Похорони меня ложью - С. М. Сото

я могла это сделать? Они все те же. Им на меня наплевать.

— Не думаю, что это правда.

— Ох, неужели? — усмехаюсь я, наклоняясь вперед. — Сколько раз они звонили, чтобы проверить, как я здесь? Сколько раз они пытались навестить меня? — я могу прочесть ответ на этот вопрос по вспышке раскаяния в ее глазах. Ей жаль меня, но она никогда этого не скажет. — Точно, — выдыхаю я, откидываясь на подушки.

Она откашливается, отводя взгляд.

— Вернемся к тому, о чем мы говорили. Каким человеком был Баз? Как он был втянут?

Он был лжецом. Вот кем он был. Чертовски хорошим.

Мои глаза закрываются, когда я чувствую, как там скапливается влага. Мне требуется несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, и когда я это делаю, я выкидываю из головы все мысли о моих бывших любовниках.

— С меня хватит.

На секунду мне кажется, что она собирается настаивать на большем, спорить и забыть о соглашении, но в конце концов неохотно кивает и встает.

— Спасибо, что поделились со мной этим, Маккензи.

Я смотрю, как она и Гэри уходят, и когда я уверена, что все ушли, я позволяю слезам свободно падать, а боли окутать меня целиком.

Глава 7

Баз

Воздух заряжен на верхнем этаже клуба. Так было последние несколько дней, когда я приходил, чтобы закончить работу, но сегодня здесь по-особенному. Я сказал ребятам, чтобы они встретили меня здесь, и, должно быть, заснул, ожидая их в кабинете. В последнее время сон не мой главный приоритет.

Раздается резкий стук в дверь, и в кабинет заглядывает Маркус.

— Остальные парни уже здесь.

Нам нужно кое-что обсудить. Мне нужны ответы. Есть вещи, которые каждый из них скрыл от меня и от всех остальных.

Это не так работает.

Взяв свой стакан бурбона с дубового столика, стоящего рядом с креслом, я направляюсь в гостиную, выходящую на танцпол, где в настоящее время находятся все. Я смотрю на каждого из них. Они сидят в разных местах. Наш адвокат и мой друг, Ной, топчется возле коридора, скрестив руки на груди в непринужденной позе. Зак сидит за стойкой бара, Трент прислонился к стеклу, выходящему на танцпол, а Винсент растянулся на диване, его рука все еще в гипсе. Маркус уже сидит на одном из кресел, и когда наши взгляды встречаются, я вижу, как в его мозгу крутятся шестеренки. Он хочет получить ответы так же сильно, как и я, но, когда, переводя взгляд на парней, моих братьев, я больше не знаю, кому доверять. Я хочу верить Маркусу, когда он говорит, что не знает, что происходит, но он может работать с Винсентом. Интересно, сколько еще ребят с ним работают?

Отчет Дэна показал мне это. У нас нет ответа на вопрос, почему он был в Ферндейле, но одна вещь, которую он нашел, показалась мне интересной. Это документальный след Маккензи, показавший, что она направлялась в Ферндейл за день до того, как система GPS Винсента показала, что он тоже был там. Он утверждает, что она поехала за ним, но я начинаю думать, что он отправился туда для чего-то гораздо более зловещего.

Вполне вероятно, что он выяснил, кто такая Маккензи на самом деле. Кем была ее сестра.

Смена имени и другой цвет волос могли бы обмануть меня, потому что я не был там тем летом после смерти Мэдисон. Я не был параноиком, как Винсент. Может, он хотел убрать Скарлетт из моей жизни не потому, что считал ее золотоискательницей, а потому, что она представляла угрозу самому его существованию.

Я чувствую, что чем дольше тянется молчание, тем больше я злюсь. Это дает моему мозгу больше корма. Это дает мне больше времени, чтобы подтвердить мои подозрения относительно каждого из них.

Зак первым нарушает молчание.

— Что мы здесь делаем, Баз?

— Я все еще не получил ответов, которые хотел. Вот почему мы здесь. Не стесняйтесь посвятить меня в то, что, черт возьми, вы все затеваете.

— Мы? — Зак с силой опускает свой стакан на стойку бара, и я сжимаю челюсти. Я стискиваю зубы. В последнее время мне все труднее и труднее сдерживать гнев. — Почему бы тебе не посвятить нас в свой гребаный план, Себастьян? Все разваливается. Кто-то расследует дело, твоя подружка пыталась сбросить Винсента с обрыва, она вломилась в мой дом, а у тебя хватает наглости войти сюда и вести себя так, будто все под контролем? Ты должен был это исправить!

Красный цвет просачивается в мое зрение, и гнев выплескивается в мою грудь. Губы растягиваются в мерзкой ухмылке. Я мрачно смеюсь, задумчиво потирая большим пальцем нижнюю губу, пока иду через комнату. Я подкрадываюсь к нему очень медленно. Прежде чем он осознает это, я хватаю Зака сзади за шею и сжимаю ее. Он шипит от боли, и я наклоняюсь к его уху, чтобы никто не услышал моих следующих слов.

— Кто убирал за тобой последние пятнадцать лет, Закари? Не испытывай меня, мать твою. Перейди мне дорогу, и клянусь, Ковингтон, что это будет твой последний вздох. — я толкаю его вперед, хватая за шею, и он ловит себя в самый последний момент, прежде чем его лицо ударяется о барную стойку.

Я поворачиваюсь лицом к остальным ребятам.

Лицо Трента покрыто гневом, его верхняя губа кривится, и, не в силах обуздать свою глупость, он дует.

— Что, теперь ты считаешь себя крутым дерьмом? Думаешь, что можешь изменить правила, потому что у твоей сучки хорошая киска? — издевается Трент, проходя через комнату ко мне.

Краем глаза я вижу, как Ной делает поспешный шаг вперед, словно собирается встать, между нами, но я поднимаю руку, молча приказывая ему оставаться на месте.

— Именно из-за Маккензи все разваливается. Не из-за нас. Это не какие-то дурацкие секреты, которые, как ты думаешь, мы храним. Это она. И это ты. Лучше бы она, блядь, умерла в той машине с Винсентом. Быть может, тогда все было бы…

Я хорошо сохранял хладнокровие, но все это исчезло, как только имя Маккензи сорвалось с его губ.

Схватив его за горло, я прижимаю его к стене, обрывая на полуслове. Он задыхается, его лицо приобретает странный пурпурный оттенок от силы. Я делал это много раз раньше, держа всю жизнь Трента в своей ладони, но это первый раз, когда моя хватка такая безжалостная. Если я надавлю сильнее, то раздавлю ему горло и убью.

Это заманчиво. Так заманчиво.