Три цвета крови - Чингиз Абдуллаев

Министр замялся.

— Я, — сказал он наконец. — Мне принесли из отдела кадров, ия подписал.

В кабинете повисла тишина. Все ждали, что скажет президент.И все боялись.

Алиев резко махнул рукой, брезгливо поморщился.

— Проверь. Это что такое творится! Преступники уже сами решают,кого куда назначить. Наблюдение за Самедовым установили?

— Всех лучших людей послал, — выдохнул министр, — следим закаждым его шагом.

— У вас есть еще какая-нибудь информация? — спросилпрезидент Савельева.

— Мы передали вашим контрразведчикам фотографии Груодиса иего людей, — доложил Савельев. — По полученным из Англии сообщениям, счет длячленов группы там открывал какой-то неизвестный нам подданный Турции.

Президент посмотрел на министра национальной безопасности.Очевидно, оба подумали об одном и том же. Раньше уже было несколько подобныхсигналов от «дружественного соседа». Но в присутствии российского полковника обэтом говорить не следовало.

— Как там у тебя? — спросил президент у незнакомца, сидевшегорядом с Савельевым.

— Завтра с утра блокируем все дороги к дворцу «Гюлистан», —доложил тот, — поднимем вертолеты. Для встречи в аэропорту задействуем силыМинистерства обороны. И удвоим обычную охрану.

«Это начальник управления охраны», — понял Савельев.

— Все правильно, — кивнул хозяин кабинета, — но мне кажется,что мы не учли специфики этих террористов. Они ведь не просто бандиты, а бывшиесотрудники КГБ. Значит, придумают что-нибудь неординарное.

— Вся трасса будет под нашим контролем, развел рукаминачальник охраны.

— При чем тут трасса, — Алиев задумался, — нет, они нестанут нападать на трассе. Там много охраны и машины идут быстро. Я тебеговорю, они придумают какой-нибудь другой ход.

— Самедов восстановлен в ГАИ, — продолжал начальник охраны,— мы считаем, что покушение произойдет на трассе. У нас есть некоторыенаработки.

— Что ты предлагаешь?

— Когда пойдут ваши автомобили, вся дорога перекроется. Содной стороны, это безопасность, а с другой — все знают, что вы должныпроехать. Может, на этом они все и подготовили. Поэтому мы пустим сначалаложный эскорт вместе с вашим автомобилем, а уже затем проедете вы с Шеварднадзево второй колонне.

Если террористы и готовят акцию на трассе, они ударят повашему автомобилю, — доложил начальник охраны.

— Придумываешь всякие сложности, — пробормотал президент, —они, наверное, тоже что-нибудь такое придумали. У тебя все?

— Шеварднадзе и его делегацию предлагаем поместить вгостевом доме. Там будет надежная охрана. Никого пускать не будут. Только смоей подписью.

— Они готовят наше совместное убийство, — напомнилпрезидент. — Значит, в любом случае покушение состоится не там. Нужно проверитьте места, где мы будем вдвоем.

— В аэропорту, на трассе, у вас в кабинете, во времяподписания договора и вечером, во время банкета, — мы проверили все шаг зашагом. Уже сегодня оцепили аэропорт. Поставили дополнительные воинские части,даже зенитные пулеметы на всякий случай.

— Ясно. У тебя что? — обратился Алиев к министрунациональной безопасности.

— Ищем людей Груодиса по всему городу. Bcex, кто прилетает вгород, проверяют на границе. В аэропорту установлен жесткий контроль. На дорогахреспублики будут дежурить офицеры районных отделений нашего министерства.

Сегодня с утра закроем город. Вместе с УВД установим надорогах блокпосты.

Может, они приедут в город не через аэропорт.

— Сегодня десятое, — напомнил президент, — ты думаешь, онитолько собираются приехать? Они давно уже в городе. Лучше ищите их здесь, онинаверняка постараются появляться в тех местах, где планируют террористическийакт. У нашего российского гостя нет вопросов?

— Нет, — сказал довольный вторым совещанием. Савельев, — наэтот раз — нет.

В этом городе все казалось другим. Исчезли улыбки с лицпрохожих. На Торговой, прежде служившей главной «авеню» для прогулок, не былослышно громких приветствий и радостных восклицаний. Появившиеся повсюдусупермаркеты и магазины придали городу новый вид, но лишили его прежнегоочарования. Начали перестраиваться дома, внешний вид которых раньше пробуждалностальгию, а теперь вызывал неприятие своей унифицированностью и явным вызовомобществу.

Исчез приморский бульвар, главное место отдыха горожан.Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что в этом люди виноваты меньшевсего: наступающее море, словно чувствуя драму города, решило добавить в неесвои штрихи и затопило большую часть бульвара, бывшего ранее гордостьюбакинцев.

Море поднялось до опасного уровня и грозило подлиннымэкологическим бедствием.

Может быть, оно, как живое, чувствовало перемены,происшедшие с этим удивительным городом, и гневно реагировало на них?

Старожилы шепотом рассказывали, что в январские днидевяностого, когда советская армия вошла в город, трупы сбрасывали в море.Возможно, это были только слухи. Но как бы там ни было, именно в последние годыморе начало угрожающе подниматься, затопляя окрестности.

Ностальгия по бульвару усиливалась еще и потому, чтопрактически не осталось тех, кто некогда составлял удивительный этнический имногомерный мир горожан. Но даже уехавшие армяне не стали перебираться вЕреван. Они оседали в Нью-Йорке и Париже, уезжали в Москву и Ленинград,перебирались в Белоруссию и на Украину. И везде, где бы они теперь ни были,сохраняли в душе благодарность и память об этом удивительном городе.

Потом была вторая волна эмиграции — все уезжали в Израиль.Многих напугали кровавые события начала девяностых. А многие просто решили, чтопора уезжать.

Третья волна, самая большая, началась после прихода к властиНародного фронта.

Интеллигенция, русскоязычное население, музыканты,композиторы, писатели, художники, составлявшие некогда гордость города, егославу и надежду, покинули его. Некоторых гнало тяжелое экономическое положение.И лишь в последние несколько лет отток населения несколько уменьшился. Но этоуже был не тот город.

Бывший когда-то одним из культурных центров огромнойИмперии, теперь он превращался в обычную столицу небольшого мусульманскогогосударства. Все чаще появлялись на улицах женщины с платками на голове. Всепризывнее раздавались крики с минаретов мечетей, призывающие не забыватьправоверных о своем долге.

Росло число беженцев, несчастные без дела слонялись поулицам Баку, представляя удручающее зрелище.