Будни хирурга. Человек среди людей - Федор Углов

Все это произошло в считанные минуты. Борис так и не появился.

Вызванная машина «Скорой помощи» отвезла Мишу в больницу. Дежурный хирург, осмотрев рану и заподозрив ранение сердца, приготовился оперировать, но, заметив, что кровотечение приостановилось, давление выровнялось, пульс стал хорошо прощупываться, решил с операцией подождать.

Кровотечение не возобновилось, состояние оставалось хорошим. Миша начал быстро поправляться. Через месяц он был выписан из больницы и пришёл в школу. Только сохранившаяся ещё бледность указывала на недавнюю драму.

Борис как ни в чем не бывало подошёл к Мише: «А ты знаешь, старина, я ничего не понял, зачем ты побежал наверх. Решил, что ты хочешь сказать что-нибудь Ире наедине, и, чтобы не мешать тебе, пошёл домой. И вдруг узнаю, что там у тебя стычка произошла. Жаль, что меня там не было. Я бы им показал. Уж я бы постоял за друга!» Миша с удивлением смотрел на Полякова. Если бы тот честно сознался, что струсил и сбежал, он, может быть, даже и извинил его, но слова Бориса, произнесённые с таким невинным видом, сбили с толку Мишу. Ничего не сказав Борису, он отошёл от него.

Ира также не упрекала Бориса и не стала слушать его объяснения. Она теперь только держалась от него подальше. Зато к Мише относилась с большой теплотой, даже с нежностью. Она в больнице у него была не один раз. И когда он пришёл в школу, Ира обрадовалась, бросилась к нему, и было видно, как она счастлива видеть его здоровым.

Они стали часто вместе ходить домой. Борис пытался к ним присоединиться, но Ира теперь относилась к нему неприязненно. Миша с Ирой никогда не говорили о Борисе, только один раз Миша сказал: «Поляков собирается быть врачом. То-то будет врачевать!»

Миша был счастлив сознанием, что помог Ире, и совсем не думал о том, какой ценой обошлась ему эта помощь, тем более что боли в области сердца исчезли и ему казалось, что болезнь его прошла. К сожалению, это оказалось не так. У него действительно было ранено сердце, и кровь частично вылилась наружу, а частично залилась в перикард, то есть в оболочку сердца, и это способствовало остановке кровотечения. Жизнь его, таким образом, была спасена без операции. Но кровь, заполнив оболочку сердца, свернулась и стала постепенно прорастать сосудами, превращаясь в рубец, сдавливающий сердце. Возникло заболевание, которое носит название «сдавливающий перикардит». Миша вскоре стал замечать, что он не может бегать. Побежит Ира от него и скажет: «Догоняй». А он сделает несколько быстрых шагов и останавливается. Затем обратил внимание, что ему трудно подниматься по лестнице. Через какое-то время появились все признаки тяжёлой сердечной недостаточности. Не прошло и года после ранения, а он стал, по существу, инвалидом. Родители забеспокоились, положили Мишу в терапевтическую клинику. Там признали у него цирроз печени и перевёли в нашу клинику.

Это было в начале 50-х годов. Мы разрабатывали две проблемы: портальная гипертония как результат цирроза печени и слипчивый перикардит. В том и другом случае имеет место асцит. Поэтому эти заболевания часто ошибочно принимали одно за другое.

Занимаясь той и другой проблемой, мы без труда поставили диагноз слипчивого перикардита и стали готовиться к операции. Миша Скоробогатов мне хорошо памятен потому, что на нём первом я применил метод операции, разработанный мною при этом заболевании.

Дело в том, что хирурги того времени и я на первых порах применяли такой разрез, при котором для обнажения сердца удаляли все ребра и грудину. После операции освобожденное от сдавливающего перикарда сердце оказывалось не защищённым грудной стенкой и было прикрыто только кожей. Любой неосторожный толчок в грудь мог привести к остановке сердца и смертельному исходу. Разработанный мною способ был лишен этого недостатка, но он ещё ни разу не применялся на человеке. Если моя методика на больном окажется такой, как мы предполагаем, то после операции Миша будет совсем здоров и может не опасаться за своё сердце: оно окажется защищённым рёбрами и их хрящами так же, как и до операции.

Посмотреть операцию Миши пришли врачи и студенты не только нашей, но и из других клиник. Интерес врачей был понятен: не так часто испытывался новый вид операции, к тому же на сердце, к которому у хирургов сохранилось особо бережное отношение. Я очень волновался. Опасную для больного операцию я всегда делал в большом напряжении. А тут предстояло испытать метод, который никогда никто не применял. И хотя я очень тщательно отработал его на кафедре анатомии, все же на человеке эта операция делалась впервые. Имя Миши Скоробогатова было в клинике у всех на устах. Сама же операция запомнилась мне не только тем, что она делалась впервые, но и потому, что во время неё случилось осложнение, которое чуть не стоило юноше жизни…

В одном месте при отделении утолщенного перикарда от мышцы сердца мой палец случайно соскользнул с перикарда и, прорвав сердечную мышцу, проник в полость сердца… Можно себе представить моё переживание в этот момент. Потребовалось время, чтобы полностью вернулось самообладание. Палец в сердце… Стоит мне его извлечь, как кровь зальёт всё операционное поле, и не найдешь места, куда накладывать швы. А бывает и так: струя крови высотой более метра зальёт глаза тебе и твоим помощникам, и пока тебя вытирают, больной может уже погибнуть от кровотечения.

Я взял левой рукой иглодержатель (хорошо, что при операции владею обеими руками) и осторожно наложил кисетный шов вокруг пальца. Поручив ассистенту затягивать кисет, я одновременно извлекал палец. Кровотечение было остановлено.

Операция прошла так, как я себе и представлял. Миша перенёс операцию хорошо и чувствовал себя спокойно, чего нельзя было сказать про самого хирурга! Едва я зашил рану, как сразу же заметил, что костный лоскут, наложенный мною на область сердца, «подпрыгивает» при каждом биении сердца, словно открытая форточка при ветре. Обожгла мысль: «Как же этот лоскут может прирасти к своему месту, если он каждую секунду смещается в ту и другую сторону?»

Попытался положить на «створку» какой-нибудь груз, чтобы удержать его на месте. Но это не помогло. Наоборот, у больного от давления появились боли в сердце, ухудшился пульс, появилась аритмия. «Что делать? Как выйти из создавшегося положения? Неужели придётся идти на новую операцию: удалять этот лоскут, оставив, как при прежней методике, сердце обнажённым?!»

Решил, что нужно понаблюдать день, два. А Миша Скоробогатов радовал своим хорошим видом, лёгким, незатруднённым дыханием, снижением венозного давления — важнейшим признаком освобождения сердца от сдавливания. Юноша не обращал никакого внимания на подпрыгивающий костный лоскут, полагая, что так и должно быть, и был несказанно счастлив, избавившись от одышки, от тяжести в груди, от сознания, что все страшное уже позади.

Приходило успокоение и ко мне. Видел, что день ото дня движения лоскута становились все меньше, слабее. А недели через две они совсем прекратились, лоскут лежал на своём месте, надёжно прикрывая область сердца. Только при надавливании на него он слегка утопал внутрь, но тут же становился на место. А ещё спустя две недели его уже нельзя было сместить, даже применив силу.