Веселый господин Роберт - Виктория Холт

– О чем ты думаешь? – подозрительно спросила Эми.

Неужели догадалась о его изменнических мыслях? Не обладает ли его жена большей проницательностью, чем он полагает?

Роберт ответил:

– Я думал о том, что если бы я не женился на тебе, то не был бы сейчас здесь.

– А где бы ты был?

– В могиле.

Мгновение Эми смотрела на мужа, потом бросилась ему на шею:

– Видишь, Роберт, значит, я принесла тебе какую-то пользу!

Он громко рассмеялся, потому что за окном светило солнце, и было очень радостно сознавать, что его жизнь продолжается. Роберт поднял жену и поцеловал с той бесшабашностью, которая была ему свойственна.

Теперь он превратился в такого же страстного любовника, каким был раньше, а когда вел себя так, то становился совершенно неотразимым.

Эми была счастлива. Они снова вместе. Он любит ее и рад, что они поженились.

Она не могла знать, что этой восхитительной смесью возбуждения, желания и амбиций ее мужа наполняли мысли о принцессе.

Стояли жаркие, знойные дни. Тяжелый запах загрязненной реки действовал на узников удушающе. На Лондон обрушилась потная болезнь, и самым опасным местом стал Тауэр.

Ежедневно из тюрьмы выносили трупы, но камеры все еще оставались переполненными участниками мятежа Уайетта.

Однажды утром Джон пожаловался, что чувствует себя очень плохо. Роберт встревоженно взглянул на брата. Лицо графа было нездорового желтоватого цвета, и к своему ужасу Роберт заметил у него на лбу капли пота.

Джон заразился потной болезнью.

Их пятеро братьев и сестер умерли именно от этой страшной болезни. Теперь Роберт испугался, что Джон станет следующим. Но решил не допустить этого. Нельзя потерять Джона таким образом. Наконец после долгих недель вынужденной бездеятельности у него появилось серьезное дело, и Роберт был ему даже рад.

– Граф болен, – сообщил он двоим своим слугам и, увидев невыразимый ужас на их лицах, ощутил прилив отчаянной смелости.

Несмотря на свое беспокойство за брата, ему хотелось смеяться. Сам Роберт не боялся заразиться. Он знал, что не умрет в тюрьме жалкой смертью, изойдя потом, потому что впереди его ждет величие, и сделает все, что в его силах, чтобы спасти брата.

Это было славное состояние – не трусить среди людей, охваченных страхом.

Роберт холодно приказал:

– Немедленно отправляйтесь к нашей матери. Расскажите ей, что случилось. Попросите ее прислать что-нибудь из ее лекарств. Скажите, что сама она не должна приходить к нам, пока я не дам ей знать. Настаивайте на этом.

– Да, милорд.

Слуги смотрели на него так, словно он был Богом.

Роберт вернулся к брату, подняв его, перенес на постель, накрыл одеялом, сам сел рядом с ним. Когда привезли от матери лекарства, сам стал давать их Джону.

Он постоянно разговаривал с ним, стараясь поднять его дух. Говорили, если больной не выйдет из комы в течение первых двадцати четырех часов, он умрет.

Позже Роберт не раз удивлялся, вспоминая, как ему удалось перенести те дни и ночи. Должно быть, у него самого был горячечный бред.

Вдруг он понял, что высказывает вслух свои мысли:

– Принцесса Елизавета влюблена в меня. Нас разделяла решетка, я не мог приблизиться к ней, но все равно уверен в ее любви. Если когда-нибудь она станет королевой, меня ожидает величие… такое величие, которое было неведомо моему отцу… величие, которого он добился бы для Гилдфорда, если бы все получилось так, как желал отец. Я думаю о дедушке – смиренном юристе, сыне фермера, который поднялся так высоко, что сидел в Совете короля. Думаю об отце, ставшем протектором Англии, почти королем, которым он хотел сделать Гилдфорда. Два поколения Дадли поднялись из неизвестности к величию, но, увы, только для того, чтобы умереть на эшафоте. Я из третьего поколения. Я буду учиться на их ошибках. И возможно, стану королем.

Да, он, должно быть, действительно бредил, коли высказывал такие мысли вслух.

Джон внезапно открыл глаза и спросил:

– Брат, это ты?

И тогда Роберт понял, что ему удалось выходить Джона от потной болезни, и уверился, что зараза не коснулась его самого. Он был в этом уверен так же, как в ожидающем его славном будущем.

В то лето при дворе появилось много испанцев. Никто не получал столько милостей от королевы, как они. Приехал жених Марии, который ей очень понравился.

Джейн Дадли не могла появляться при дворе, но ее часто видели возле дворцов, в которых находилась королева. Здесь она встречала старых друзей, дарила подарки испанским дамам, рассказывала им о печальной участи своих сыновей и просила – не улучит ли момент добрая леди или добрый джентльмен, когда королева будет в благодушном настроении, чтобы замолвить словечко о несчастной Джейн Дадли?

Многие проникались к ней жалостью, а потому ее слова дошли до королевы.

Мария была влюблена, и любовь смягчила ее сердце.

– Несчастная Джейн Дадли, – сказала она. – Что она сделала, чтобы столько страдать?

Теперь, когда королева сама надеялась стать матерью, она поняла ее материнские муки и надежды. Сыновья Джейн выступили против короны, но они подчинились своему отцу. Влюбленная Мария стала доброй Марией.

Когда жаркое лето уступило осени, она решила помиловать Дадли. Разумеется, они по-прежнему считались государственными изменниками, а это означало, что их земли и состояние не были им возвращены, но были помилованы.

Джейн чуть не сошла с ума от счастья.

Наконец-то ее сыновья оказались на свободе. Земли и богатство? Зачем они им нужны? Пусть живут тихой, смиренной жизнью; пусть откажутся от своих амбиций, которые оказались убийственными для семьи.

Но радость Джейн не была безоблачной. Заключение в Тауэре превратило ее старшего сына Джона из сильного человека в слабого и больного. Он умер через несколько дней после освобождения.

Из тринадцати детей Джейн у нее осталось только пятеро. И все же, оплакивая Джона, она благодарила Господа, что Эмброуз и Роберт (в особенности Роберт, потому что даже у самой лучшей матери всегда есть любимчики) благополучно преодолели испытание.

Пока Роберт ехал с Эми из Лондона в Норфолк, подъем, который охватил его, когда для него открылись ворота Тауэра, улетучился. Он ощущал лишь грызущее недовольство.

Его брат, которого он выходил от болезни, умер. На лице матери тоже читалось приближение смерти. Роберт понимал, что она страдала гораздо глубже, чем кто-либо из них, отдала всю свою энергию делу их освобождения и теперь не проживет долго, радуясь результатам своих трудов.

А что лично ему принесла радость освобождения? Эми и жизнь в Норфолке? Ему ясно дали понять, что, хоть королева и подарила ему милостиво свободу, он не должен ожидать ничего большего. Лорд Роберт, сын бывшего правителя Англии, теперь стал нищим молодым человеком, женатым на дочери деревенского сквайра, от чьей щедрости будет зависеть.