Долго и счастливо - Линн Грэхем

Пробираясь в полумраке и стараясь не натолкнуться на мебель, она рассмотрела смутные очертания кровати и направилась к ней, будто к родному дому. Откинув одеяло, Билли проскользнула под него и, извиваясь на прохладном матрасе, нашла его жаркое мускулистое тело.

— Ты ведь понимаешь, чем все это закончится, дорогая моя? — ехидно намекнул Алексей, поглаживая ее бедро.

С пересохшими губами и не дыша, Билли прильнула к нему, а ее сердце бешено заколотилось.

— На это я и рассчитывала, — призналась она. — То есть завтра я возвращаюсь с тобой во Францию.

Алексей прижал ее к своему мускулистому телу и поцеловал, затаив дыхание. Он пах вином и сексом, а страсть, охватившая его, зажгла Билли изнутри, словно спичка — сухие дрова.

— Итак, мы можем наслаждаться медовым месяцем, которого у нас никогда не было, — многообещающе прошептал он.

— Это не единственная причина, по которой я еду во Францию, — залепетала она, когда он скользил пальцами по ее телу.

Задрожав, Билли с нетерпением погрузила пальцы в густую черную шевелюру Алексея и начала его целовать.

Уснули оба лишь ранним утром.

Четыре недели спустя Билли, проснувшись от ослепительного утреннего света, которым был так знаменит Прованс, не стала терять время на то, чтобы посмотреть, рядом ли Алексей, потому что знала — она одна. Для Алексея «валяться в постели» означало время после рассвета, а сейчас было уже больше десяти утра.

Сонно зевнув, она улыбнулась. Улыбка эта означала воспоминание о сладострастном наслаждении и ощущение легкой боли от занятий любовью.

«В любви Алексею нет равных», — подумала Билли с удовлетворением. Кроме того, ей казалось: занимаясь любовью, они становились все ближе и ближе друг другу. Неужели для него их близость была просто сексом?

Билли не знала этого, не спрашивала и не хотела знать, боясь разрушить обретенное счастье. Какая разница? Что действительно имело значение, так это поведение Алексея. А благодаря Ники их связь лишь укрепилась.

Это было спокойное время. И лишь ожидание откровенных интервью Лорен с журналистами омрачало их жизнь. Что могла наговорить мать? Публикация этих откровений висела над головой Билли как дамоклов меч. В конце концов, разум говорил ей: ни одно издание не заплатило бы Лорен огромные деньги за статью, которую не намеревались публиковать.

О матери ничего не было слышно. Лорен до сих пор жила в Лондоне на деньги, вырученные от предательства по отношению к семье.

Перебирая одежду после душа, Билли удивилась: они с Алексеем наслаждались совместной жизнью в замке уже больше месяца!

Их дни проходили по одному сценарию: утром Алексей, как правило, работал, а она часто ему помогала. Примерно раз в неделю Алексей уезжал на какие-нибудь важные встречи, а все остальные дела и поездки поручал своим сотрудникам.

Одетая в синий сарафан, Билли вышла на балкон, чтобы полюбоваться виноградниками, полями лаванды и дальними скалами. К такой красоте нельзя было привыкнуть. Окрестные дали по-прежнему ее очаровывали.

Иногда они с Алексеем отправлялись по мощеной улице до кафе на деревенской площади, предлагающего крепкий кофе со свежайшими круассанами. Или обедали в причудливом маленьком ресторанчике, встроенном в крепостные стены, окружающие деревню. Больше всего Билли нравилось то, что они здесь мало кого интересовали. Разве только Ники привлекал внимание, улыбаясь из своей коляски. По взаимному согласию они держались подальше от Лазурного Берега и эксклюзивных курортов, где Алексею и шагу не дали бы ступить.

Изысканное кольцо с бриллиантами и рубинами, выполненное в форме цветка, сверкало на пальце Билли, особенно при ярком солнечном свете. Алексей подарил его, когда они пошли в клуб в стиле фанк на старом складе в Марселе. Именно там он научил ее танцевать сальсу…

— Зачем это? — спросила Билли, когда он подарил ей кольцо.

Алексей рассмеялся:

— Вообще-то такие вопросы лучше не задавать. Это превращает подарок в какой-то платеж. И хотя я делал много подобных подарков в прошлом, этот к ним не относится. Конечно, я могу сказать тебе, будто дарю тебе его потому, что ты хороша в постели, или потому, что ты красивая, или потому, что ты — моя единственная любовница, у которой волосы цвета закатного солнца. — В этот момент Алексей вдруг нахмурился и в его взгляде промелькнуло любопытство. — Я осознал истинное очарование твоих волос, когда впервые увидел их в солнечном свете… и я сказал это тебе, — внезапно оборвал он фразу и нахмурился: — Я сказал это тебе в ночь после похорон…

— Ты наконец вспомнил! — радостно воскликнула Билли. — Помнишь, как ты себя чувствовал той ночью? О чем думал?

Алексей напряженно вспоминал.

— Да-да, — подтвердил он, но не стал делиться своими воспоминаниями на этот счет.

Билли казалось, что Алексей вел себя довольно отрешенно целый день или даже несколько дней. Впрочем, ее восторг оттого, что он наконец вспомнил некоторые моменты той ночи, значительно уменьшился — ведь он не стал вновь это обсуждать.

Иногда они изображали туристов, выезжающих за пределы сонной деревушки на холме. Они бродили вокруг киосков со свежими продуктами, покупали домашний хлеб, оливки, мед и лаванду, которую Билли клала на подоконники по всему замку, чтобы помещения пахли этим удивительным ароматом.

Билли узнала больше об органических виноградниках. Алексей, сам заинтересовавшийся пошаговым процессом, стал учить ее отличать неплохое вино от превосходного. В прошлом году марка «Домейн Клаудель» была признана лучшей, и Алексей горел желанием взять ее за пример. Билли больше изумлялась энтузиазму, с которым Алексей принялся за решение этой задачи, чем интересовалась непосредственно вином.

Как-то она спустилась по лестнице и услышала рев Ники. Идя на крик, Билли дошла до библиотеки, где увидела, как Алексей, забыв о работе, пытается вытащить сына из мусорной корзины, в которую тот свалился.

Рано научившись ползать, Ники превратился в настоящее маленькое бедствие. Внезапно он понял, что может самостоятельно передвигаться, а не сидеть там, где его посадили. А если рядом находился какой-нибудь предмет, он всегда пытался его схватить. Ники вытаскивал содержимое ящиков и шкафов, рвал книги и копался в цветочных горшках. Он был адским ребенком, желавшим принести всем в доме максимальный ущерб.

— Нет, это тебе нельзя, — говорил Алексей сыну, поднимая его. Увидев, что мальчик схватил со стола ручку, прибавил: — И это тоже нельзя.

Стоя в дверях, Билли наблюдала, как Ники тяжело дышал и пыхтел, выпячивая губу и выражая свое детское недовольство тем, что кто-то ограничивает его свободу.

— А вот с этим играй сколько вздумается, — сказал Алексей, взял игрушку и отдал ее взбунтовавшемуся сыну.

Но Ники отшвырнул игрушку и заревел еще громче.