Свет в полумраке - Джейн Энн Кренц

– Нет, не хочу.

Внутри у Итана снова потеплело.

– Это хорошо, я тоже еще не хочу уходить. Но у меня есть просьба: давай переместимся в спальню. – Он осторожно сел. – Надеюсь, кровать у тебя достаточно большая?

Зоя заморгала. Итану вдруг показалось, что она уже жалеет, что пригласила его остаться, и у него неприятно засосало под ложечкой. Но затем Зоя улыбнулась:

– Думаю, в моей кровати хватит места для нас обоих.

Санитар в белом халате грубо схватил ее за руку выше локтя и потащил за собой. Они завернули за угол и оказались в длинном коридоре. Ей стало страшно, этот коридор она ненавидела больше, чем любое другое место в лечебнице. Она отчаянно уперлась пятками в пол и попыталась высвободиться.

Санитар рассердился и встряхнул ее.

– Не задерживайся, паршивка, ты записана на прием к доктору Макалистер, у меня нет времени на всякую ерунду.

Санитара звали Рон, но она мысленно окрестила его, как и всех остальных санитаров, общим именем Громила. Она ненавидела их всех, но Рон и Эрни были самыми мерзкими. В тех редких случаях, когда пациентов навещали гости или родственники, эти двое всегда изображали заботу и участие, но когда они оставались наедине с резидентом – так директор дипломатично именовал пациентов, которые постоянно жили в клинике, то есть фактически были здесь заключенными, – то вели себя совсем иначе, грубо, а порой жестоко.

Утром ей, как обычно, удалось избавиться от очередной порции таблеток, притворившись, что она их проглотила, но она чувствовала, что с ней все равно что-то не так, у нее кружилась голова и нарушилась координация движений, наверное, Макалистер приказала подмешать ей что-то в кашу. Не иначе как психиатр затеяла над ней очередной эксперимент.

Рон сегодня куда-то торопился. Он резко рванул ее за собой и быстрее потащил по коридору. Увидев на стене красный металлический ящик с огнетушителями, она поняла, что впереди справа находится дверь в визжащую комнату. Иногда эта дверь бывала закрыта, и так было лучше, потому что крики тогда слышались глуше. Но сегодня дверь была распахнута настежь. Ее охватил ужас. Некоторые из рыданий, впитанные стенами, были совсем свежими, по-видимому, этой ночью здесь опять произошло что-то отвратительное.

Рон поволок ее мимо входа в эту ужасную маленькую каморку. Она внутренне сжалась и напряглась, но ничто не могло смягчить удар. Белые стены комнаты беззвучно визжали, как это всегда и было. Боль, гнев и страх, тесно перемешавшись, обрушились на ее органы чувств. В последнее время она стала задумываться, не обостряют ли ее восприятие некоторые медикаменты, которыми ее пичкает доктор Макалистер. Она не хотела заглядывать в комнату, но не могла заставить себя смотреть в другую сторону. В комнате никого не было. Белые шкафчики, раковина, небольшой письменный стол, стул и аппарат для измерения давления – внешне все это выглядело совершенно безобидным. В центре комнаты стояла кушетка для осмотра пациентов, которая была застелена свежей, ослепительно белой бумажной простыней. По бокам от нее торчали холодные металлические стремена.

Это был самый что ни на есть обычный во всех отношениях медицинский кабинет – если не считать того, что его стены визжали.

Почувствовав во сне, как напряглась Зоя, Итан мгновенно проснулся. Когда он засыпал, она уютно угнездилась рядом с ним. Одна рука Итана по-прежнему удобно лежала на ее голом бедре; именно этой рукой он и почувствовал, что ее тело во сне вдруг сковало напряжение. Кожа под его ладонью похолодела и покрылась мурашками.

– Нет! – Зоя дернула во сне рукой, но не проснулась. – Нет!

Она заметалась, словно от ужаса или мучительной боли. Итан резко сел в кровати и притянул ее к себе.

– Зоя, успокойся, все в порядке, это только сон.

Зоя содрогнулась и открыла глаза. Несколько секунд она смотрела на Итана ошеломленным, непонимающим взглядом, он видел, что она все еще во власти кошмарного сна и не узнает его.

– Зоя, сосредоточься. – Итан сменил мягкий тон на командный. Его слова прозвучали как приказ, он отдал этот приказ так же, как отдавал бы распоряжения в любой экстремальной ситуации: решительно, хладнокровно, требуя ответной реакции. – Проснись сейчас же!

Она снова содрогнулась и наконец как будто пришла в себя. Итан мог только гадать, где она была до этого. Мышцы ее расслабились и обмякли.

– Понимаешь, мне приснился кошмарный сон, со мной это иногда случается. Извини, если испугала тебя, я не нарочно.

– Ерунда, не думай об этом. Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, нормально.

Но Итан видел, что с ней вовсе не все в порядке, кошмарный сон не прошел бесследно. Он подвинулся к краю кровати, встал и нашел свои брюки.

– Вставай. Пойдем в кухню, я согрею тебе молока.

– Итан, да не волнуйся ты из-за этого, со своими кошмарами я справлюсь.

– Но если ты выпьешь немного теплого молока, тебе станет лучше.

Он наклонился и поднял ее со смятой постели. Когда Зоя встала, Итан снял с вешалки на стене темно-синий атласный халат и набросил его на ее хрупкие плечи. К этому моменту Зоя, по-видимому, смирилась с тем, что Итан взял бразды правления в свои руки. Не пытаясь спорить, она завязала пояс халата и послушно позволила увести ее в кухню.

Итан усадил Зою на высокий стул перед круглым столиком у окна и занялся делом. Нашел в холодильнике початый пакет обезжиренного молока, в буфете отыскал ковшик. Все это время он чувствовал на себе взгляд Зои, она наблюдала за ним задумчиво и настороженно, но молча. Когда молоко согрелось, Итан налил полную чашку, поставил ее перед Зоей и сел на второй такой же стул. Положив локти на стол, он приказал:

– Пей.

– Спасибо тебе за заботу, но я не люблю теплое молоко.

– Пей! – повторил Итан. – Возможно, на тебя оно не подействует, зато у меня совесть будет спокойна.

– Ну хорошо, хорошо. – Зоя взяла чашку обеими руками, неуверенно сделала глоток и поморщилась. – Между прочим, в тебе проглядывают диктаторские наклонности, хотя, наверное, ты и сам это знаешь.

– Да, мне об этом не раз говорили, но мне-то всегда казалось, что просто меня неправильно понимают и недооценивают.

Зоя кивнула:

– Разумеется.

Она отпила еще немного молока. Через некоторое время Итан спросил:

– Не хочешь рассказать мне свой сон?

– Нет, – быстро ответила Зоя. – Мне не хочется о нем говорить. Когда сон пересказываешь, то от этого он как бы становится реальностью.

– Как хочешь.

– Я… э-э… что-нибудь говорила? – осторожно поинтересовалась Зоя.

– Во сне? – Итан мотнул головой, задавая себе вопрос, почему это так волнует Зою. – Почти ничего, только несколько раз повторила слово «нет».