Заснувший детектив - Фридрих Незнанский

— Нет…

— Так позвоните вы ему!

— Борис Семенович, я уже звонила много раз, — пропищала секретарша. — Мобильный телефон заблокирован.

— Позвоните домой.

— Но Джордж запретил звонить ему домой. Жена, кажется, ревнует…

— Да не время сейчас, дура ты очкастая! Звони немедленно!

Очкастая дура послушно набрала семь цифр и тут же положила трубку.

— Занято…

— Как только дозвонитесь, сразу сообщите мне, — сменил гнев на милость Ванштейн. Он хотел сказать, что Пенгертон, может быть, по случаю заключения удачной сделки банально напился, как в старые добрые времена, и сейчас просто «лечится», но, разумеется, говорить это вслух не следовало. Ванштейн засмеялся и пошел в комнату отдыха издательского дома — поиграть на бильярде. Там он встретил своего любимого противника в этом развлечении — главного художника издательского дома, и они оба немедленно засучили рукава. На какое-то время Ванштейн забыл о Пенгертоне и азартно покрикивал: «третий от борта…», «пятый в середину» и так далее.

В особняке, который занимал издательский дом, для работы, равно как и для отдыха, были созданы отличные условия. Те, кто работал здесь, к примеру, никогда не ходили в баню, хотя бы потому, что сауна с бассейном тут имелись свои. Уже несколько лет гонорары сотрудников непрерывно росли, и занять в «Товарище либерале» какую-нибудь серьезную должность считалось значительным карьерным успехом в московской журналистской среде.

Зазвонил мобильник. Художник вытащил телефон и с недоумением уставился на него:

— Это не мой…

Телефон звонил в кармане пиджака Ванштейна, повешенного на стул. Этот номер был известен немногим, так что Борис удивился, но, обнаружив на определителе домашний номер Джорджа, слегка улыбнулся.

— Борис, случилось несчастье! — в трубке раздался плачущий женский голос. Это был не Пенгертон, это была его жена.

— Что случилось, детка?

— Жору похитили!

Ванштейн бросил косой взгляд на художника и расстегнул воротничок рубашки. Галстуки он не носил.

— Кто?! — Он уже положил кий на стол и жестом показал партнеру по игре, чтобы тот вышел. Художник немедленно покинул бильярдную.

— Я не знаю! Звонили уже. С акцентом таким, кавказским… Может быть, чеченцы. Сказали, что перезвонят через два часа. Требовали, чтобы ты приехал к нам и ждал звонка, — выдав информацию, молодая женщина опять зарыдала.

— Катя, не плачь. Сейчас со всем разберемся. Я еду.

— Ой, Боря, я так боюсь! Вдруг ему, как тому журналисту, ухо отрежут?!

— Катя, ты в милицию звонила?

— Они сказали, если хочу Жору живым увидеть, чтобы не было никаких ментов! Вот…

— Катюша, выпей пока что-нибудь успокоительное. Я приеду через полчаса.

Борис был точен. Через полчаса он уже сидел в квартире Пенгертонов на диване в гостиной и слушал рассказ Екатерины, жены Джорджа, еще раз. Ничего нового после их телефонного разговора она сообщить не смогла, оставалось только ждать звонка похитителей.

— Что ты будешь Делать, Борис? — в отчаянии спросила Катя. — Что мы будем делать?!

— Пока что я пытаюсь сообразить, кому пришло в голову похищать Жору.

— Да, кому, кому?!

— У этих людей должны быть серьезные причины для таких действий.

Ванштейн замолчал.

— Это связано с вашей профессиональной деятельностью?

— Видишь ли, Катюша, последнее время большинство публикаций газеты «Товарищ либерал» и других наших изданий были вполне невинны. Я даже сам вызывал на ковер главных редакторов и устраивал им разнос за беззубость материалов. Конечно, мы пощекотали нервы Степе Чегодаеву, приоткрыв читателям, что его супруга вовсе не такая непорочная красавица, какой он хочет ее представить…

— Так это Чегодаев?

— Едва ли. От Чегодаева можно ожидать ответных ударов в телеэфире, похищение или пуля в лоб — не его стиль. Ладно, пока эти чеченцы не выйдут на связь — гадать бессмысленно. Надо узнать, что похитители хотят взамен.

Зазвонил телефон.

— Катя, ты успокойся. Трубку возьму я. Это ведь я им нужен. А ты все будешь слышать по громкой связи.

— Добрый день, это Губкин, — произнес взволнованный мужской голос. — Я хотел узнать, как здоровье Джорджа?

— Что?! — оторопел Ванштейн.

— А… Ну, он в порядке, он хорошо себя чувствует? Мы с ним договаривались о встрече, и…

— Не занимайте телефон! — заорал Ванштейн и дал отбой.

Похитители позвонили ровно в назначенное время.

— Ванштейн слушает, — снова сказал Борис теперь уже ровным спокойным голосом и подмигнул Кате: мол, главное, чтобы они не думали, что нас можно сломать.

— Молодец, дорогой. Все делаешь, как надо. И милицию не вызывай. Сами разберемся.

— Джордж у вас?

— Конечно, дорогой. А где же ему быть? Цел и невредим. Мы его кормим вкусно. Не волнуйся. Давай договариваться, — достаточно спокойно и дружелюбно говорил низкий мужской голос с ярко выраженным кавказским акцентом.

Впрочем, Катя подумала, что акцент телефонного собеседника Ванштейна был немного странным. То ли слишком нарочитым, то ли каким-то неправильным. Может быть, человек пытается менять голос, чтобы его потом не узнали?

— Я готов к переговорам.

— Нам нужно опубликовать в твоих газетах дневники чеченских полевых командиров. А то общественность правды не знает. Нехорошо.

— Прекрасно. То есть действительно нехорошо. Я согласен. Там большой объем текста? И на каком они языке? Возможно, потребуется время на перевод.

— Не волнуйся, дорогой. Мы все уже перевели на русский. Текста много, хватит на несколько выпусков. Наверное, неделю будешь печатать, потом мы тебе твоего директора вернем.

— Я бы хотел убедиться, что с Джорджем все в порядке.

— Слушай.

Послышался какой-то треск и шорох, после чего раздался голос Пенгертона:

— Борис, ты согласился на их условия?

— Конечно, Джордж. Не понимаю только, зачем тебя было похищать для этого. Как ты?

— Вроде все в норме. Бывали и похуже переделки. Я беспокоюсь, не будет ли у тебя проблем с властями, если ты станешь публиковать дневники сепаратистов.

— Жора, да я тебя умоляю, у меня всю сознательную жизнь проблемы с властями! Ты там держись только. С твоей семьей все будет в порядке, я об этом позабочусь.

Несчастная Катя разразилась слезами, услышав голос мужа. Похоже, его слова немного ее успокоили. Борис снова схватил трубку:

— Когда и как вы передадите нам материалы?