Закон ответного удара - Сергей Самаров
Шрифт:
Интервал:
Постепенно бой смещался в сторону небольшой поляны, где сходятся сразу три тропы, – то самое место засады, где их ждали. И когда они на саму поляну вышли, Кордебалет почувствовал себя просто счастливым. А американец понял, что победа уходит. Он ринулся в решительную атаку, изменив своей стойке, которая вообще-то предполагает большую работу «вторым номером» – удар после защиты или встречный удар вразрез, удар с одновременным уклоном…
Но отчаянная атака ушла в пустоту. Теперь уже Кордебалет показал свой танец. Он был и прямо против противника, и почти одновременно атаковал его справа и слева, снизу, сбоку и вообще отовсюду. Он показал быстроту ударов небывалую, со злостью отыгрываясь за вынужденное отступление на тропе. Каскад ударов сломил американца. Он не упал, но ушел в глухую защиту и стоял покачиваясь. В защиту Кордебалет бить не стал. Он и так уже, похоже, вспомнил, что бой идет без перчаток, и почувствовал, что руки у него совершенно разбиты.
Шурик встряхнул плечами, прекращая бой, опустил руки и подошел к американцу, потрепал его добродушно по плечу.
– Все. Ты проиграл по очкам… You has lost on spectacles… Так, кажется?… – спросил он у Игоря.
– По-моему, ты путаешь очки спортивные с очками для глаз… – сказал Согрин.
Кордебалет стоял отвернувшись. И в это время американец ударил. Тем самым своим правым ударом. Шурик, не ожидавший этого, только успел едва отстраниться, но не уклониться. И удар свалил его. Нокаут был стопроцентным. А американец вскинул победно вверх правую руку. И посмотрел на спецназовцев с усмешкой. Он проиграл как боксер. Но победил как солдат. Наверняка он понимал, что его ждет. И сейчас хотел только, чтобы его побыстрее пристрелили и не мучили.
И тут же его ударил Слава Макаров. Забыв про свое былое прошлое боксера, Слава ударил так, как бьют в пьяных драках – ногой в пах. Тут уже проиграл американец. Он выл, как пьяный мамонт, и дико вращал глазами.
Уже совсем смеркалось, и привал был необходим более длительный, чем предыдущие.
– Отдыхаем! – скомандовал Игорь.
И добавил, обернувшись к Сохно:
– Толик, как очухается, допроси этого – какого хрена ему здесь понадобилось. И связать его не забудь, а то он запросто деру даст… – Игорь ногой, но не пинком столкнул американца с дороги и прошел к Кордебалету, который только что сумел сесть и смотрел на мир такими глазами, словно неделю непробудно пил и его неосторожно оторвали от этого увлекательного занятия.
– Ночь уже? – спросил Шурик.
– Нет еще. Только темнеет слегка… Это у тебя в голове ночь, артист… Оклемаешься?
– А что со мной станет…
– Три часа тебе даю. Полежи прямо здесь. На пост выставлять не буду.
А остальные, свободные от поста, стали оттаскивать в одну сторону трупы жандармов. Точно так же, как в деле с первым отрядом, и опять стали заметать тропу…
Спецназ не любит оставлять следы…
* * *
Алексей поднялся в мезонин, постучал в дверь.
– Входи, входи…
– Балалайку вот тебе принес, – протянул он помповое ружье без приклада. – Может, сгодится. Охрана сейчас приедет. Я бы и сам здесь остался, но у меня сегодня очень важные встречи. Я долго их добивался.
– А что тебе здесь сидеть… – Игорь взял ружье, дослал патрон в патронник. – Я же тоже не прятаться сюда приехал. За ружье спасибо. С собой я его не потащу, но пока пусть здесь, под рукой будет.
– Ладно, так я пошел? – неуверенно спросил Алексей. Видно было: ему неудобно, что вот так оставляет родственника в трудную минуту из-за своих дел финансовых и прочих.
– Подожди. Можно с машиной где-то договориться? Мой номер знают. Мне бы лучше на чужой. С местным номером. Напрокат как-то взять… И без водителя…
– Нет проблем. У Татьяны «девяносто девятая». Я ей сейчас скажу, сгоняйте, как охрана приедет, купите бланк доверенности. Они в газетных киосках продаются. И летай на здоровье… Машина почти новая… Только лучше не разбивай… Если уж по необходимости, тогда ладно…
Нет, все-таки родственник у него парень что надо, подумал Игорь. Но сейчас даже это радости не доставляло и не сгоняло с лица печать озабоченности.
Алексей ушел.
Игорь встал к широкому, во всю почти стену окну. Солнечный свет хоть как-то поднимал настроение и, казалось, давал надежду, нес что-то, схожее с избавлением… Под окном лежал двор и неухоженный – даже под слоем снега это заметно – огород, оставшийся, вероятно, от прежних хозяев участка, которые жили в наполовину ушедшем от старости в землю домике. Домик Алексей снес, как говорил, в первый же день, чтобы пейзаж не портил. А дальше, за забором, светлел мартовский сосновый бор. Сам радостный, как это утро.
Нет, в такую погоду и мысли должны шевелиться бодро. Надо что-то соображать. Есть хоть какие-то просветы? Варианты?
Варианты, естественно, есть…
Татьяна Павловна… Она ли это на самом деле?
Игорь никогда не имел слишком большой склонности к переоценке своей значимости. И хотя сама собой напрашивалась мысль о том, что его заманивают в ловушку, что все это подстроено только лишь для того, чтобы как-то прижать его, поймать, он не брал такой вариант всерьез. Если его надо убрать, то это могли бы сделать и в Самаре. Причем сделать неожиданно, а не настроив его заранее на сопротивление. Вот сюда его допустить не хотели, на похороны – это точно.
Значит, это не ловушка для него. Но Татьяна Павловна… Умершая Татьяна Павловна…
И самое главное – кому и зачем понадобилось похищать тело из морга? Глупо, естественно, предположить, что Кордебалет бриллиантами объелся. Психбольница не ювелирный магазин и не огранная фабрика. Но тогда, но что же тогда?…
Возможно, в теле Шурика что-то было. Естественно, не в желудке, если он уже давно в больнице находится. Какое-то вещество, какие-то химикаты, или наркотики, или яды, которые оттуда невозможно удалить? И кто-то боялся, что это могут обнаружить. Но что это было? Но как это туда могло попасть?…
Еще раз все просчитав, акцию лично против себя Игорь отбросил. Не совсем та он величина, чтобы лично против него кто-то начал проводить такую операцию. Деньги на него просто пожалели бы. Нет сейчас ни у кого лишних денег, ни у ГРУ, ни у ФСБ.
Но все равно вопрос этот надо тщательно рассмотреть в двух аспектах.
Аспект первый: провокация.
Он может действительно стать объектом провокации Конторы, которая имеет к этому склонность с первых дней своего существования – еще при Дзержинском такое началось. И опять же, сам Игорь не лично кого-то интересует, а исключительно – как сотрудник Службы. Но и для провокации должны быть свои причины. Пока они недоступны для его понимания, и неизвестно вообще – будут ли доступны когда-либо, даже когда все это кончится с тем или иным результатом.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!