Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - Владимир Виноградов

Должен сказать, что интерес к Советскому Союзу по мере разворачивающейся драмы увеличивался. Видимо, для иранцев самых различных слоев было небезразличным отношение нашей страны к этим событиям. Московское радио, особенно вещание на персидском языке, жадно слушалось сотнями тысяч, если не миллионами, иранцев. В газетах начали появляться перепечатки передач московского радио. Антикоммунистическая и антисоветская пропаганда, проводившаяся властями, только разжигала у народа интерес к Советскому Союзу и, откровенно говоря, симпатии. Это была, так сказать, оборотная сторона, в общем-то, опасного для советской колонии в Иране явления – нагнетания недружелюбия к нашей стране.

4 ноября на территории Тегеранского университета произошли ожесточенные вооруженные схватки войск со студентами.

Эти события в университетском городке, как оказалось, были засняты операторами тегеранского телевидения и вечером того же дня передавались в эфир!

Демонстрация вначале была явно мирная, но оппозиционная, лозунги в честь Хомейни выкрикивались открыто. Затем кто-то кого-то начал куда-то не пускать, в воздухе замелькали руки, палки. Вот собралась кучка молодежи – отбивают своего товарища, захваченного солдатами. Драка. В ход идут уже кулаки, ноги…

Внезапно камера резко накренилась – видно, что и ребята инстинктивно приседают, вбирая голову в плечи. Ясно – неожиданный выстрел или, скорее, выстрелы. Оглядываюсь назад, молодежь за руки и за ноги быстро протаскивает своего раненого товарища. Вот, как по команде, вновь они втягивают головы. Значит, еще залп или выстрелы. Камера проскакивает по кустам, захватывает дорогу, косо останавливается на входных воротах. Там солдаты. Они стреляют. Прямо в толпу. От ворот на камеру бегут молодые люди. Камера гаснет, видимо, меняет место – атакуют солдаты.

Вот новый кадр: солдаты избивают длинными дубинками молодежь. Мы знаем – это дубинки с сильным электрическим разрядом, вызывают шоковое состояние. А сзади, расширяясь, ползет мутное облако белого дыма, видны солдаты, спешно одевающие противогазы – здесь применяются гранаты со слезоточивым газом.

Оператор снимал с откровенным сочувствием к молодежи. И молодежь выглядела героически. Несмотря на жертвы, молодые люди явно не сдавались, они перебегали от укрытия к укрытию, град камней обрушивался на солдат. Повсюду видны возбужденные, но решительные лица…

А утром в газетах на первых страницах помещено провокационное сообщение со ссылкой на московского корреспондента Франс Пресс: «Русские (газета «Правда») нападают на религиозных деятелей. Хомейни не может рассчитывать ни на малейшую поддержку со стороны Советского Союза». Это нелепое сообщение, но это действие враждебных нам сил, попытка показать, что мы якобы вмешиваемся во внутренние дела Ирана и что мы за шаха, против Хомейни, а это в тех условиях означало – мы против иранского народа. Все это имело целью науськивание на наше посольство и всех советских людей темных элементов, а может быть, и «оправдание» запланированных действий.

Немедленно приняли меры. Срочно выпустили заявление посольства: Советский Союз не вмешивается во внутренние дела других государств; сообщение Франс Пресс из Москвы, напечатанное 4 ноября, не есть изложение позиции Советского Союза и материалов советской печати, а собственный комментарий корреспондента Франс Пресс.

Советник Островенко поехал в МИД с требованием о содействии властей в опубликовании нашего заявления, пресс-атташе Фенопетов направился в редакции газет с нашим текстом.

5 ноября заявление советского посольства было опубликовано во всех газетах. Мы было вздохнули с облегчением, но, как оказалось, этот день стал весьма драматичным.

С утра в городе с улиц исчезли полицейские, а волнение на улицах до сих пор невиданное. Кажется, весь город во власти толп молодежи. Поджигаются стоящие автомашины, громятся винные лавки, вообще магазины, где не успели закрыть металлические ставни, горят кинотеатры. Все это делается беспрепятственно, безнаказанно. Ни полицейских, ни солдат. Звон стекол разбиваемых витрин слышен нам даже за посольскими стенами.

На прилегающих к посольству улицах Черчилля и Хафеза – кучки возбужденных иранцев, истошно кричат: «США и СССР – наши враги!» Подъезжают на машинах и малюют на стенах посольства заранее припасенной краской огромными буквами: «Смерть шаху!», «Смерть пособникам шаха!». Вот оно – последствие вчерашних провокационных газетных уток относительно нашей позиции.

Затем по улицам стали разъезжать непрерывно гудящие, с включенными фарами автомашины, на машинах антишахские листовки.

Посольство никем не охраняется. Всю охрану, и полицейских, и солдат, как ветром сдуло. С близлежащих улиц поднимаются клубы черного густого дыма. Нам хорошо видно, как группки людей сноровисто расшибают стекла в магазинчиках, из некоторых окон уже валит пламя. Пожарных команд нет…

Залез на крышу нашего строящегося жилого дома. Тегеран – как на ладони. Над городом стоит жуткий вой от автомобильных сирен и криков. К небу в различных частях поднимаются столбы дыма. Насчитал более пятидесяти, сбился со счета, слез с крыши. Дал указание привести в полную готовность все наши противопожарные средства. Подтащили к прудам мотопомпы, опробовали их.

К городскому гулу стали примешиваться выстрелы. Сначала одиночные, затем очереди – горохом, потом тупые удары танковых пушек.

Ведем строгий учет всех наших товарищей – кто где находится. А их более 8 тысяч в 24 точках страны. Те, кто приезжает, рассказывают: автомашины останавливают вооруженные молодые люди, спрашивают национальность сидящих в машинах. Наши отвечают: «шурави» – советские. Тогда налепляют на автомашину антишахскую листовку, приказывают включить фары и отправляться домой. При этом рекомендуют посидеть несколько дней дома. То же советуют и нашим специалистам в других городах. С ними мы поддерживаем постоянную связь по телефону.

Получаем сообщения: сожжены помещения ряда министерств: труда, экономики и финансов, информации, других учреждений, кинотеатров. Совершены нападения и на представительство советского «Ингосстраха» и «Аэрофлота». Разбиты витрины Иранского общества культурных связей с Советским Союзом.

В городе раздают и расклеивают рукописные листовки о братании солдат со студентами, о получении молодежью оружия, о мятежах в отдельных гарнизонах…

Что это – начало всеобщего восстания? Но что-то не похоже по нескольким обстоятельствам: громятся и поджигаются банки, лавки, кинотеатры – зачем? Нет сообщений о какого-либо рода действиях против центров власти – шаха, правительства, парламента. Почему убраны с улиц полицейские и солдаты? И много других вопросов возникает в этой суматошной обстановке, и поэтому не вырисовывается мнение о крупном событии принципиально нового характера. Не видно целеустремленных политических действий. Типичные так называемые беспорядки. Только в громадных масштабах. Мелькает мысль об их сознательной организации. Не организованы ли они властями, чтобы напугать обывателей и под шумок побить оппозицию?