Месть в законе - Борис Седов

Кто бы ведать мог, что все впустую?

Андрей не хотел думать о прошлом. Прошлое само напоминало о себе болью в сердце и ночными кошмарами. Или даже вот так, средь бела дня, обрушится это прошлое на голову бетонной плитой и давит… давит… давит… И кричать от ужаса хочется, а сил нет. Лишь тяжелый вздох да тугой ком, подкативший к горлу - вот и все эмоции.

Мэр Иртинска Андрей Аркадьевич Таганцев! Где он? Был да весь вышел. В событиях двухлетней давности оставался лишь беглый преступник, объявленный во всероссийский розыск.

…Путь в Европу для Таганки оказался закрытым. Хотя бы потому, что именно это направление рассматривалось оперативниками МВД как наиболее вероятное из всех доступных ему маршрутов.

После ареста полковника госбезопасности Харитонова, после того, как потерялись следы жены Насти, в России ему делать было нечего. Оставаться здесь, значит, либо погибнуть, либо вновь отправляться на нары за колючую проволоку.

Той зимой 2000 года, оторвавшись от преследователей и чудом уцелев на окраинах Иртинска в трясине Елениной гати, Андрей решил уходить на Восток. Благо, что в тайнике за городом были припасены кое-какие деньги и несколько разных паспортов. Впрочем, паспорта пока что лучше было никому не показывать. Морда его лица в фас и профиль красовалась во всех отделениях милиции. Нужно было избегать случайных встреч с людьми в серых погонах, да и вообще сторониться шумных мест. Уходить, как говорится, решил огородами - проселками и околицами великой Родины.

Дорога его лежала через Якутск к Охотску. Потом - вдоль побережья Охотского моря к Японскому - до самого Владивостока.

Ха! Легко сказать. Всего-то в две строчки уложился.

Расстояние чуть более тысячи километров - по нынешним временам сущий пустяк - заняло у Таганцева ровно три месяца.

Помогали люди. И случайные, и неслучайные. И знакомые, и вовсе чужие. За девяносто дней своего изнурительного марафона погостил Таганка и у старателей золотоносного прииска, и у нефтяников. Неделю жил у удэгейских промысловиков-охотников и еще две - в рыболовецкой артели. Промысловый народ - в большей части своей такие же бедолаги, по разным причинам оставившие цивилизацию. Им можно было хоть немного доверять, их не стоило опасаться. Ментовские стукачи в таких местах не приживаются. Если и появляются здесь случайно либо нарочно, то, как правило, в скором времени пропадают без вести. Как в блатной песенке поется? Ага! Вспомнил: «Закон - тайга. Прокурор - медведь».

Может быть, когда-нибудь Таганка и расскажет обо всем этом подробнее, если захочет вспоминать, как нарвался за Становым хребтом на медведя-шатуна, как в тайге обморозил ноги, да так, что мясо отделялось от костей. Хотя, вряд ли эти воспоминания будут ему приятны.

Так или иначе, во Владике нашел он давнего кореша, с которым отбывал срок на Колыме, Семена Точило. Бывший чемпион СССР по тяжелой атлетике, Сема, как и многие спортсмены, оставшиеся по возрасту или после полученных травм не у дел, переквалифицировался в бандиты, за что и схлопотал свой срок.

Отмотав все сполна, поселился во Владивостоке. Сначала приторговывал запчастями к подержанным «тойотам», «хондам» и «мицубиси». Потом, ближе познакомившись с моряками, наладил переправку паромами из Японии новых автомобилей. Затем, сообразив, что таможенные пошлины непомерно велики, а доход от перепродажи завезенных иномарок не так уж стабилен, придумал новую интересную схему.

Во Владик сами японцы привозили комплектующие узлы и механизмы автомобилей. Кузова в сборе шли как детали. А уже здесь простые русские работяги собирали из кучи железа сверкающую лаком иномарку. На всю сборку одной машины «под ключ» уходило не более суток. И, если таможенные документы оформлялись как на запасные части и отдельные сборочные детали, то по каналам внутрироссийской реализации авто «улетало» как собранное в Кавасаки или Йокогаме.

