Подручный смерти - Наталья Солнцева

– Кошмар… – подал наконец голос пациент. – Опять кошмар повторился…

– Кошмар – наяву? – уточнил Бортников. – Что вы имеете в виду? Чертей? Зеленых человечков?

От больного не пахло спиртным, только успокоительными каплями. А галлюцинации могло вызвать что угодно. На самом деле доктор придерживался мнения, что галлюцинаций как таковых не существует. Любое видение является продуктом сознания и несет в себе реальную подоплеку. Однако разгадать эту подоплеку способен не каждый.

– Меня хотят убить… – признался археолог. – Я защищался…

– Кто-то покушался на вашу жизнь?

– Да… Да!.. И уже не первый раз!..

Хозяйка дома побледнела и перекрестилась.

– Спаси, Господи! Кому нужно тебя убивать, братец? Тебе показалось.

– Я чувствую!.. Кто-то подкрадывается, чтобы… чтобы… задушить меня… Длинные холодные пальцы… И запах!.. Ужасный запах тлена…

Анюта заплакала, пряча лицо в ладонях. У брата вовсе не ангина. Это кое-что похуже. Безумие!

– Я тебя предупреждала, что могилы разорять нельзя… Брось ты свою работу, Мишаня!.. Брось!.. Христом-богом прошу!..

На вопросительный взгляд доктора она объяснила, что брат занимается раскопками курганов в Туве. От этого все его беды…

Чемагин смутно помнил, как незнакомый мужик помог ему подняться на ноги и потом все… полный провал. Он пришел в себя от вкуса водки, которой поперхнулся.

– Оклемался! – воскликнул мужской голос. – Я уж думал, каюк тебе!

Боль в спине отступила так же внезапно, как и нахлынула. Чемагин осмотрелся по сторонам. Темно, он сидит на земле, а рядом на корточках примостился незнакомец с бутылкой в руках.

– Живая вода! – похвастался тот. – Мертвого поднимет! Может, еще глотнешь?

Чемагин покачал головой. В горле стоял комок, подташнивало, как всегда после приступа.

– Ты че, больной?

– Ага… спина прихватила, – кивнул Чемагин. – Как шел, так и сел.

– Я слышу, Пальма разоряется. Вышел, глянул… и принял тебя за наркошу. Принюхался, спиртным не пахнет, а чувак будто под кайфом. Не употребляешь, часом?

– Я не наркоман. Говорю же, спина прихватила.

– Ну, спина так спина… Ты куда шел-то?

– Домой.

– Ты не нашенский, что ль? Не признал я тебя.

– Я отдохнуть приехал. Здоровье поправить. Воздух тут у вас хороший.

– Да? – удивился мужик. – Видать, не впрок тебе пошел воздух-то. Ты вставай, мил человек, сидеть на земле нельзя. Почки застудишь. Давай руку! Крепче держись…

Чемагин встал, ощущая свое тело налитым свинцом. Казалось, он и шагу не сделает без посторонней помощи. Голова тяжелая, мутная, в глазах черно.

– Сможешь идти? Далеко тебе до дому? Улица какая?

– Лесорубов…

– Так это рядышком. Прямо, потом налево в проулок. Найдешь?

– Постараюсь…

К Чемагину постепенно возвращались силы, сознание прояснялось. Он по опыту знал: тяжесть в теле пройдет не сразу. Надо двигаться, дышать, идти вперед. Хорошо, что на этот раз обошлось без паники и попался этот сердобольный мужик.

«Иначе сидеть бы мне под забором до полуночи, мерзнуть, – подумал Чемагин, медленно переставляя ноги. – Местная алкашня ограбить могла! Деньги из кармана выгрести, телефон мобильный забрать».

Он злился на себя за слабость, злился на доктора, который не может его вылечить, злился на весь белый свет. Вдруг сзади послышался звук шагов. Чемагина бросило в пот, между лопатками заныло. Он свернул в кусты и затаился. Светила луна. По улице шла женщина в плаще с капюшоном. Она поравнялась с кустами, где прятался Чемагин, приостановилась и огляделась.

Раздался шорох. Откуда ни возьмись, на дорогу выскочил бродячий пес и метнулся ей наперерез. Шерсть на холке дыбом, пасть оскалена. Женщина ойкнула и попятилась.

Чемагина охватил непонятный, необъяснимый страх. Ночной мрак, сырость, голые деревья, женская фигура – все это вызвало у него предчувствие смерти. Он ринулся через кусты, ломая ветки и на ходу нащупывая под курткой свой амулет. Под ногами что-то похрустывало. Казалось, за ним кто-то бежит. Неужели женщина бросилась его догонять?

Он остановился, когда уперся в бревенчатые стены и увидел черные трубы заброшенных бараков. Каким-то образом его занесло на пустырь…

На мгновение все вокруг замерло, застыло в безмолвии. Ни шелеста, ни шороха. Чемагин сжимал в руке амулет и слышал собственное натужное, прерывистое дыхание. Вдох – выдох… вдох – выдох… вдох… выдох…

Внезапно жуткий надрывный вопль разорвал тишину. Так не кричат ни люди, ни звери. Ничто живое не способно издать такого леденящего кровь звука…

* * *

Отголоски душераздирающего вопля донеслись до дома номер семнадцать на улице Кирова.

– Слышишь? – насторожилась Лариса. – Голос чупакабры! Это на пустыре…

– Ого!

Рената душил кашель. Он сунул в рот очередную мятную конфету и задержал дыхание. В голову лезли самые нелепые картинки. Какой-то допотопный самолет, горная тропа между валунами, дождь… на все это накладывался череп с пустыми глазницами…

Связь с медсестрой прервалась, потому что внимание Ларисы переключилось на ужасный звук. Она уже не видела ни комнаты, где лежал больной археолог, ни доктора, ни плачущей Анюты.

Подросток, которого испугала чупакабра, спрятался в доме, только дверь хлопнула.

Вкус мяты на языке показался Ренату солоноватым, словно кровь. Он с отвращением выплюнул конфету.

– Что ты об этом думаешь? – шепотом спросила Лариса.

– Череп… я уже видел его…

– Какой череп?

– Розовый… Разве бывают розовые черепа?.. Он висит на шее того человека…

Лариса поняла, о ком он говорит. Мужчина в вязаной шапочке, который побывал перед ними в кабинете доктора Бортникова. Это его амулет! Он не расстается с черепом ни на минуту… а в критических ситуациях держит его в руке или подносит к губам…

– У этого черепа давняя и странная история.

– Раньше он принадлежал женщине, – вырвалось у Ларисы.

– Ты тоже так думаешь?

– Мне просто пришла в голову эта мысль.

– Женщина ни жива ни мертва… – продолжил Ренат. – Она застряла между мирами…

Внутри него полыхнула молния, он вздрогнул и потерял нить размышлений.

– Она не идет на контакт…

Это был взволнованный, отрывистый диалог в темноте, у чужого дома, за стенами которого происходили необъяснимые вещи. Ренат приглушенно кашлял. Лариса оглядывалась по сторонам, прислушивалась… не раздастся ли на пустыре снова ужасный звук.