Обвиняются в шпионаже - Владимир Томаровский

Упомянутый шеф политической разведки Германии Вальтер Шелленберг писал в своих мемуарах: "Для меня навсегда осталось загадкой, почему секретная служба России дала ему (Зорге) такую огромную личную свободу в противоположность своей обычной практике держать агентов под жесточайшим контролем. Возможно, что он имел влиятельных защитников в 4-м управлении МВД, а может быть, русские правильно поняли его характер и пришли к заключению, что он больше принесет пользы, если будет иметь полную свободу действий".

Однако не все было так однозначно в отношениях между Центром и Зорге. На существовавшие между ними трения указывают некоторые радиограммы. "Мой дорогой Рамзай, — говорится в одной из них, — я вновь обращаюсь к вам с просьбой изменить ваш метод собирания информации…Так и только так ваше пребывание в Японии будет иметь хоть какую-то ценность для нашей работы…" Или другое указание: "Два месяца назад я указал, что вашей самой непосредственной и важной проблемой было воспользоваться услугами нескольких японских армейских офицеров, но до настоящего времени не получил ответа… Я считаю эту работу жизненно важной для решения проблемы. Будьте добры телеграфировать наблюдения и планы. Уверен, что вы добьетесь в этом успеха". Или вот такая оценка поступающей от Зорге информации: "Присылаемые "Зонтером" материалы о японской армии никакой ценности не представляют. Если же действительно сообщает что-то важное (например, о переговорах японцев с немцами), то проверить такое сообщение не представляется возможным, так как оно преподносится с оговоркой: "об этом знают только двое: я и Отт". А вот одно из замечаний тогдашнего работника ГРУ: "Характерно, что если Центр ставит "Рамзаю" какие-либо конкретные вопросы, то "Рамзай", как правило, в очередных донесениях даже и не касается этих вопросов, а доносит "свое". Получается, что не Центр руководит работой "Рамзая", а "Рамзай" ведет за собой Центр".

На отношения Зорге с Центром, безусловно, наложило отпечаток то обстоятельство, что в период массовых репрессий, в результате "чисток" разведка была сильно ослаблена, причем не только количественно, но и качественно. Она лишилась многих опытных, высокопрофессиональных сотрудников, особенно из числа начальников и руководителей среднего звена. Были арестованы и расстреляны Урицкий, Артузов, Карин, Борович и другие. Пришедшие им на замену люди не всегда оказывались на высоте задач, которые им надо было решать. Не составлял исключения в этом смысле и 2-й отдел. Среди тех, кто курировал разведдеятельность Зорге, были такие, кто в глаза его не видел, получил "Рамзая", так сказать, по "реестру" и, конечно, не имел представления о масштабах личности этого разведчика. В их понимании это был обычный шпион, обязанный неуклонно выполнять волю Центра, которая нередко выражалась в постановке перед резидентурой чисто утилитарных, сиюминутных задач.

На тот момент "своевольство" в поведении и действиях Зорге, безусловно, имело место, но было объективно оправданным. Смирись Зорге с ролью простого шпиона, он был бы одним из многих полезных бойцов незримого фронта, но не тем выдающимся разведчиком, какого мы знаем.

Аллен Даллес в уже упоминавшейся книге "Искусство разведки", давая исключительно высокую оценку разведывательной деятельности Зорге и, в частности, добытой им информации о том, что Япония не нападет на Россию, писал: "Для Сталина эта информация была равноценна нескольким дополнительным дивизиям, и он признал себя должником Зорге, но ничего не сделал, чтобы помочь ему, когда тот был схвачен".

Сталин и Зорге — эта тема затрагивается очень часто, когда речь заходит о Рихарде Зорге. Исследователи задаются вопросом: был ли Зорге лично известен Сталину? Почему Сталин проигнорировал сообщение разведчика о точной дате нападения Германии на Советский Союз? И наконец, почему, как заметил Аллен Даллес, ничего не было предпринято, чтобы спасти Зорге, когда тот был схвачен?

Сегодня, когда рассекречиваются многие документы и становятся достоянием гласности факты, относящиеся к Сталину, не приходится сомневаться, что вождь прекрасно понимал место и роль разведки в жизнедеятельности государства.

Известно, что он регулярно лично заслушивал доклады руководителей ГРУ, НКВД по вопросам разведки, использовал агентурные материалы, которыми его питали при принятии ответственных решений. Свои взгляды на общее содержание работы разведки Сталин изложил незадолго до смерти в ноябре 1952 года на заседании Комиссии по реорганизации разведывательной и контрразведывательной деятельности. Вкратце они сводятся к следующему:

Характеризуя отношение Сталина к разведке, нелишне будет вспомнить и его письмо президенту США Рузвельту от 7 апреля 1945 года, где говорится: "Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно… и не имеют намерения оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле".

Вместе с тем разведка никогда не выполняла роль самодовлеющего фактора. Для государственного руководства она была лишь инструментом политики. Обратимся к свидетельству ближайшего сподвижника Сталина В. И. Молотова, который в беседе с писателем Ф. Чуевым высказал следующее суждение: "Я считаю, что на разведчиков положиться нельзя. Надо их слушать, но надо их и проверять. Разведчики могут толкнуть на такую опасную позицию, что потом не разберешься. Провокаторов там и тут не счесть. Поэтому без самой тщательной, постоянной проверки, перепроверки нельзя на разведчиков положиться…

Нельзя на отдельные показания положиться. Но если слишком, так сказать, недоверчивыми быть, легко впасть и в другую крайность. Когда я был предсовнаркома, у меня полдня ежедневно уходило на чтение донесений разведки… Задача разведчика — не опоздать, успеть сообщить".

Рихард Зорге выполнил свою задачу. В канун войны радиограммы от него в Центр шли одна за другой. Зорге предупреждал московское руководство о грозящем нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. 28 декабря 1940 года он радировал в Центр: "Каждый новый человек, прибывающий из Германии в Японию, рассказывает, что немцы имеют около 80 дивизий на восточной границе, включая Румынию, с целью воздействия на политику СССР. В случае, если СССР начнет развивать активность против интересов Германии, как это уже имело место в Прибалтике, немцы смогут оккупировать территорию по линии Харьков — Москва — Ленинград. Немцы не хотят этого, но прибегнут к этому средству, если будут принуждены на это поведением СССР. Немцы хорошо знают, что СССР не может рисковать этим, так как лидерам СССР, особенно после финской кампании, хорошо известно, что Красной Армии нужно, по крайней мере, 20 лет для того, чтобы стать современной армией, подобной немецкой…" Эта информация была доведена до сведения Сталина и Молотова.