Вся незамысловатая автосборка проходила в обычных гаражных кооперативах. А бригада слесарей получала за одну слепленную таким образом машину весьма приличные деньги - триста американских долларов.

В общем, зажил Точило припеваючи в собственном четырехэтажном особняке на побережье. Развлекаясь, успешно поучаствовал в выборах и стал депутатом городской Думы. Для разнообразия возглавил краевую Комиссию по валютно-экспортному контролю и Ассоциацию ветеранов спорта. Наплодил пару-тройку благотворительных фондов и, на всякий случай, стал членом российско-японского культурного центра «Ветка сакуры». Последнее - исключительно для расширения кругозора.

И Андрея встретил радушно, с пониманием, не задавая ему лишних вопросов.

- Поможешь? - спросил Таганка, вкратце рассказав свою историю.

- В такую глушь, братуха, спрячу тебя - ни одна собака не найдет, - пообещал Семен.

Договорившись с капитаном парома, курсирующего между Владивостоком и японским островом Хонсю, Точило организовал переброску Таганцева в Страну восходящего солнца.

- Не дрейфь, брателло, - говорил Семен на прощанье, обнимая Таганцева в грузовом порту Владивостока. - Там тебя встретят мои друзья.

И, действительно - встретили. Андрей, правда, думал, что на контакт с ним выйдет черноволосый и желтолицый японец, типа, ниндзя.

А увидел перед собой неожиданно белобрысого и розовощекого парнишку лет двадцати пяти.

Паром пришвартовался в бухте Акита на японском острове Хонсю.

- Здорово! - парень, по-простецки улыбаясь, вылез из праворульного корейского джипа «Санг-Янг». - Таганка? - спросил, подавая руку. - Я - Алексей. Можно просто Алешка. Все в порядке, Семен мне звонил. Садись в машину, поехали.

Вообще-то, во всех этих «хон» и «сю» можно легко запутаться без привычки. А потому поясним: Хонсю - самый большой остров Японии, на котором, собственно, и Токио расположен, и проживают три четверти всего населения страны. Но если Акита находится на побережье Японского моря, то Токио каждый день таращится двадцатью семью миллионами глаз проживающих в нем горожан на воды Тихого океана. То есть располагается по другую сторону островной территории и - значительно южнее.

- В Токио не поедем, - сказал Алешка - проводник Таганки в стране самураев, гейш, борьбы сумо и обезьян породы макак. - В Токио полиция, а ты, может быть, в разработке Интерпола. Да и нашей братвы там полно. Тебе светиться сейчас ни к чему.

- Наших много?! - искренне удивился Андрей.

- А где наших мало? - рассмеялся в ответ Алешка.

Из Акиты они переехали в Ниигату - небольшой городок, прилепившийся кормой к каменистому плоскогорью, тянущемуся практически вдоль всего острова Хонсю, а лицом глядящий все на то же Японское море.

Тормознули здесь на неделю. Местный народ, как показалось Таганцеву, не занимался вообще ничем. Жевали себе рис, заедали его рыбой, приготовленной семиста пятьюдесятью способами, закусывали солено-маринованными или варено-жареными водорослями и попивали из крохотных фарфоровых чашек знаменитую на весь мир водку сакэ, по вкусу и запаху напоминающую дешевый самогон, приготовленный бабой Глашей из деревни Заплюевка. Попробовав, кстати, мясо рыбы-меч и длиннохвостой бородатой акулы (из первой Алешка приготовил шашлык, а вторую подали японцы в сыром виде, приправленную морской растительностью и членистоногими с множеством различных соусов), Андрей пришел к выводу, что сом или жерех значительно вкуснее. К тому же, водоросли с моллюсками с непривычки бурно очистили кишечник.