Александр Литвиненко и Полоний-210. Чисто английское убийство или полураспад лжи - Денис Гаев

Вопросов к этой истории, действительно, много. Из всех разнообразных инсинуаций, за которыми стоят «друзья Литвиненко», это – одна из самых диких и неправдоподобных.

Во-первых, то, что Луговой 12 октября находился в Москве – это факт.

Во-вторых, не совсем понятно, зачем Луговому 12 октября приезжать в Лондон по поддельному паспорту, если куда проще было приехать по настоящему – что он всегда и делал?

В-третьих, вообще не понятно, зачем ему было приезжать в Лондон по поддельному паспорту, потом непонятно куда уезжать, а потом опять приезжать – по настоящему. И все это – с интервалом в четыре дня?!! Вроде как проще (и дешевле) было просто провести эти дни в Лондоне???

В-четвертых, если человек приехал по поддельному паспорту – значит, он находится на нелегальном положении. В этом случае, он вряд ли будет с такой охотой общаться с малознакомыми людьми, типа Фельштинского – которым ему совершенно нет оснований доверять или доверяться. Ну, допустим, что Фельштинский его случайно заметил на улице, чему Луговой не мог помешать. Но зачем Луговому еще и вступать с ним в какие-либо разговоры, и объяснять ему про «командировочные цели»?! Не проще ли притвориться, что они незнакомы??

В-пятых – даже доверчивая британская полиция во всю эту историю откровенно не поверила.

Кстати: а не странно ли то, что Фельштинский вдруг «сразу узнал» Лугового? До «полониевой» истории они никогда не были близкими знакомыми, общаться могли только через одного из своих общих друзей – либо Литвиненко, либо Березовского. Если они у кого-то из них и встречались – то вряд ли это происходило так уж часто. До отравления Литвиненко Луговой был абсолютно публике не известен, никогда не появлялся на телеэкране или на газетных полосах. Тем не менее, случайно «увидев» на улице человека (которого до этого он мог мельком видеть, самое большее, несколько раз в жизни) – Фельштинский немедленно его «узнал»! Феноменальная зрительная память! С такой надо работать то ли в разведке, то ли в угрозыске…

В подтверждение этой истории, Фельштинский предъявляет убийственные «доказательства»: гостиничную квитанцию и банковский чек с датами. Трудно спорить: это вполне доказывает, что он был в этот день в Лондоне. Осталось понять: как это доказывает, что в Лондоне был еще и Луговой?

Допустим, вы зашли в лондонское кафе, и увидели там живого инопланетянина! Но какие доказательства этому вы можете предъявить, если вам вдруг не поверят? Никаких проблем: просто предъявите чек из этого кафе. Чек докажет скептикам, что вы действительно там были! Ну а после этого, в присутствии там еще и какого-то инопланетянина уже и сомневаться как-то неудобно, не так ли?

Сильная логика у господина Фельштинского, не поспоришь…

Ну и, наконец – остается еще элементарная теория вероятностей. Ну и, так какова же вероятность того, что господа Фельштинский и Луговой случайно встретятся одним октябрьским вечером на одной улице огромного 12-миллионного города? Полагаем, что как бы эта вероятность не подсчитывалась – итоговое число все равно получится невероятно малым. А теперь еще умножьте его на вероятность того, что Луговой как раз в этот день оказался в Лондоне (с некой загадочной и в высшей степени конспиративной миссией), и еще на вероятность того, что там же в этот вечер окажется (постоянно живущий в США) Фельштинский…

Не остается никаких сомнений, что Фельштинский откровенно лжет. Остается лишь интересный вопрос: зачем? Как говорил один известный британский плюшевый медведь, «это ж-ж-ж – неспроста!». За этой ложью что-то явно кроется… Может быть, разгадку следует искать в дате (12 октября) и в месте (Пиккадили)?

Именно на Пиккадили, например, располагается тот самый ресторан «Дар Марракеш», в котором следы полония обнаружены на курительной трубке. Возможно, там кто-то действительно был 12 октября, и Фельштинскому об этом было прекрасно известно?

Но с одним утверждением Фельштинского нам придется согласиться: «ребятам» из Скотланд-Ярда и впрямь следовало «копать глубже». Столкнувшись с идиотской ложью г-на Фельштинского – следовало не отмахиваться от нее, а выяснить: что же за ней кроется? Тем более что дача заведомо ложных показаний – это вполне конкретное уголовное преступление, за которое Фельштинскому в принципе светит вполне ощутимый тюремный срок. А вдруг, оказавшись перед реальной перспективой интимного знакомства с британской пенитенциарной системой, г-н Фельштинский начнет говорить правду?

6.10. Почему (и при каких обстоятельствах) покойный перед смертью принял ислам?

Вопрос интересный. Его внезапное обращение в ислам оказалось настолько неожиданным для прочих друзей Литвиненко, что дело чуть не дошло до открытого конфликта! Об этом весьма красочно рассказывает сам Гольдфарб:

Перед самыми похоронами, незримо для внешнего мира, в нашем кругу произошел конфликт, который чуть не привел к полному разрыву между мной и Закаевым. При обсуждении похорон Ахмед вдруг заявил, что Саша должен быть похоронен на мусульманском кладбище, потому что перед смертью он принял ислам.

Выяснилось, что 22 ноября, незадолго до того как Саша впал в кому, Ахмед привел в больницу муллу, и тот произнес соответствующую молитву. Все было сделано по правилам, сказал Ахмед, так что Саша умер мусульманином.

Я ничего об этом не знал и здорово разозлился. Саша никогда не проявлял интереса к религии. Он говорил мне, что не понимает верующих. Его самой сильной страстью было желание победить врагов. Правда, иногда он произносил слова вроде «Я – чеченец», но это отнюдь не делало из него мусульманина. Это было выражение солидарности, подражание президенту Кеннеди, который изрек «я – берлинец», посетив Берлинскую стену. Не говоря уже о том, что 22 ноября Саша едва ли отдавал себе отчет в том, что делает.

– Ахмед, я понимаю, почему он это сделал, – сказал я. – Как русский, он чувствовал вину за Чечню, это был – жест солидарности. Вроде немцев, которые объявляли себя евреями после Холокоста. Но это ошибка, Ахмед. Это не поможет чеченскому делу. Посмотри, что происходит в мире, взгляни в лицо реальности. Кремль только и ждет подобной ошибки от нас, вся их пропаганда тут же бросится переводить стрелки с убийства Саши на его переход в Ислам. Ты играешь против себя самого, забиваешь гол в свои ворота.

– Я ни во что не играю, – сказал Ахмед. – Все было сделано по закону. Он – мусульманин.

Упрям, как мул, подумал я. Может, именно благодаря этому упрямству русским так трудно их победить.

– Послушай, я не разбираюсь в исламе, но кое-что понимаю в биохимии. Если учесть количество наркотиков, которое получил в тот день Саша, не думаю, что он был способен на рациональные действия.

– Вопросы веры не относятся к рациональным действиям, – сказал Ахмед. – Он мусульманин.