шли один за другим, вслед за шестым отрядом должен был сразу же выступать пятый, поэтому актеры торопились переодеться и загримироваться. В запасе у них было всего полчаса — ровно столько длился спектакль соперников.

В маленькой гримерке за открытой сценой было душно, пахло потом, гримом, нестираными носками и дорогими французскими духами. То и дело раздавались крики и визг — когда прекрасным дамам казалось, что парни заглядывают за перегородившую комнатку занавеску.

— Меркуцио опять подглядывает! — жаловалась подругам Надя. — А я как раз без всего была.

— Молчи, Кормилица, кому ты нужна! — взывал из-за занавески голос Меркуцио — Вани Килиянчука. — Парни, кто видел мою шпагу?

— Твоя шпага там же, где моя шляпа, — меланхолично заметил Герцог — раскрасневшийся, потный Симон.

— И где же?

— Под задом нашего Ромео, — вздохнул Герцог. — Я уже пять минут наблюдаю, как он по ним елозит.

— А чего тут наблюдать? Действовать надо! А ну, вставай, влюбленный Монтекки! — накинулся на Ромео Меркуцио. — Нам надо взять из-под тебя свое имущество.

— Да ладно, отвалите, — огрызнулся Ромео. — Я эти сапоги идиотские никак надеть не могу. Андрюша-садист на три размера меньше приволок, других, говорит, нет. Потому что, видите ли, не предусмотрен был в былые годы сорок шестой размер ноги! А в наше-то время должен быть предусмотрен или как? Сейчас это у пацанов самый ходовой размер!

У девочек обстановка была не менее напряженной. И даже более — как раз в тот момент, когда вот-вот нужно было выходить на сцену, у Джульетты неожиданно полностью пропал голос. Неудачная длительная прогулка под дождем имела свои последствия — Марина простудилась, на следующий же день после похода она начала кашлять, хлюпать носом и, что самое неприятное, похрипывать, а потом и шептать. Все надеялись, что интенсивные лечебные меры в виде таблеток, капель, ингаляций в медпункте, горячего молока с медом и шарфа на шее помогут ей продержаться до спектакля. Но надежды не оправдались. Если на генеральной репетиции охрипшая Марина, кутаясь в шарф и беспрестанно кашляя, сиплым голосом кое-как продекламировала свою роль, то теперь она не могла выговорить ни слова. К тому же из-за боязни заразить Петю она отказалась целоваться с ним. Всем было ясно: спектакль на грани провала, и катастрофа должна была разразиться в ближайшие минуты. Расстроенные девчонки беспомощно переглядывались, а загримированная, в парике и платье, красивая и несчастная Джульетта стояла посреди комнаты и, кивая на мальчишескую половину, пыталась на пальцах объяснить что-то окружающим.